Четырнадцать гениев, которые ломали правила. - Ландрам Джин

Харизматическая власть

Де Сад производил на женщин гипнотический эффект. Он завораживал их, и они вставали на его защиту. Со временем де Сад развеивал эту веру в себя, но обычно был способен убедить женщин на самый экстравагантный поступок.

В четырнадцать лет отец забрал де Сада из школы и записал его в армию, чтобы сын сделал карьеру на военном поприще. К 1758 году де Сада повысили в чине до капитана, но большую часть времени новопроизведенный офицер уделял пирушкам и соблазнению женщин. Он никогда не мог отделить личное от общественного, а секс — от работы. Маркиз с гордостью писал, что выучился немецкому от женщины, которая была его «любовницей от образования». Де Сад, как и Наполеон, был росту пять футов два дюйма и бесстрашен, но предавался лишь удовлетворению своих сексуальных желаний.

Мышление нарушителя

Де Сад был революционером по духу. Мятеж, бунтарство пронизывали каждый его поступок. Он предсказал Французскую революцию в своей книге «Алина и Валь-кор» всего за год до того, как была сметена Бастилия. Хотя «Алина и Валькор» не публиковалась до 1795 года, именно в ней де Сад предвидел Революцию: «Ваш современный Вавилон погибнет под собственными руинами... Он исчезнет с лица земли, как это произошло с цветущими городами Древней Греции» (Левер. 1993, стр. 406).

Де Сад всю свою жизнь находился в оппозиции к обществу и все же так никогда и не осознал, почему он остался непонятым или почему ему не позволят жить спокойно, не влезая в его личные дела. Он писал из заключения: «Я предпочитаю умереть, нежели утратить свою свободу», но всегда находил способ создать себе проблемы и

засадить самого себя обратно в тюрьму. Каждый раз, когда этому человеку предоставлялась возможность исправить свою жизнь, он непременно изобретал какую-нибудь проблему, которая уничтожала всякий шанс на свободу.

Богохульство

Первое проявление саморазрушительного поведения де Сада имело место вскоре после женитьбы. К вящей досаде маркиза, это был брак по расчету. Невеста, Рене-Пела-жи де Лоне имела приличное приданое и ожидалось, что де Сад согласится с отцовским выбором невесты. Удрученный молодой человек (ему тогда было двадцать три года) сделал все возможное, чтобы предотвратить свадьбу. За месяц до церемонии он подхватил венерическую болезнь. В ночь перед свадьбой устроил оргию с компанией проституток. А после свадьбы де Сад продолжал жить отдельно и редко появлялся дома.

Когда его жена была на пятом месяце беременности, у де Сада произошло первое недоразумение с полицией по поводу дурного обращения с проституткой Жанни Тестар. Его арестовали за богохульство. Де Сад приходил в особенный восторг, если ему попадалась глубоко верующая проститутка, так как его особенно возбуждала перспектива не только заниматься сексом, но при этом еще и оскорблять величайшие святыни церкви. Тестар донесла, что во время занятий сексом он спускал сперму в чашу для Святых Даров, крича: «Бога нет!» во время эякуляции. Затем он вложил двух ангелочков женщине в вагину и продолжал входить в нее, крича: «Если ты существуешь, Бог, отомсти за себя!» (Левер. 1993, стр. 119). Жанни Тестар сопротивлялась его попыткам склонить ее к содомии или исхлестать кнутом. Она донесла на маркиза властям, но не о его извращениях, а о богохульствах. Единственными преступлениями в этом случае считались содомия и богохульство, а де Сад не занимался с Тестар анальным сексом. 29 октября 1763 года маркиза арестовали и освободили только после обращения отца к Людовику XV. Де Сад провел в тюрьме пятнадцать дней, прежде чем король реабилитировал его. Это был только первый из цепи подобных инцидентов.

Дерзость, содомия и шпанская мушка

Второй арест де Сада в 1768 году был связан с ошибочным выбором женщины, Розы Келлер, которая поддалась на уговоры маркиза, но отказалась быть проституткой. И снова звучали обвинения скорее в нарушении религиозных установлений, нежели в уголовных преступлениях. Де Сада обвинили в том, что он исхлестал Келлер кнутом. Та еще раньше согласилась стать его горничной — сексуально провокационная профессия в те времена. Самое тяжкое оскорбление заключалось в том, что акт насилия имел место в Пасхальное Воскресение, самый святой день для французской римско-католической церкви. Де Сад отбыл в тюрьме пять месяцев, но был выпущен под обещание исправиться.

Следующая стычка де Сада с законом произошла во французском портовом городе Марселе, когда в июле 1772 года был выписан ордер на арест по обвинению в отравлении. Де Сад всегда воображал себя драматургом. Это была его самая всепоглощающая амбиция, благодаря которой он мог соединить творчество и извращенность в некой культурной форме. Отдыхая в Провансе, маркиз набросал эротическую пьеску с некоторым количеством персонажей, занимающихся сексом прямо на сцене. Де Сад поручил своему камердинеру Латуру найти проституток для участия в этой пьесе-фантазии. В своем горячем стремлении привести проституток в оптимально возбужденное состояние де Сад дал им шоколадки со шпанскими мушками, известными как возбуждающее средство. Две женщины тяжело отравились и донесли на него властям, якобы он хотел отравить их. Де Сада, уже известного своими сексуальными отклонениями, обвинили в покушении на убийство. Свидетельства против него выглядели непрочными, поскольку женщины поправились, как только действие таблеток прошло. Однако это дело было первым в цепи тех, что окончательно погубят де Сада, приведут к его падению и пожизненному заключению.

Уж в этом своем деле де Сад был повинен менее всего, но его бунтарская натура заставила его бежать из страны, что и убедило всех в его виновности и вызвало гнев его

тещи, мадам де Монтрейль. Де Сад предпочел скорее бежать в Италию, чем предстать перед следствием, которое считал нечестным. Позднее он писал об этом обвинении в свой адрес: «Да, я — распутник, я признаю это. Я многое передумал из того, что только могло прийти мне в голову по этому поводу, но я никогда не делал всего того, о чем помышлял и, уж конечно, никогда не сделаю. Я распутник, но не преступник и не убийца» (Левер. 1993, стр. 204).

Соблазнение родственницы

Удирая в Италию под вымышленным именем графа де Мазака, де Сад просил свою жену подкупить тех двух марсельских проституток, чтобы женщины не давали показаний. Ей это с успехом удалось, и де Сад мог бы быть свободным человеком, но у него был талант устраивать несчастья самому себе.

Де Сад убедил свояченицу Анну-Просперо бежать вместе с ним в Италию. Он успел соблазнить невинную девятнадцатилетнюю девушку, пока скрывался от следствия по марсельскому делу. Она поехала вместе с маркизом в Италию, выдавая себя за его жену. Анна-Просперо и камердинер Латур вели дом в Савойе, которую де Сад избрал своей резиденцией на полгода.

Самая большая ошибка де Сада состояла не в том, что он вообще сбежал, а в том что он сбежал со свояченицей жены. За этот сексуальный проступок мадам де Монтрейль накажет его до конца жизни. Теща де Сада употребила все свое огромное влияние, чтобы зятя взяли под стражу и вернули во Францию.

Все же и теперь де Сад еще мог избежать грозы. Но вместо того, чтобы в ожидании суда вести себя тише воды ниже травы, он убедил жену найти несколько молодых девушек для его дома в Лакосте, согласных разделить с хозяином его сексуальные фантазии. По сути, жена стала обыкновенной сводней, нанимая этих женщин для выполнения работы по дому и сексуальных обязанностей. Одной из этих служанок, нанятых мадам, была Катарина Трейле, новоиспеченная горничная двадцати одного года, которая обретет бессмертие в качестве знаменитой героини книги де Сада Джас-тины. Рене-Пелажи наконец решила, что ее муж — неизле-

чимый распутник, и подумала, что если уж он постоянно развлекается с женщинами, то пусть делает это у себя дома. С этими девушками де Сад предавался садомазохистским ритуалам; отметины на их телах были ясно видны домашним, а рассказы о том, что произошло, шокировали всю семью. Многие выдвигали в адрес де Сада обвинения, пока он все еще ждал слушаний по делу о покушении на убийство. Эти новые обвинения в сексуальных извращениях, порке кнутом и содомии в очередной раз закончились тюремным заключением. Вот что написал де Сад о своем последнем неосторожном поступке из тюрьмы: «Мои глупые ребячливые забавы всегда стоили мне свободы».