Горький ветер свободы (СИ) - Ольга Куно

— Естественно.

Да, укоризна точно не сработала: тон Данте был исключительно самодовольным.

— Ладно, сдаюсь.

Последние силы ушли на то, чтобы окончательно избавиться от одежды: спать в ней не хотелось.

Оказавшись под одеялом, я всё-таки перекатилась набок, коснулась губами плеча Данте, и после этого уснула практически сразу.

Проснулась я, когда сквозь занавески в спальню уже проникло утро, и сразу же почувствовала необыкновенно вкусный запах. Должно быть, именно он меня и разбудил. Немного полежала, затем приподнялась на локтях. Должно быть, в тот момент я походила на слепого щенка: глаза спросонья ещё не разлепила, но уже потянулась на запах.

— Доброе утро!

Я открыла глаза. Данте, в брюках, но с обнажённым торсом, выглянул из соседней комнаты. Значит, он успел встать и выйти из спальни, а я ничего не слышала? Крепко же я спала…

— Доброе! — улыбнулась я. И не справилась с искушением сразу перейти к главному. — А что это так вкусно пахнет?

— Марито заходил, приносил завтрак. Выходи.

Я спешно села, спустила ноги с кровати и нащупала оставленные с вечера туфли. Хм. Обувь — это хорошо, но по традиции к ней должна бы прилагаться хоть какая-то одежда. Надеть вчерашнее платье, конечно же, можно, но это достаточно долгий процесс, а есть хотелось очень сильно.

А вот и оно — решение! Рубашка Данте, лежавшая на краю кровати, пришлась очень кстати. Я надела её, застегнула на несколько пуговиц, подвернула слишком длинные рукава и посмотрела вниз. Самые интимные места прикрывает — во всяком случае, пока я стою.

Видимо, я что-то сделала не так, поскольку, стоило мне выйти в соседнюю комнату, как Данте застыл, глядя на меня как-то очень подозрительно.

— В чём дело? — невинно спросила я.

Может, ему не нравится, когда кто-нибудь посягает на его одежду?

— Сандра, ты очень хочешь есть? — медленно произнёс Данте.

— Очень, — энергично кивнула я.

— Ладно, — нехотя сказал он, не сводя с меня пристального взгляда. — Но постарайся делать это недолго.

— Почему?

Я села за стол и схватила ближайшую ароматную булочку (при этом рубашка, разумеется, приподнялась, обнажая далеко не только ноги). Привычно разрезала её ножом и намазала один из местных салатов. Помидор, сладкий и острый перец, зелень, специи. Всё мелко нарезано и потушено на мелком огне. Капелька густой красной массы попала на палец, и я с удовольствием её слизнула. И, вытаскивая палец изо рта, встретила немигающий взгляд Данте.

— Ты очень неудачно проголодалась, — сообщил он.

И всё-таки мы позавтракали. Точнее, я, поскольку сам Данте, кажется, лишь без аппетита пожевал немного хлеба. Стоило мне отставить тарелку в сторону, как он понёс меня в спальню, перекинув через плечо.

— Больше не надевай её, если захочешь держать меня на расстоянии дольше десяти секунд, — предупредил он, срывая с меня рубашку.

Некоторое время спустя мы сидели на кровати, опираясь на прислонённые к изголовью подушки. Моя голова покоилась на плече Данте. Но полной умиротворённости препятствовало некое воспоминание, раз за разом заставлявшее зубастую совесть вгрызаться в беспомощное сознание.

— Данте… — Наконец решившись, я подняла голову и устремила на него виноватый взгляд. — Если говорить откровенно, то, что случилось вчера… В общем, это произошло с нами не впервые.

Он ни капли не удивился, что, в свою очередь, не могла не изумить меня.

— Тогда, после приезда Айгуль?

Я кивнула.

— Стало быть, это всё-таки был не сон. Почему ты сразу мне не сказала? — со вздохом спросил он, привлекая меня к себе.

Я опустила глаза, хоть он и не видел в этот момент моего лица.

— Мне было стыдно за свой поступок. — Кровь прилила к щекам, наверняка заставив их сильно покраснеть. — Ты сердишься?

— Сержусь, — безапелляционно подтвердил Данте. — На то, что ты сразу не сказала всё, как есть. Ты хоть представляешь, насколько всё могло быть проще, если бы ты просто сразу сказала правду?

Он говорил не сердито, лишь укоризненно. Я подняла голову, встретила губами его губы.

— Больше так не делай, — улыбнулся он затем.

— Больше не ложиться с тобой в постель, когда ты нетрезв или что-то в этом роде? — уточнила я.

— Ложиться обязательно, — возразил он. — Но потом рассказывать мне обо всём и во всех подробностях. А можно не рассказывать. Можно демонстрировать более наглядно.

Я тихонько рассмеялась. Ласково провела рукой по его плечу и груди.

— Что это? — Рука остановилась возле короткого шрама, который я замечала и раньше. — Тебя ранили? Арканзийцы на границе?

Улыбка разом сбежала с его лица.

— Нет. Не арканзийцы.

Данте прикрыл глаза. Он не шевелился, не считая груди, которая вздымалась и опускалась в ритме дыхания. Могло бы даже показаться, что он уснул, но я была уверена в обратном.

— Ты помнишь, я говорил, что полтора года назад меня предал близкий человек? — спросил он, глядя прямо перед собой. — И я на время сорвался, совершая не свойственные для себя поступки?

— Помню, — кивнула я. — И даже думал о том, чтобы покончить с собой, но тебя остановило чувство ответственности.

Он коротко усмехнулся, отдавая дань моей хорошей памяти.

— Ну, мысли — это только мысли. Но да, я говорю о том самом случае. Я встретил одну девушку, Сандра. Очень красивую… — Он слабо улыбнулся. — Совсем не похожую на тебя. Конечно же, она была брюнеткой. Она отвечала мне взаимностью, мы быстро стали любовниками. Сказать по правде, я совершенно потерял от неё голову, чего не случалось со мной прежде. Я даже начал подумывать о том, чтобы сделать ей предложение, но не успел… Я отлично помню, что в ту ночь было необычно ветрено. Я даже велел растопить камин. Она впервые осталась у меня до утра. Нам долгое время было не до сна. Потом я всё-таки погрузился в дрёму. Последняя мысль была о том, что на свете нет более счастливого человека, чем я. — Губы Данте снова искривила улыбка, словно он насмехался над собственной глупостью. — Эта мысль действительно вполне могла оказаться последней, — продолжил он. — Но я отчего-то проснулся вовремя. Даже не знаю, что меня разбудило. То ли она была недостаточно осторожна, то ли сработало чутьё на опасность, то ли бог решил меня спасти. Так или иначе, избежать удара я не смог, но успел отвести её руку. Видимо, она долго примерялась, чтобы попасть прямо в сердце.

Я слушала, не перебивая, но с силой сжав его запястье. Да, после того, что ему пришлось пережить, предательство Ренцо — это и правда не самый страшный поступок…