В поисках Белого города - Елена Лирмант

Старший молчал. Я продолжил: - Тогда ты ответь мне, почему за столько лет, что вы живете рядом с гырхами, вы так странно себя ведете? Даже не попытались найти с ними общий язык. Лично мне они очень нравятся.

- С кем с гырхами? - ужаснулся Младший. - Они не подпускают нас к себе.

- А что было сегодня? - повернулся я к мальчишке.

Он потупил глаза: - Ну, ты сам полез к ним... они... - и вдруг вскинул на меня глаза: - Не знаю!

Старший тяжело вздохнул: - У нас есть информация, что давно, очень давно, когда мы только пришли на эту планету. Люди обидели гырхов, и они объявили нам войну. Почти весь род погиб, они не жалели, ни женщин, ни детей. И только после того, как старшая мать отправилась к ним, и попросила прекратить смертоубийство, и дала слово, что ее дети никогда не придут на территорию, которую занимают гырхи, они прекратили убивать людей. Мы умеем держать слово.

- Но они живут рядом с вами. Неужели никому никогда не захотелось пообщаться с ними? - удивился я.

- Мы умеем держать слово! - повторил Старший.

- А они приходят к вам, к людям? - задал я мучивший меня вопрос.

- Гырхи очень любопытны, они роют норы и часто появляются в наших хранилищах. Ничего не трогают. Но по этим нормам приходят другие животные, которые портят наши запасы. Поэтому мы опасаемся их присутствия, и стараемся обезопасить себя. Но сами никогда не ходим туда, где живут гырхи.

- Поразительно! Вы совсем не любопытны! Наши ученые давно бы начали изучать их.

- А ты уверен, что это понравилось бы гырхам? Вспомни Дона!

Я опустил голову. Старший был прав. И в тоже время, я не мог признать такое равнодушие к братьям меньшим, за единственно правильное поведение.

- Коста, расскажи о гырхах, - попросил Средний. - Почему тот самец был рядом с тобой?

И на этот раз, я рассказал все. И моем подозрении о чипе, который доктор посадил в голову Дона, и о его реакции, и даже о том, как я голый носился с щенками. Принцесса, закрыв рот рукой, захихикала, наверное, представила себе эту картинку, мужчины только улыбнулись. А потом, я рассказал, как Дан спас мне жизнь, не дав покончить с собой, и вывел к ним.

- Он не имел права, останавливать тебя, - вдруг сказала Принцесса, - решение человека уйти из жизни - это только его решение. И никто не вправе останавливать его.

- Прости, Дана, - засмеялся я, - он не знает ваших традиций, он живет согласно своим обычаям.

- Так это ты выл вместе с ним, - вдруг спросил Средний, - я слышал накануне вой, один голос был гырха, а вот второй... твой?

Я кивнул.

- Зачем? - Средний широко раскрыл глаза, и его красивое бледное лицо странно передернулось.

- Мне было плохо! К своим вернуться не хотел, идти к вам - глупо, я для вас - враг. Просто хотел умереть свободным. А мне не дали. И когда он завыл. Вдруг что-то во мне зашевелилось, и я сам не знаю почему - присоединился к нему. Самое странное - мне стало легче. А вспоминая сейчас все, что произошло, мне стыдно!

- В чем тебе стыдиться! - закричал Старший, да так громко, что перепугал уснувших над нами зверей, и они с шумом бросились наутек.

- Своего минутного порыва слабости, - признался я.

- Коста, я не понимаю тебя! Ты какой-то ненормальный! Тебе нечего стыдиться! - прошептал Средний.

- Есть чего, - холодно ответил я, - гырхи оказались умнее меня, добрее, порядочнее, сильнее, чище в своем восприятии мира, если хотите. А я - человек, считающий себя венцом творения, показал себя каким-то испуганным щенком! Хватит об этом! Я не хочу больше говорить.

И отвернувшись, замолчал. Больше никто в эту ночь не произнес ни одного слова. Но я чувствовал, меня не поняли. А я не понимал их! Я не смог, а может быть, не захотел сказать истинную правду, о том, что мне стыдно за то, что я мидгардец! И не важно, что не я убил Дона, убили мои соплеменники. Они одной со мной крови! И я чувствовал жуткую, раздирающую душу боль обиды, за все, что натворили мидгардцы на Раттее.

На этот раз горная гряда была небольшой, и к концу дня мы спустились на землю. Идя между высоченных деревьев, я любопытством осматривался кругом.

- Мы идем по бывшему руслу реки, - неожиданно сказал Младший.

Я с сомнением посмотрел на него: - Ты уверен?

Он кивнул: - Я из клана озарян, - сказал он, я всегда чувствую воду.

И тут впереди среди деревьев показался просвет. И мы очутились на берегу широченной реки, на берегу которой виднелись развалины города. Мои спутники нахмурились, настроение у них упало. Я понимал их. Может быть, впервые они лично увидели то, что еще каких-то полтысячи лет назад было процветающим городом. Развалины впечатляли своим великолепием. Представьте себе обтесанную глыбу с метр шириной, в которой были вырезаны стебли и листья. На одном таком листочке вполне мог расположиться дог. Хотя первое впечатление от этого камня была хрупкость. К такому несоответствию формы и первичного восприятия я уже стал привыкать. Раттерианцы были мастера своего дела.

Мы дошли до берега. Меня оставили под крышей развалин разжигать костер, а мои спутники ушли осматриваться. Вернулись они нескоро, на их лицах было уныние. Мы разделили плод гырхов. И нам пятерым вполне хватило одной ягодки. Его мякоть была удивительной! Достаточно несколько кусочков, и чувство насыщения моментально охватывало всего тебя. Легли спать в полном молчании. А наутро они снова засобирались в город.

- Младший, - окликнул я мальчика, - в этой реке нет ни каких чудовищ? Могу я поплавать?

Он отрицательно замотал головой: - Нет, спокойно купайся, - ответил он и вдруг тихо добавил: - только... будь осторожен!

Я вздрогнул. Эти простые слова, из уст человека, который считает тебя врагом, были дороги. Нежность и благодарность наполнили душу, но я наступил на нее своим цинизмом: - Послышалось, - решил я, глядя вслед удаляющимся раттерианцам.

День был жаркий. Солнце парило, нагревая камни. И здесь на голом берегу без сени лесных исполинов это ощущалось довольно сильно. И я с радостью кинулся в зеленые воды, нырнул поглубже, доплыл до самого дна, пугая разноцветных существ, отдаленно напоминающих рыб, которые с испугом кидались под спасительные камни. Дно реки, когда-то было городской улицей. Сквозь небольшой слой нанесенного песка проступала брусчатка. На дне развалины выглядели еще внушительнее. Я зачарованно осматривался по сторонам. Проплыл вдоль улицы, несколько раз, правда, поднимаясь на поверхность, чтобы набрать воздуха, и вскоре очутился на площади, к которой шли четыре дороги. Нужно сказать, что одна вещь поразила меня. Первая мысль была: - Этого не может быть.

Дело в том, что подводный город был на глубине метров десять. Было ощущение, что кто-то гигантским ножом разрезал город надвое и одну часть просто затолкал под воду. Стена, разделяющая надводную и подводную части, была гладкой. Я несколько раз притрагивался к ней. Получалась странная картина, дорога, шедшая на суше, резко обрывалась около берега и проваливалась в бездну. Даже, если изменить русло реки, все равно такого быть не могло. Но это было. Любопытство охватывало меня все больше. И я, спустившись под воду, стал осматриваться. С одной стороны площади были видны большие ступени, ведущие вглубь удивительного по красоте строения. Я поплыл туда. Двери были широко распахнуты, пред моими глазами предстала анфилада комнат, уходящая вдаль, и где-то там, в конце, просачивался зеленый свет. Прикинув, хватит ли мне воздуха, я все же рискнул, доплыть до конца. Огромные помещения, полы которого затянуло песком, и в которых обитали живые твари, недовольно встречающие меня, и спешившие спрятаться, ступенями поднимались вверх. Доплыв до последней комнаты, я вынырнул, здесь вода доходила только до пояса. Впереди шли ступени, ведущие вверх. И я поднялся по ним.