Ведьмоспас - Евгений Лобачев

Миша присвистнул, окинув взглядом нагромождение шпилей, куполов, башен, колонн, арок и прочих архитектурных изысков, которым он и названия-то не знал.

— Не хило эксплуататоры устроились.

— Что такое эксплуататогы? — спросил Цвей.

Миша махнул рукой.

— Не заморачивайся. Вы до исторического материализма еще не доросли. Так стало быть здесь король с новой пассией обитает?

Дракончик кивнул и сказал важно:

— Только не обитает, а изволит пгебывать. Дедушка говогит, что коголь не как все. Он обязательно изволит чего-нибудь. Откушивать, там, или пгебывать или почивать. Миш, что такое «почивать»?

— Дрыхнуть значит. Подушку давить. Сопеть в две… Обана! Какая встреча! — последние слова милиционер адресовал тощему жилистому субъекту, обряженному в короткую зеленую куртку и штаны того оттенка желтого цвета, от одного взгляда на который хочется зажмуриться и сказать: «Да провались ты!». Голову субъекта украшала зеленая шляпа с пером. В руках он держал клеточку с медными прутьями, внутри которой чинно рядком восседали пять белых хомяков.

— Дмитрий Андреич, ты никак зоомагазин открыл?

Услышав это, субъект вздрогнул и, часто моргая, уставился на бродягу, стоящего перед ним.

— Ми… Миша, ты?! Мишенька, тебя не узнать! — старик бросился милиционеру на шею и по-бабьи всхлипнул. Хомяки вцепились в прутья клетки и принялись приветственно махать лапами, будто провинциальные красотки, встречающие входящий в город полк.

— Ну, ну, Дмитрий Андреич, ты чего, — приговаривал Миша, поглаживая старика по спине. — Все хорошо, не раскисай. Ты как здесь оказался-то?

— Я теперь важная шишка, Мишенька, — ответил старик. — Королевский… королевский… вот гадство — забыл! Конюший, что ли?

— Уж тогда королевский хомячий, — подал голос Йорик.

— Цыц, костлявый! — Дмитрий Андреич даже топнул ногой от возмущения. — На земле покоя не давал, теперь и на том свете от тебя спасу нет!

— Что ты мелешь, Дмитрий Андреич, какой «тот свет»? — удивился Миша. — Мы ж живые. Уж лучше — параллельный мир, все не так мрачно.

— Какая разница — что «тот», что «параллельный»! Как ни назови — влипли мы, и назад ходу нет.

— Да что случилось-то? — спросил Миша, освободившись, наконец, от цепких объятий Дмитрия Андреича.

Старик бегло огляделся — не видит ли кто — и сказал:

— Пойдем, тут поблизости местечко укромное есть, там все и расскажу.

Укромное местечко оказалось крошечным кабачком под названием «Дева и оборотень». Сюда заглядывала всевозможная мелкая сошка из дворца: гонцы, полотеры, помощники королевских портных и поварята с кухонь его величества.

В этот час кабачок пустовал. Лишь в дальнем углу потягивали пиво два остроухих гонца в красных кафтанах. Один демонстрировал дыры в подошвах сапог и жаловался на скупость начальства.

Рассказ Дмитрия Андреича был короток и печален. Удирая от кавланов, он и Люба с пятеркой бравых хомяков за пазухой, затесались в толпу, вопившую «Король! Король!». Страх был столь велик, что беглецы промахнули и толпу, и цепь гвардейцев в белых кафтанах и остановились лишь тогда, когда наткнулись на острия эльфийских мечей.

Бравые королевские телохранители решили, что это покушение и изрубили бы в капусту девушку и старика, если б не вмешался его величество. Романтический юноша с первого взгляда влюбился в прекрасную незнакомку, несмотря на ее безобразные круглые уши, и наплевав на то, что ее кости истлеют в могиле задолго до того, как он достигнет среднего возраста. Во всяком случае, такова была официальная версия двора.

— Хрен там он влюбился. Щенок решил фаворитку завести. Мол, король я или шут гороховый! — прокомментировал Дмитрий Андреич.

Дальнейшие события напоминали сводку боевых действий с полей подковерной войны. Попал в опалу Алибор — Первый советник, всемогущий регент, правивший государством до совершеннолетия короля. Его место занял Заззу, главный колдун королевской гвардии. При дворе поползли упорные слухи, что все эти потрясения — дело рук фаворитки, и что Заззу она уделяет куда больше внимания, чем королю.

— И ведь все без толку. Сколько я эту стервь просил, чтоб пацанов расколдовала, — сокрушался старик, — все равно же с шаманом ихним нюхается. Нет, не время, говорит. Не суйся, Андреич, в политику. Не твоего ума дело. Железная леди, мать ее. И вот кукую здесь. Научили меня языкам, дали какой-то дурацкий титул и — с глаз долой. Выгуливай, говорят, королевских хомяков. Вот тебе и верная помощница Виктора Антоныча. Тьфу!

— Так говоришь, ударилась в политику и домой не собирается? — спросил Миша.

— Точно. Она теперь придворная дама, Макиавелли в юбке. Зачем ей обратно?

Милиционер взъерошил изрядно отросший белый бобрик.

— Дела… Дмитрий Андреич, а ты сам-то домой хочешь? У тебя ж титул, и денег, небось, подкидывают.

Старик махнул рукой.

— Какие там деньги! На захудалый дворец и то не наскрести. Так, домишко, десяток слуг — вот и все богатство. Но ведь не это главное. Тут со скуки одичаешь. Ни тебе телевизора, ни радио, ни газет. Мне теперь кроссворд покажи, я от умиления на сопли изойду. Попробовал с дворецким о футболе потолковать, а он только зенками моргает, подлец.

— И не говори, — вставил Йорик. — Небось, и золотая посуда обрыдла. Соскучился по пластиковым одноразовым тарелкам, а?

— Мне по титулу золото не положено. Только серебро. Недавно — верите — чуть рубином не подавился. Вино из кубка пил, а булыжник возьми и из оправы выскочи и прямо мне в глотку.

Миша кивнул, состроив сочувственную мину.

— Не говори, Дмитрий Андреич. Чисто каторга.

Старик обиделся.

— Вот ты склабишься, а я, когда у Чертопрыщенко служил, все мечтал, что вот, отыщем сундук и попаду я в какую-нибудь волшебную страну и поселюсь в ней навсегда. Избушку построю. Непременно чтоб рядом молочная речка с кисельными берегами. А оно вон как вышло. Живу как в пещере Али-бабы, а скучаю по соленому огурцу и «Советскому спорту».

— Те же проблемы у ребят с Брайтон бич, — заявил Йорик. — Эх ты, эмигрант несчастный.

Дмитрий Андреич все хныкал и жаловался, а Миша с Йориком подливали масла в огонь, доводя старика до нужной кондиции. Через четверть часа чертопрыщенец был готов и клятвенно пообещал шпионить во дворце в пользу милиционера. В обмен потребовал при первой же возможности вернуть его в родной мир. Условились связываться через кабатчика. Толстенький лоснящийся эльф имел немалый доход, передавая за небольшую мзду всевозможные послания, оставляемые посетителями.

На том и расстались. Дмитрий Андреич двинулся ко дворцу, а Миша, Йорик и Цвей отправились к дому дракончика.