На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

Боготы в баррио Чапинеро. В те времена это был дачный район, в котором обитали состоятельные люди, хотя первенство по фешенебельности держал район Теусакильо. Перебравшись из отеля в посольство, посол Резанов дал указание завхозу Тихомирову «организовать» флагшток перед входом в здание. На третий день задание было выполнено, и по утрам – перед началом работы – дежурный сотрудник поднимал красный флаг с серпом и молотом, а по вечерам – уже в сумерках – опускал.

Первое время дежурным приходилось по телефону разъяснять, где именно находится посольство. Для них была на бумажке начертана крупными буквами и помещена под стекло на столе соответствующая фраза на испанском языке: «Кинта «Ла Сельва» находится в районе Чапинеро, на правой стороне дороги, ведущей в город Кукуту». До покупки автомашины сотрудники посольства для поездок в центр города пользовались трамваем, линия которого проходила поблизости. Для особых случаев нанималось такси.

В юмористическом ключе корреспондент ЮПИ изложил отнюдь не юмористическое для второго секретаря Антипова происшествие: «Не так давно он вышел из дома после обеда, чтобы направиться на работу. По пути дипломат наткнулся на двух молодых рабочих, которые несли большое бревно, предназначавшееся для стройки по соседству с посольством. Худой парень, которому досталась тяжёлая часть бревна, буквально прогибался под его весом. Дипломат бросился ему на помощь, потому что заметил, что парень уже находится на пределе сил. Из-за усталости и неуклюжести парень выпустил бревно из рук, и оно всей своей тяжестью упало на правую ногу «доброго самаритянина». Почти все кости и пальцы ноги у Антипова превратились в щепки. Раненый удержался от упрёков, ничем не показал, какую сильнейшую боль он испытывал. Нога распухла, и он с трудом доковылял до дома. Несколько недель сеньору Антипову пришлось провести в кровати. Его подвергли нескольким операциям. Раненая нога была загипсована. На работу ему пришлось добираться на костылях. Впрочем, вот уже несколько дней, как он не нуждается в костылях и может ходить с палочкой, хоть и не без труда. Можно считать, что это самое тяжелое испытание, которое пришлось испытать сотруднику посольства СССР в Колумбии».

Разумеется, никакого намёка на юмор не было в шифрованной телеграмме, направленной в Центр в конце июля 1944 года: «При оборудовании «кочегарки», упавшая балка перебила «Прохору» правую ступню. Наложили гипс. Месяц будет ходить на костылях». «Кочегарка» – помещение резидентуры, «Прохор» – псевдоним резидента.

Антипов помимо главной – оперативной работы – тащил на себе другие нагрузки: выполнял всю работу по линии ВОКСа и консульского отдела, то есть должен был ежемесячно обрабатывать и отвечать на 80—100 писем, принимать такое же количество посетителей, записывать беседы, оформлять дела по гражданству, выезду, розыску. А ещё он руководил работой Института культурной связи, Комитета помощи советскому Красному Кресту, организовывал выставки и концерты, составлял квартальные отчёты.

Посол Резанов пропускал мимо ушей просьбы Антипова о «разгрузке», передаче части обязанностей менее занятым «чистым» сотрудникам. Резиденту не оставалось ничего другого, как просить Центр о «воздействии» на посла, чтобы не так обременял поручениями, отвлекавшими от исполнения главной работы. Однако в Москве решили не вмешиваться, чтобы «не обострять ситуацию» между послом и резидентом. Впрочем, Граур оставил на телеграмме резидента по этому вопросу такую сентенцию: «Прохору» нужно просить не об освобождении, а поставить посла перед свершившимся фактом». Однако об этой рекомендации начальника резидент так никогда и не узнал.

Впоследствии в «объективке» на Алексея Антипова период его работы в Колумбии был отражён одной строкой: «Особых результатов резидентура не добилась. Резидент был загружен работой по прикрытию».

План-задание для резидентуры в Боготе (кодовое название «Монте») Павел Фитин подписал 15 ноября 1943 года, но ознакомиться с ним Антипов смог только через несколько месяцев: первые дипкурьеры приехали в Колумбию в июне 1944 года! Задачи ставились такие: «Тщательно ознакомиться со страной пребывания. Ориентироваться на вербовку агентуры в консервативных и реакционных кругах, практикуя использование «чужого флага». Для получения наводок на первом этапе работы используйте связи и знакомства, приобретённые официальным путём по линии ВОКСа, консульства и т. п. Если в интересах оперработы будет необходимо связаться с кем-либо из руководства местных «земляков», то такие контакты можно устанавливать только с санкции Центра. Нас интересует позиция виднейших руководителей страны в отношении послевоенного переустройства мира, получение актуальной политической информации. Поэтому обратите внимание на приобретение источников в близком окружении президента Альфонсо Лопеса и госучреждениях».

Резиденту поручалась разработка эмигрантских кругов, в первую очередь немцев, японцев, итальянцев для выявления подрывной деятельности стран оси против СССР и союзников. Попутно ставилась задача по подбору среди эмигрантов лиц, пригодных для заброски с разведывательными целями на территорию Германии и её вассалов, а также во Францию, Испанию, Португалию. Поэтому рекомендовалось настойчиво изучать и разрабатывать фашистские и антифашистские организации, как легальные, так и законспирированные, для поиска людей, перспективных на заброску в разведывательных целях.

Важным разделом задания была подготовка условий для организации нелегальной работы: «Вы должны в короткие сроки изучить возможности для создания прикрытий, изучить правила въезда иностранцев в Колумбию и правила их проживания в стране, варианты получения документов не только колумбийских, но и других латиноамериканских стран. Для этого наладить работу по представительствам Венесуэлы, Перу, Боливии, Эквадора, имея в виду перспективу восстановления связи с имеющейся в этих странах нашей агентурой».

Резиденту предписывалось «настойчиво выявлять» враждебную деятельность контрразведывательных органов Колумбии и «конкурентов» (сотрудников ФБР).

Первая шифртелеграмма, отправленная из Боготы в апреле 1944 года, сообщала, что шифровальщик «Кирилл» прибыл в посольство. В Москве с нетерпением ждали установления кодированной связи. Начальник отдела Овакимян написал на полученной телеграмме: «Наконец-то!» «Кирилл» был человеком ответственным, нередко сидел в шифровальной комнате ночами напролёт. Но вскоре его жизнь была омрачена болезнью сына, у которого выявили детский паралич. Сыну неотложно требовалось лечение, а в дальнейшем – операция. Траты предстояли большие. Чуть позже в посольстве появился ещё один больной – заболел дифтеритом посол!

В конце июля 1944 года Антипов направил диппочтой отчёт, написанный от руки, поскольку в Боготе достать пишущую машинку с русским шрифтом было невозможно. Обстановку в стране он назвал сложной: «Причина этого – временный отход президента Альфонсо Лопеса от власти (из-за болезни жены) и недавний военный мятеж. Президент был ненадолго арестован на военных манёврах в департаменте Мариньо. В стране начались стихийные демонстрации против партии консерваторов, которые явно стояли за мятежом. Правительство Лопеса консультировалось с руководством коммунистов и профсоюзов. КПК выпустила манифест в поддержку президента. Партия потребовала вооружить рабочих, закрыть реакционную газету «Эль Сигло» и радиостанцию «Голос Колумбии». Компартия поручила нашему контакту «Чарро» организацию рабочих дружин. Он беседовал с генеральным секретарём полиции Мартинесом Герра. Тот заявил, что настроение гарнизона Боготы – колеблющееся. Положительным итогом мятежа можно считать раскол в рядах консерваторов