На «Свободе». Беседы у микрофона. 1972-1979 - Анатолий Кузнецов

В такой момент вспоминаешь, например, какой-нибудь спор с умным человеком, который тебе доказывал прямо противоположное тому, на чем ты упрямо как бык стоял, — спор до ссоры, до ненависти, бывало, — и теперь потрясенно понимаешь, что ведь тогда он был прав, а не ты… Почему же тогда его правота не была тебе ясна? Он стучался в твое сознание, кричал: «Пробудись!» А ты его лишь возненавидел за это. Поистине: «Зачем меня будите? Я хочу спать».

Скажите, а с вами не случалось такое?

Какая сложная вещь — наш мозг… Какие шутки он может проделывать! Причем этак исподволь, незаметно. Яркие, клинические случаи бросаются в глаза, имеют четкие приметы болезней сумасшествия, лечатся и прочее. А вот когда человек, выглядящий абсолютно нормальным по всем статьям психиатрической науки, ревет как белуга от счастья, видя живое божество, гения всех времен и народов, воплощение всех добродетелей, например по имени Иосиф Виссарионович; да когда Иосиф Виссарионович скажет: «Иди, закрой грудью амбразуру» — и он счастливо побежит и закроет; «А поди-ка и перережь горло вон тому врагу народа» — он радостно побежит и перережет горло хоть Бухарину, хоть Пушкину, хоть Льву Толстому, хоть даже самому Христу, ибо если вождь-божество сказало «режь», то какие могут быть сомнения? Вот это, скажите мне, что это такое? Болезнь? Нет вроде. Сон какой-то здравомыслящей части мозга, который бывает и многолетним, а то и хронически-пожизненным? Да?

Не знаю. И вообще, вы будете правы, если упрекнете меня, что я столько уже времени толкую и топчусь вокруг поклонения Сталину, а вместо ответов лишь умножаю вопросы, а ведь тут еще можно было бы нагромоздить много других незатронутых факторов: например, удивительное и малоизученное явление коллективной истерии, древние стадные инстинкты или фатальность ошибок в нашей людской практической логике, так же как и в примитивном материалистическом мировоззрении… Очень многое может иметь отношение к отвратительному явлению массового поклонения вождям… Не охватишь всего. Итак, с вопросами я и кончу эту беседу, которой название дал «Многолетний сон». Возвращаясь к слову «сон».

Может, действительно нам, людям, полезно бы — да почаще! — придирчиво так спрашивать себя: «А не спит ли в этот момент какая-нибудь важная часть моего сознания; хорошо ли бодрствует полностью все мое сознание?»

18 февраля 1977 г.

Словарь имен

Недавно мне удалось купить наконец небольшую книжечку, выпущенную в СССР еще лет десять назад, но которую я, живя в СССР, никак не мог достать, как ни охотился. А в Лондоне она лежит себе на полке в отделе русской книги магазина «Фоялз», рядом с другими такими книгами, которых в Москве днем с огнем не найдешь, и я как увидел, так и схватил: «достал» наконец! «Словарь русских личных имен», издательство «Советская энциклопедия».

Зачем мне словарь имен? Так писатель вечно мучается, подбирая имена своим героям, нужны бывают имена комичные, имена старинные, имена выспренние или идиотские, наконец, просто приятные имена, и когда пишешь роман, как на грех, нужные имена не приходят на ум, и вот, представьте, я, писатель, не мог достать в Советском Союзе элементарного словаря имен. В Англии вот достал, в Лондоне.

Теперь вечером в постели на сон грядущий листаю его, получая бездну наслаждения, и вот мне хочется поделиться хотя бы крупицами этой бездны. Конечно, в словаре представлены старые имена такого типа, как Хавронья, Евпл, Акакий (помните, конечно, гоголевского Акакия Акакиевича?) или, скажем, Луп. Уменьшительное: Лупа, Лупка; дети будут Луповичи и Луповны.

А что за прелесть (как русские имена) Архимед, Клеопатра, Сократ, Паллада. Архимед Иванович! А дети у него будут Архимедовичи.

Словарь всюду, где можно, дает варианты уменьшительных имен. Вот, от Архимеда — будет, значит, Хима, или Меда. Сократ — Кратя. Клеопатра — конечно, Клёпа, и еще можно Патя, Патька. От Паллады — Паля или Палка. Геракл — слава богу, Гера.

От такого имени как Вахтисий уменьшительное будет Вахта, Вахточка. Гаведдай — Гава. Сосипатр — Сося. Яздундокта — Дока или попросту Дуня, Ерминингельд — Ермиха, Ермиша и… Миша. А к Ексакустодиану не дано уменьшительных, и непонятно, как его в детстве звали: Ексакустоденька, Ексакустик — или просто Кустик. От имени Пуплий, совершенно ясно, будет, конечно, Пупа, Пупочка, Пупик. Но каковы отчества потом у их детей: Иван Ерминингельдович, Марья Ексакустодиановна, Клеопатра Пуплиевна…

А вот еще имя: Победа. Уменьшительное Беда, Бедочка. Гелий. Гигантий. Гений… Но, представьте, это все ничто по сравнению с другим, главным удовольствием, которое вы получаете от этого словаря. Главное удовольствие — это имена новые, послереволюционные, советские. Вот тут действительно россыпи.

Признаться, ни одного из перечисленных выше старых имен, от Архимеда до Пуплия, я лично в жизни не встречал. Архимеда знаю, как и вы, думаю, только одного: древнегреческого. А вот женщину по имени Красарма я знал. Красарма, конечно: Красная армия. Кимов (Коммунистический Интернационал молодежи — КИМ) и Владленов (Владимир Ленин) знал просто даже многих. Приятельница из школьных лет была у меня: Диамара (диалектический материализм). В доме отдыха «Головинка» (под Сочи) долгое время работали физкультурниками муж и жена, которых звали Октябрь Иванович и Революция Михайловна. Октябрь Иванович даже шутил: «Вы знаете, — говорил, — когда я встретил Революцию Михайловну, так тут сразу и понял, что мы созданы друг для друга». Конечно же имя в жизни человека очень много значит: от того, как его назовут, в будущем могут складываться совершенно определенные, те, а не иные черты характера, даже на целую судьбу может наложить чувствительный отпечаток, а потом, в качестве отчества, — и на судьбу детей. Какие же имена принесла новая эпоха, открывшаяся светозарной Октябрьской революцией 17-го года?

Ну, значит, кроме Революции Михайловны, родились: Рев и Рева (сокращенное революция). Ревмир и Ревмира (революция мировая). Рем и Рема (то же самое: революция мировая). Октябрин и Октябрина, конечно. Из-за путаницы со старым стилем — конкурирующие с ними Ноябрин и Ноябрина. Ор — просто Ор (первые буквы слов Октябрьская революция). Уменьшительно Оря, дети — Оровичи и Оровны. Рада (что значит — рабочая демократия).

Красномира, Краснослав, упоминавшаяся уже Красарма (уменьшительно-ласкательно Красармочка, Красармуля, Красармуся, что в устах любящей, но темной бабушки превращалось просто в Мусю).

Новомир — это уже прямо по Оруэллу. Новомир. А маленький — Новомирчик, Новомируля.

Заря, Звезда, конечно, и Искра, и Идея. Уменьшительно: Идейка. Эра — Эрочка, Эрка. Свобода — Свободочка, Свободка, Свободуля. Имя Люция — тоже от революция. Далее весьма мужественный Ренат (что значит: революция, наука, труд). Рикс — рабочих и крестьян союз, Рикс! Или, например, Донара — дочь народа. Тут, мне кажется, проглядывает какая-то двусмысленность, что ли, не знаю, удачно ли образовано это имя. Дочь народа — без отца, что ли? Народ — отец.

Под стать ей замечательные мужские имена: Ревдит — революционное дитя. Роблен — родился быть ленинцем. Или Икки — это значит — Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала. Реввола (революционная волна). Ремиздан (революция мировая занялась).

Лорикэрик — тут довольно сложно и много, это значит: Ленин, Октябрьская революция, индустриализация, коллективизация, электрификация, радиофикация и коммунизм. По буквам: Эл, О, Эр, И, Ка, Э, Эр и Ка, Лорикэрик. А лихо ведь! Вся программа тут, кроме разве борьбы за мир, которую можно, в конце концов, и добавить: Лорикэрикбзам. И куда в хвосте останется посрамленный Лориэкс, значащий всего лишь Ленин, Октябрьская революция, индустриализация, электрификация, коллективизация и социализм: Лориэкс… Боже мой, что было в головах людей, которые давали своим детям такие имена?

Но это только начало. Особым отделом стоит, так сказать, Лениниана советских личных имен. Она необозрима. Владлен, значит, и Владлена, тут же Владилен и Владилена, тут же Вилен и Вилена, тут же Виленин и Виленина. Конечно же Ленин и Ленина. Вил — инициалы Владимир Ильич Ленин, и просто Лен. Вилора — значит В.И. Ленин — организатор революции. Лемира — Ленин и мировая революция. Марлен и Марлена — Маркс и Ленин. Нинель — перевернутое Ленин, с конца наперед. Как только не изощрялись!..

А пламенные тридцатые годы подарили обществу популярное имя Сталина. И целые косяки таких замечательных имен, как Трактор, Комбайн, Турбина, Дрезина, Дизель или Цас (что значит Центральный аптечный склад), Райтия (районная типография), Райком и даже Гласп (что значит Главспирт). Об этих именах словарь отзывается, однако, неодобрительно, считая их неудачными, но только их. Вся Лениниана, конечно, очень даже рекомендуется. Не рекомендуются как неудачные словосочетания в качестве имен: Серп-и-Молот, Артиллерийская Академия, Догнат-Перегнат (в смысле догнать-перегнать Америку). Мамочки мои, как же это звучало? Серп-и-молот Иванович, Артиллерийская Академия Михайловна, Догнат-Перегнат Петрович! А дети его — Догнат-Перегнатовичи?.. Тут даже Дрезина Кузьминична покажется верхом благозвучия. Из этого следует помимо всего, что с именами, даваемыми детям в конкретные великие исторические моменты, нужны прозорливость и осторожность. В словаре не сказано, не встречались ли, хотя бы в качестве отдельных казусов, такие имена, скажем, как Берия Николаевна, Хрущина Васильевна или, допустим, по весьма популярной когда-то песне: Москва-Пекин Петрович? Или Ассуаноплотина Сергеевна? Не попадались вам?