Горький ветер свободы (СИ) - Ольга Куно

Потом Данте укрыл нас обоих одеялом. Прижавшись к нему всем телом, я нащупала губами его грудь и одновременно почувствовала, как он поцеловал меня в макушку. Ощущение невероятной расслабленности уступило дорогу сонливости.

Я приоткрыла глаза, повернула голову — и взгляд упал на кисть левой руки. Знак дракона равнодушно взирал на меня с моей собственной кожи. Возникло такое чувство, словно меня окатило волной холодной воды. В сущности ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему рабыня и, видимо, останусь ей навсегда. Я по-прежнему принадлежу Данте. Я являюсь его собственностью, как вот эта вот подушка, как армон, как магические камни. Сегодня он просто-напросто взял то, что давно уже было ему положено. И если не делал этого до сих пор, то исключительно из собственной порядочности. Как же это невыносимо — осознавать, что ты — вещь…

Нет, я ни в чём не винила Данте. Я не считала, что он привёл меня сюда как рабыню… Не привёл, подсказал противный внутренний голос. Он не приводил тебя. Он прислал за тобой слугу.

Я закатила глаза, сердясь на этот голос, а, следовательно, на себя саму. Но это не помогало не слышать. Я поймала себя на том, что ожесточённо кутаюсь в одеяло.

— Данте… — проговорила я, не поворачивая к нему лица.

— Что?

— Ты не будешь возражать, если я пойду на ночь к себе?

— Не буду. — В его голосе присутствовали нотки разочарования. — Если тебе так лучше, иди.

— Хорошо. Спасибо.

Нет, я не собиралась в очередной раз идти на попятный, разрывая наши отношения. Но мне было важно сохранить за собой хотя бы кусочек самостоятельности. Иллюзию собственной жизни в виде собственной комнаты. Своих покоев, где меня никто не увидит. Где я смогу отгородиться от всех и спокойно всё обдумать. Или просто полежать, обхватив руками колени.

За этими мыслями я оделась и, по-прежнему стараясь не встречаться с Данте взглядом, подошла к двери. Не той, через которую меня привёл в покои слуга, а более близкой. Из спальни Данте можно было выйти прямиком в коридор. Осторожно её приоткрыла… и тут же закрыла снова. Мимо как раз проходил лакей. Прикусив губу, я подождала несколько секунд, после чего повторила попытку. Лакей быстро удалялся по коридору, но ему навстречу шагала цветочница. Пришлось снова оставить лишь узкую щёлку. Да что ж такое? Прямо проходной двор!

— В чём дело?

Я вздрогнула от неожиданности, поскольку голос Данте прозвучал над самым моим ухом. Не заметила, как он подошёл.

— Ни в чём, — откликнулась я, чувствуя, как зачастило разволновавшееся сердце. — Просто…Там всё время кто-то бродит, — наябедничала я, оборачиваясь.

— И что с того?

Не понимает? Или отказывается понимать?

— Не хочу, чтобы видели, как я отсюда выхожу.

— Почему? Когда ты сюда входила, тебя это не смущало.

— Просто не хочу, чтобы они думали, будто…

— Будто что?

Помогать мне изъясняться Данте явно не планировал. Более того, теперь его голос звучал более жёстко, чем вначале. Я поджала губы и промолчала. Но это его не устроило.

— Так что же? — Он легонько тряхнул меня за плечи. — Что они подумают? Опять всё то же самое, да? Хозяин и рабыня? Из любой другой комнаты ты вышла бы спокойно, но только не из моей?

Я отвернулась, сжав губы ещё плотнее. Да, он угадал верно. Неужели мои мысли написаны у меня на лице? Мне действительно казалось, что любой, видя, как я выходу из покоев Данте, интерпретирует это именно так. Хозяин наконец-то затащил в постель зарвавшуюся рабыню. Ну, так ей и надо. Нечего строить из себя недотрогу, если носишь на руке знак дракона.

— Значит, хозяин, да? — снова словно прочитал мои мысли Данте. Захлопнул дверь и потянул меня обратно к кровати.

Я даже вскрикнула от того, насколько неожиданными и резкими оказались его действия. Сейчас он не был ни мягким, ни нежным, и каждым своим движением транслировал, что не собирается спрашивать моё мнение о происходящем. Опрокинул меня на постель. Теперь моё туловище лежало на кровати, а ноги всё ещё свешивались на пол.

Когда Данте резким движением задрал моё платье и нижнюю рубашку, я ничуть не удивилась. Сейчас мне всё-таки покажут моё место. Наверное, давно пора. Но того, что последовало за этим, я не ожидала вовсе.

Данте опустился передо мной на колени. Очень нежно, даже бережно погладил внутреннюю сторону бедра. Настойчиво, но совсем неагрессивно надавил на ноги, заставляя их раздвинуться пошире. А затем просунул голову между колен.

Я судорожно вдохнула воздух и ещё долго не могла выдохнуть. Пальцы запрокинувшихся рук с силой вцепились в одеяло. Голова металась из стороны в сторону. Сначала я тихо стонала, кусая губы, потом начала кричать, и мне было совершенно всё равно, услышит ли меня кто-нибудь из коридора и что об этом подумают. Прикосновения Данте были то уверенными и настойчивыми, не дававшими ни малейшей передышки, то, напротив, короткими и едва ощутимыми, и эти перепады окончательно сводили с ума. Зрение, слух, обоняние и способность мыслить разом отключились; им просто не было места рядом с этими всепоглощающими, невероятными ощущениями. Наконец, я закричала совсем громко, подалась ему навстречу, а потом обессиленно застыла. Данте остановился не сразу, удостоверяясь, что действительно довёл дело до конца. И лишь потом его голова появилась над кроватью.

Нет, так точно не занимаются любовью с рабыней, мелькнула в пробуждающемся с трудом мозгу первая мысль. Потом мозг решил, что пробуждаться не желает, и снова застыл на грани беспамятства.

Я слышала, как Данте лёг рядом, но оказалась неспособна даже повернуть голову, чтобы в этом убедиться. Просто продолжила лежать, чуть приоткрыв рот, чтобы легче было справиться с учащённым дыханием, и глядя перед собой остекленевшим взглядом.

— Ну как, хочешь пойти к себе?

Вряд ли мне только почудилась язвительная интонация в вопросе Данте.

— Даже если захочу, мне слишком лень шевелиться, — призналась я, с трудом заставив себя покачать головой.

— То-то же.

— Ты специально этого добивался?

Я попыталась добавить в голос капельку упрёка, но, по-моему, получилось плохо.

— Естественно.

Да, укоризна точно не сработала: тон Данте был исключительно самодовольным.

— Ладно, сдаюсь.

Последние силы ушли на то, чтобы окончательно избавиться от одежды: спать в ней не хотелось.

Оказавшись под одеялом, я всё-таки перекатилась набок, коснулась губами плеча Данте, и после этого уснула практически сразу.

Проснулась я, когда сквозь занавески в спальню уже проникло утро, и сразу же почувствовала необыкновенно вкусный запах. Должно быть, именно он меня и разбудил. Немного полежала, затем приподнялась на локтях. Должно быть, в тот момент я походила на слепого щенка: глаза спросонья ещё не разлепила, но уже потянулась на запах.