Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

— Кто тут?

— Не стреляйте, дон Карлос! Это я, Диего!

— Кто?!

— Диего, сын сеньора Нуньеса!

Ну конечно! Тот ещё юный стервец — скорей бы отправили на службу, пока бед не натворил.

— Что случилось? Какого Нечистого ты ломишься в окно?

— Я не решился стучаться в двери: боялся разбудить вашу семью. Я знаю, вы в такое время всегда принимаете ванну. Там… случилось кое-что. Нужна ваша помощь. Срочно!

— Какая ещё помощь?..

Если честно, дон Карлос уже догадывался. И предчувствие не обмануло его.

— Врачебная, сеньор! Там, человек… ну… вы сами увидите. Нужно идти, скорее!

— А что сеньор Паредес? Он же тут практикующий врач!

Впрочем, ветеран догадывался и о причине, по которой побежали именно за ним. Опять не ошибся.

— Ну что Паредес… пьян вдрызг, на ногах не стоит. Прошу вас, сеньор! Поспешите, ради Творца Небесного! Я буду ждать у дверей.

Дон Карлос вздохнул. Проклятье… Небось кто-то повздорил во хмелю — да схватился за клинок. Или выпил столько, что рисковал уже не протрезветь. Хотя… Раз Диего не назвал имени, могло приключиться и что-то другое.

Не имея времени на рассуждения, дон Карлос собрался по-военному скоро. Велев жене его не ждать, через считаные минуты сеньор Каронеро вышел из дому — одетый в морской камзол, при положенной по благородству эспаде, пистолете и кожаном саквояже с медицинскими принадлежностями. Дон Карлос едва поспевал за бойким Диего, опираясь на тяжёлую трость: военную карьеру когда-то прервало ранение в ногу.

Диего повёл врача не в глубину города, а напротив — вниз по вырубленной в скале лестнице, к морю. Становилось любопытно, хотя крутые ступеньки ветеран Великой войны ненавидел.

На песчаном пляже под скалой собралось прилично народу. Некоторые горожане держали факелы, другие оказались вооружены. Дон Карлос сразу узнал тучную фигуру в рясе — отец Доминго, куда без него! Что бы ни случилось в Касорло — он тут как тут.

На берег были вытащены две лодки.

Одна — весьма крепкая и явно местная. Другая — потрёпанная, но не это важно. Опытный моряк ещё издалека заметил: она не похожа ни на рыбацкую посудину, ни на шлюпку с корабля. Где-то дон Карлос подобное уже видел, но не мог вспомнить, где. Давно было дело…

Ковылять по песку оказалось ещё неприятнее, чем по камню, но Каронеро ускорился, влекомый возбуждённым гулом завидевших его людей. Объект всеобщего интереса предстал перед ним скоро: разумеется, это был лежащий на песке человек.

— Творец Небесный, всемилостивый Отец наш… — бормотал падре Доминго.

Ну а что ещё может сказать священник?

— Что тут? — поинтересовался дон Карлос.

Из сбивчивых рассказов он понял немногое. Выяснилось, что Пепе — местный повеса не лучше Диего, за каким-то Нечистым отправился на лодке в отдалённую бухту. Объяснять, что ему там понадобилось, юноша не захотел. Но догадаться нетрудно! Ночь лунная, море спокойное: ясное дело — стащил с затухающего праздника какую-то девчонку. Поехали, красотка, кататься! Полуразбитая шлюпка, найденная в бухте, сорвала романтическое приключение.

Человек из той шлюпки был жив, хотя без сознания. А кто он такой — о, это вызвало горячие споры. В Касорло почти каждый был связан с морем: потому горожане сразу поняли, что шлюпка не корабельная. А значит, этот несчастный не потерпел кораблекрушение. И вообще — он не местный.

Может, вовсе не из Балеарии.

— Каторжанин беглый, говорю ж!

— Или с галеры сбежал.

— Да какая галера! Ясно же: с Сартанских островов. Каторжанин!

— При чём тут острова? Напраслину попусту не наводи!.. Где Сартаны, а где мы? Это ж пилить…

— Дык глянь на него! Как думаешь: долго плыл? То-то!

Сартанские острова — место, куда попасть изумительно легко, а вот возвращаются немногие. Потому легенд о них ходило немало, и все мрачные.

Эти вопросы дона Карлоса не заботили. Врач должен прежде всего думать о спасении жизни. Абсолютно не важно, чья она и чего стоит.

Заметных травм Каронеро не увидел. Судя по обгоревшей на солнце коже и тому, как космато отросли чёрные волосы с бородой, в море несчастный провёл много времени. Возможно, месяцы. Само по себе удивительно, но на флоте дон Карлос видывал и не такое.

Опираясь на палку и отодвинув за спину клинок, старый офицер опустился на колено. Поставил саквояж рядом, затем потребовал поднести факел. Посмотрим…

Молодой мужчина, не старше тридцати. Невысокий, явно худощавый от природы — и пуще истощённый теперь. Волосы смолистого оттенка, и даже по обгоревшей коже ясно: смуглый. Если не балеарец, то из Тремоны — точно не северянин. Одежда не военная, не моряцкая. Однако и не каторжная: самая обыкновенная. Только совсем сгнила.

— Почему не отнесли в город? Хоть кто-нибудь ему чем-нибудь помог?

— Дык ведь это, сеньор… заразным выглядит, сами гляньте. Боязно трогать. А ну как чума?

Здоровым человек с лодки точно не выглядел: густая сыпь и кровоизлияния, явно не от травм. Но учитывая все обстоятельства, диагноз дон Карлос поставил легко. Никакой чумы. Раздвинув губы незнакомца, врач увидел именно то, что ожидал — кровь на дёснах.

— Он серьёзно болен, но это не заразно. Ну-ка! Сообразите ему носилки. Или вроде того… хоть парусины кусок.

— А я сразу сказал: цинга это.

— Цинга! Так зараза же страшная! Штабелями моряки мрут…

— Умирают, да. Но никакой «страшной заразы»! — оборвал обсуждение дон Карлос. — Я бы в лицо плюнул каждому врачу, который до сих пор считает цингу заразной болезнью. Бездарности…

Извечно дискуссионный вопрос среди медиков. Моряки страдали от цинги во все времена. Болезнь, косящую людей в походах на тесных кораблях, логично посчитать заразой. Твердили об этом до сих пор, но сеньор Каронеро давно подтвердил практикой иную теорию. В эскадрах, где он служил, моряки твёрдо усваивали: причина только в неправильном и скудном питании.

Тем времени горожане продолжали суетиться.

— Надо альгвасила Кристобаля звать!

— Да звали уже.

— И где он?! Ну каторжанин ведь, зуб даю! Арестовать надо!

К счастью, любое высказывание дона Карлоса легко пресекало ропот вокруг. В Касорло его крепко уважали. Покрепче, чем представителей королевской власти.

— Оставьте сеньора Кристобаля в покое! Раз добрый доктор Паредес опять набрался — тащите бедолагу ко мне в дом. Да поживее! Кем бы этот человек ни оказался, сейчас опасности от него никакой. А после разберёмся… Да и у меня понадёжнее будет, чем у альгвасила.

Горожане бросились