Хроника времён царя Бориса - Олег Попцов

Почему эта деталь заслуживает внимания - мало ли создается партий, движений. Каждый инициатор считает себя более удачливым и свою, вновь созданную организацию более перспективной, но, как правило, удел этих партий, их шансы на успех примерно одни и те же, плюс-минус единица. Свежесть этой идеи - в объединении не единомышленников, а озабоченных... которые ради объединения готовы поступиться привычными для них пристрастиями. Доказать, что можно объединить разных на основе личной уважительности друг к другу. Появление в этой команде неуемного Травкина симптом. Будучи человеком порядочным, но увлекающимся, он быстро остывает в своих симпатиях, но разум, а в этом Травкину не откажешь, берет верх. И еще, ему не хочется в команде быть десятым. При всем при этом Травкин всегда несет вирус разлада в любом блоке, союзе. Как только он почувствует, что опять ошибся, он, как птица, устремляется на поиск другой стаи. С Травкиным нельзя ладить вообще, он человек конкретного участия. Партия Травкина не стала тем, на что он рассчитывал. Мне кажется, что эта самая партия отчасти тяготит его сейчас. Партии не хватает интеллектуального, культурного наполнения. Они пошли за популизмом Травкина, но сам он понимает - этого слишком мало, чтобы управлять страной или участвовать в управлении. Травкин неуемен в своем желании затянуть в партию интеллигенцию, ту самую, которую внутренне Травкин недолюбливает. Если случатся в ближайшее время выборы, Травкин будет деятелен в этом поиске особенно.

Травкин ищет значимого союза. И вождизм, и капризность - все это у Травкина есть, как есть и обаятельность бессребреника.

На недавнем совещании государственных телерадиокомпаний я, обращаясь к Президенту, напомнил его собственные слова об агонии режима Горбачева. Было такое время, и тогда говорить на эту тему становилось едва ли не модным. Теперь об агонии режима говорят, адресуясь к Ельцину, его окружению, правительству. И говорят это не только непримиримая оппозиция, дошедший до политической истерии парламент, а люди в кабинетах исполнительной власти, говорит окружение Президента. Предрекают, что Президент продержится не больше месяца, его свалит инсульт, как если бы этот недуг был запланирован и его кто-то готовил. Хасбулатов не распустил парламент на каникулы. Присутствуя в зале одной третью своего состава, парламент имитирует факт своего существования, свою готовность начать действовать в крайней ситуации. Президент пожинает плоды своего непостоянства. Сразу после референдума, на котором Президент одержал победу, он был обязан явиться в парламент и без пережимов и давления, указав депутатам на бесспорный итог референдума, предложить им программу сотрудничества. Президент должен был вернуть и ряд законов по развитию экономической реформы, которые на самом деле эту реформу усекают, и это было бы не пустым предупреждением, а выводом из итогов референдума. Рассуждения на этот счет так и остались рассуждениями. Пакет законов, требующих пересмотра, подготовлен не был. Что это: неопытность или разгильдяйство команды? Президент показал неплохое умение в перехватывании инициативы, но в то же время он последователен в неумении её удерживать. И опять вопрос: в чем дело? Президент не справляется с ситуацией, его не хватает? Что значит - удержать инициативу? О команде Президента сказано достаточно. Это даже удивительно, как много сказано о том, чего, по сути, нет и не было. Президент по своей натуре - человек, который не работает с командой сам. Возможно, это изъян любого президента, но тогда у него должен быть второй человек, который работает с командой. На первых порах таким человеком был Бурбулис. Плохо это или хорошо - второй вопрос, но такой человек был! Запоздалое привлечение на эту роль Сергея Филатова частично ситуацию выровняло, но только частично. Старое окружение Президента: Грачев, теперь уже выбывший из игры Баранников, Ерин - воспринимают Филатова настороженно, потому что это последний стопроцентный выходец из движения "Демократическая Россия".

Неудача с Шапошниковым, заступившим на должность секретаря Совета безопасности и спустя месяц подавшим в отставку с этой должности, лишь подтверждает, что вхождение в ближайшее окружение новых людей происходит сверхсложно либо блокируется. Парламент проявил некорректность к нему лично, не утвердил Шапошникова. Скверно - такой у нас парламент. Но не в этом причина его отставки. Практически Грачев исключил участие Шапошникова в делах армии, а без этого говорить о Совете безопасности нелепо. Да и сам Совет безопасности не заявил себя сверхзначимой для жизни общества властной структурой. Вполне возможно, это и было причиной замены прежнего секретаря Совета безопасности Юрия Скокова, разрабатывающего тактику скрытого влияния. Но если это так, то Скоков переусердствовал до такой степени, что Совет безопасности исключен из нового проекта Конституции.

Итак, у Президента должен быть второй человек, значимый конституционно, который бы в отсутствие Президента вел дела, слово которого для всей президентской команды - закон. Вице-президент такой фигурой не стал и, видимо, стать не мог. Внутренне не согласный с этим решением Бурбулис, о чем я уже писал, употребил достаточно усилий, чтобы доказать Президенту ошибочность его выбора. Бурбулис этого добился, но и сам вынужден был покинуть территорию президентского лагеря, переместившись на должность председателя Фонда с непроясненными задачами и дефицитом средств на его существование. Он по-прежнему появляется рядом с Президентом на общественно значимых собраниях, но какого-либо заметного влияния на события уже оказывать не может. Вполне вероятно, Бурбулис является фигурой, отведенной на запасные пути, и Президент ещё воспользуется организаторским дарованием этого человека. Если это произойдет, то, скорее всего, на досрочных выборах, на которые Президент пойдет и ему понадобится человек руководитель предвыборной кампании. Бурбулис дважды показал себя не худшим образом в этой работе.

Завис в политическом вакууме Михаил Полторанин. Хасбулатов уже дважды отпраздновал победу по этому поводу. Сначала - практически вынудив Полторанина подать в отставку с поста министра печати. И хотя демократическая пресса не высказала столь прямолинейные выводы (по причине несимпатии к Хасбулатову - очень не хотелось признавать очевидность победы), следует учесть, что именно Хасбулатов несколько ранее умело использовал депутатский прессинг и недовольство в стане Президента действиями Геннадия Бурбулиса для его ступенчатой отставки практически со всех значимых постов. Поэтому отставка Полторанина истолковывалась как политический маневр. Отчасти это справедливое утверждение. Президент переждал и затем назначил Полторанина руководителем Федерального информационного центра, который был признан структурой неконституционной и Конституционным судом упразднен. Очевидной ошибкой при создании Центра было существование рядом с ним Министерства печати. Не будем говорить об опережающем замысле, попытке под началом Центра оставить электронные средства информации и, при всем отрицании этого факта, установить над их деятельностью контроль. С этим можно соглашаться, можно отрицать. Суть в другом. Хасбулатов довел свой замысел до конца, он лишил Полторанина практически значимой власти. Президент обязан признать, что его политический оппонент переиграл его, вывел из окружения Президента две ключевые фигуры, совершил свое аутодафе.

Анализируя эту ситуацию более пристально, можно сказать, что Хасбулатов добился поставленной цели не без помощи Бурбулиса и Полторанина. И тот и другой, уже несвободные в своем непримиримом отрицании Хасбулатова, конечно же, переоценили собственные силы, не учли разнохарактерности команды Президента и скрытого неприятия их самих этой командой. Ревнивое отношение к появлению в окружении Президента новых людей, не отягощающих Президента отрицательной информацией (те же Баранников, Ерин, Грачев), а, наоборот, внушающих ему идею возросшего авторитета Президента в силовых структурах, сразу же поставило первую волну соратников Ельцина в трудное положение. На их долю выпала незавидная роль разрушителей иллюзии, что Президент прикрыт и никаких непредсказуемых действий, ни со стороны армии, ни со стороны МВД и КГБ, быть не может. Беда в том, что дворцовые интриги, всегда скрытые от глаз обывателя, лишившись покрова, не без помощи средств массовой информации, да и самой власти, которая эти средства использует как таран, как катапульту, в которую закладываются все новые и новые камни, стали образом власти, как таковой, родом её занятий.

Последнее заявление Хасбулатова, сделанное на пресс-конференции, состоявшейся 18 августа 93-го года, значимо в своем удручающем откровении: "Авторитет парламента сегодня, - сказал Хасбулатов, - никак не меньше авторитета Президента". Авторитет парламента в его нынешнем состоянии практически не возрос, но Хасбулатов прав в другом: авторитет Президента пошел по нисходящей и, по сути, сравнялся с парламентской нормой. Иначе говоря, - мы плохи одинаково. Еще один урок мучительного и смутного демократического правления. Не будучи никогда властью и отталкиваясь от своих прошлых привычек - власть положено ругать, что справедливо... Критика власти в демократическом обществе - побудитель её действия, ибо там в демократической среде, власть сменяема в силу механизма правления, а не в силу переворота, скандала, хотя и то и другое, как исключение, случается и там. Так вот, демократы не постигли двух истин: власть не беспредельна в численном измерении. На всех постов не хватит. И механизм обновления здесь важен чрезвычайно. Второе: особая ситуация прихода к власти - отсутствие длительного оппозиционного состояния, позволяющего сформировать среду, стиль, принципы правления. Не увлекаться концепцией крайних, радикальных мер, а закладывать, утверждать принципы не только перехода к реформам, но и одемокрачивание аппарата власти, не в духе распространения на него уличного митингового стиля, что произошло в Советах всех уровней на первой стадии их существования, а большую терпимость к инакомыслию, не исключающую жесткой дисциплины в момент проведения решения в жизнь. Отсутствие этих качеств у нынешней власти позволило более организованным коммунистам прошлого и настоящего прибрать "импотентные" Советы к рукам. Ответный шаг Президента был органичным, но малопродуктивным. Понимая, что митинг не может быть структурой управления, появилась идея малых Советов. Еще следует очень порассуждать: кто был инициатором этой идеи - демократы (от бессилия) или коммунисты, которые уже добились в Советах должного перевеса в свою пользу. Случилось очевидное - малые Советы стали копировать стиль исполкомов и бюро обкомов партии. Но и эта мера не сделала работу Советов более продуктивной в исполнительском начале, то есть оттеснить исполнительную власть и взять её функции на себя. И тогда был выработан иной мотив объединения сил вокруг идеи борьбы с исполнительной властью, с Президентом. Спровоцировать Президента на крайние действия, чтобы повторно и уже беспроигрышно объявить ему импичмент. В дело дискредитации власти, как таковой, депутаты всех уровней внесли самую весомую лепту.