Фронт без тыла (Записки партизанского командира) - Николай Афанасьев

* * *

23 сентября в Хвойную возвратился наконец из затянувшейся своей командировки в 11-ю бригаду Гузеев, Прилетел усталым, похудевшим, обросшим и обносившимся. Почти два месяца пробыл он в немецком тылу, причем на них пришлась особая активность карателей. Впрочем, времени на отдых ему не дали вызвали в штаб. Вместе с ним вылетел в Ленинград и я.

О причине такой поспешности я узнал только в штабе. Бригада, из которой Гузеев только что вернулся, вопреки решениям ЛШПД покинула район боевых действий и двинулась на юго-запад. С точки зрения работников штаба (да и можно ли было иметь иную!), это было ЧП. Впрочем, обратимся к рассказу участника событий - автора книги "Волховские партизаны" В. П. Самухина: он, как я уже писал, сам воевал в 11-й бригаде.

В конце сентября активность карателей пошла на убыль. Бригада, рассредоточившая до этого свои силы для отрыва от преследования, вновь собрала отряды. И вот что за этим последовало:

"Сразу же устроили совещание командно-политического состава... Надвигалась осень, а в бригаде плохо было с обувью, обмундированием, продуктами. Кругом рыскали карательные отряды. Большинство командиров считало, что бригада не сможет действовать здесь в зимних условиях, и предложило перейти в западные районы. Гузеев поддержал это предложение.

Были разработаны три маршрута движения бригады на юго-запад к новым местам действий. 23 сентября в советский тыл на самолетах отправили раненых и начальника Волховской оперативной группы. Через некоторое время бригада тремя колоннами двинулась в путь..."{102}.

Помню, первое, что сказал Никитин, выслушав доклад Гузеева, было:

- Значит, совещание провели... Да кто же давал право командирам отрядов решать такие вопросы! Что у них там - партизанская бригада или колхоз? Опять совещаниями заболели...

Надо сказать, что в начале войны многие партизанские отряды действительно пережили "болезнь совещаний". Митинговали по любому поводу, иногда даже в боевой обстановке. И Ленинградский штаб приложил много сил к тому, чтобы руководство партизанскими подразделениями велось так же, как армейскими. Это было трудно: все-таки партизаны - не армия. Но так или иначе, а порядок был наведен. В этой связи рецидив старой "болезни" в 11-й бригаде выглядел какой-то нелепицей. Причем для иллюстрации порочности подобного метода руководства лучшего примера, пожалуй, не сыскать. Судите сами: Ленинградский штаб выдвигает как одну из важнейших задач освоение партизанами северных районов области, а командиры отрядов 11-й бригады, посовещавшись, решают, что воевать надо вовсе не здесь, и бригада уходит на юго-запад...

Свидетелем того, какой нагоняй получил за все это Гузеев, был я сам. О том же, что произошло в бригаде, читаем у В. П. Самухина:

"Далеко уйти не успели. 29 сентября из Ленинграда получили радиограмму. Штаб требовал немедленно прекратить поход и собрать все отряды в прежнем районе.

Ночью 8 октября самолеты доставили в бригаду начальника отдела кадров партизанского штаба П. Г. Матвеева, руководителя разведотдела подполковника К. Т. Василенко и А. А. Гузеева. Сразу же был собран командно-политический состав бригады, которому зачитали приказ Ленинградского штаба об отстранении комбрига А. П. Лучина и начальника штаба С. М. Беляева от занимаемых должностей. Комиссар бригады получил в приказе серьезное предупреждение.

Новым командиром бригады назначался Н. А. Бредников, начальником штаба А. И. Сотников..."{103}

Отстранение от должности командира и начальника штаба бригады - событие, конечно же, нешуточное, и в Ленинграде не вдруг пошли на такой шаг. При этом никто не ставил под сомнение личную храбрость и личные боевые заслуги Лучина и Беляева: штаб констатировал только многочисленные их просчеты в руководстве бригадой и на этом основании отстранил обоих от руководства ею.

Хочу подчеркнуть еще раз, что рассказал обо всем этом подробно вовсе не для того, чтобы попытаться принизить роль 11-й бригады в борьбе с оккупантами, не для того, чтобы занимательности ради поворошить былью ошибки - благо не свои. В. П. Самухин безусловно прав, когда пишет: "Теперь об этом легко судить. А тогда, в пекле фашистского тыла, никто не был застрахован от ошибок". И ошибки действительно совершались, действительно не одними удачами вымощен путь ленинградских партизан к победе. Только о чем это свидетельствует? Да прежде всего об огромной сложности борьбы.

А 11-й бригаде суждено было еще немало славных дел. И о них я тоже расскажу.

В оккупированных районах Ленинградской области октябрь сорок третьего года стал месяцем начала всеобщего народного вооруженного восстания. В эти дни события развивались настолько стремительно, что за ними трудно было уследить. Накапливавшаяся в течение двух с лишним лет ненависть советских людей к захватчикам выплеснулась мощной волной, в очень короткое время разрушив все то, что именовалось гитлеровцами "новым порядком". Враг удерживал еще фронт, но контролировать положение в собственном тылу уже не мог. Начинался заключительный этап борьбы в тылу врага под Ленинградом. Ее размах, массовость, масштабность и по прошествии многих лет будут в состоянии поражать воображение.

В те дни мы, работники опергруппы, покоя не имели. Создавшиеся условия позволяли планировать и осуществлять все более крупные боевые акции. Многократно возросла активность партизанских действий, а это требовало от работников штаба четкого и безошибочного руководства, точной координации движения всех тех огромных сил, которые оказались в нашем подчинении. Бурный рост численности партизанских бригад требовал кроме всего прочего еще и материальной поддержки. Радиограммы из вражеского тыла были похожи, как патроны в обойме: все реже упоминалось в них продовольствие - просили винтовок, автоматов, боеприпасов.

Базы в Хвойной и Александровской опять работали на пределе. Летчики, как мне казалось, не выходили из своих самолетов. И этого было все-таки мало. Наши возможности никак не поспевали за событиями.

Мы находили все новые и новые резервы. Делали все, что могли, и даже то, чего в принципе не могли. Но, чтобы читатель яснее представил себе картину происходившего, я должен прежде хоть вкратце рассказать о том, что представляло из себя восстание в тылу гитлеровцев вообще.

Оно вспыхнуло именно в октябре не случайно. К этому времени ленинградские партизаны перестали укрываться в лесах, они вышли в деревни, демонстрируя тем самым населению свою возросшую мощь, свое презрение к врагу, свою способность давать ему решительный отпор. В народе резко активизировались силы сопротивления захватчикам, временно подавленные жестокостью оккупантов, но никогда не иссякавшие. Чаша ненависти к врагу давно уже была полна. Теперь требовалась только капля, чтобы народному долготерпению пришел конец. И этой каплей стал очередной приказ немецкого командования - о создании в прифронтовой полосе так называемой "мертвой зоны".