Хроника времён царя Бориса - Олег Попцов

Анализируя эту ситуацию более пристально, можно сказать, что Хасбулатов добился поставленной цели не без помощи Бурбулиса и Полторанина. И тот и другой, уже несвободные в своем непримиримом отрицании Хасбулатова, конечно же, переоценили собственные силы, не учли разнохарактерности команды Президента и скрытого неприятия их самих этой командой. Ревнивое отношение к появлению в окружении Президента новых людей, не отягощающих Президента отрицательной информацией (те же Баранников, Ерин, Грачев), а, наоборот, внушающих ему идею возросшего авторитета Президента в силовых структурах, сразу же поставило первую волну соратников Ельцина в трудное положение. На их долю выпала незавидная роль разрушителей иллюзии, что Президент прикрыт и никаких непредсказуемых действий, ни со стороны армии, ни со стороны МВД и КГБ, быть не может. Беда в том, что дворцовые интриги, всегда скрытые от глаз обывателя, лишившись покрова, не без помощи средств массовой информации, да и самой власти, которая эти средства использует как таран, как катапульту, в которую закладываются все новые и новые камни, стали образом власти, как таковой, родом её занятий.

Последнее заявление Хасбулатова, сделанное на пресс-конференции, состоявшейся 18 августа 93-го года, значимо в своем удручающем откровении: "Авторитет парламента сегодня, - сказал Хасбулатов, - никак не меньше авторитета Президента". Авторитет парламента в его нынешнем состоянии практически не возрос, но Хасбулатов прав в другом: авторитет Президента пошел по нисходящей и, по сути, сравнялся с парламентской нормой. Иначе говоря, - мы плохи одинаково. Еще один урок мучительного и смутного демократического правления. Не будучи никогда властью и отталкиваясь от своих прошлых привычек - власть положено ругать, что справедливо... Критика власти в демократическом обществе - побудитель её действия, ибо там в демократической среде, власть сменяема в силу механизма правления, а не в силу переворота, скандала, хотя и то и другое, как исключение, случается и там. Так вот, демократы не постигли двух истин: власть не беспредельна в численном измерении. На всех постов не хватит. И механизм обновления здесь важен чрезвычайно. Второе: особая ситуация прихода к власти - отсутствие длительного оппозиционного состояния, позволяющего сформировать среду, стиль, принципы правления. Не увлекаться концепцией крайних, радикальных мер, а закладывать, утверждать принципы не только перехода к реформам, но и одемокрачивание аппарата власти, не в духе распространения на него уличного митингового стиля, что произошло в Советах всех уровней на первой стадии их существования, а большую терпимость к инакомыслию, не исключающую жесткой дисциплины в момент проведения решения в жизнь. Отсутствие этих качеств у нынешней власти позволило более организованным коммунистам прошлого и настоящего прибрать "импотентные" Советы к рукам. Ответный шаг Президента был органичным, но малопродуктивным. Понимая, что митинг не может быть структурой управления, появилась идея малых Советов. Еще следует очень порассуждать: кто был инициатором этой идеи - демократы (от бессилия) или коммунисты, которые уже добились в Советах должного перевеса в свою пользу. Случилось очевидное - малые Советы стали копировать стиль исполкомов и бюро обкомов партии. Но и эта мера не сделала работу Советов более продуктивной в исполнительском начале, то есть оттеснить исполнительную власть и взять её функции на себя. И тогда был выработан иной мотив объединения сил вокруг идеи борьбы с исполнительной властью, с Президентом. Спровоцировать Президента на крайние действия, чтобы повторно и уже беспроигрышно объявить ему импичмент. В дело дискредитации власти, как таковой, депутаты всех уровней внесли самую весомую лепту.

В условиях крайнего противостояния властей положение Российской телерадиокомпании было усложнено её историей. В 1990 году Компания была образована Президиумом Верховного Совета, который в ту пору возглавлял Ельцин. Нынешняя реакционность Верховного Совета никак не соответствовала взглядам журналистов. Впрочем, проблемы были ещё и в другом. Обыватель не разделяет власть на исполнительную и законодательную. Непредсказуемы условия, в которых мы действовали, и непривычны задачи, которые приходилось решать - защищать авторитет власти, не противопоставляя значимость одной ветви власти другой. Надо признать, что тоталитарный режим, как и режим монархический, рассматривает власть как определяющий мотив государственности и порядка. И медленная либерализация режима, начатая ещё Хрущевым, есть проникновение в структуру власти веяния инородного, которое есть разрушитель привычного, и только через длительный период создания собственной среды внутри власти может стать силой, формирующей её образ. Сейчас мы переживаем второй этап частичной либерализации. При всех проклятиях в адрес Горбачева основной груз первого периода лег на его плечи, хотя и период так называемого застоя мучительно медленно, но допускал проникновение либералов. И Андропов при всем зловещем лике своего прежнего титула, и Горбачев, и А. Яковлев стали характерными фигурами этого властного советского либерализма. Демократические силы в этих условиях обязаны воспринимать власть не как данность, результат их тактики и стратегии, а как историческую случайность, досрочные роды, появление несозревшего плода. Они же стали вести себя в коридорах власти, при полном отсутствии навыка, как власть состоявшаяся. В этой ситуации радикальная стратегия объяснима, она вскрывает незапрограммированный источник энергии, зашоренное и скрытое в нашем сознании частнособственническое начало. Опасность этого хода заключается в неокрепшей структуре самой власти. Призывая эту новую силу себе в помощь, власть не способна просчитать реакцию на её поведение люмпенизированной части общества. С чем мы сегодня и столкнулись. Складывается ситуация, когда сила, призванная во спасение, способна эту власть и погубить.

Первый симптом подобного противоречия случился при Горбачеве, в мучительной истории с кооперативами. Разговор о власти в федеративном государстве - это всегда разговор о судьбе центральной власти. Демократы "прогуляли" этот исторический урок. Сокрушая Центр, именуемый союзной властью, они не учли ситуации, не поняли, что авторитет Центра есть главная цель любого федерального действия. И опять был использован ход, активизирующий разрушительную силу в тылу, на этот раз силу суверенитета, якобы раскрепощающую инициативу регионов. Путь от самостоятельности до неподчинения очень короток, если сам Центр разрывают интриги и единственное, что его беспокоит, - это проблема разделения властей, при всей своей важности, в момент формирования нового государства, новой экономики проблема не первостепенная. В этот момент неизмеримо важнее проблема объединения властей. Еще одна особенность нынешней власти подмена значимости проблем. В таких случаях велико искушение - важность той или иной проблемы подменить выгодностью её для политических сил. И тотчас меняются приоритеты. Это крайне опасный путь. Конституционный процесс, объявленный как главенствующий, не являлся главенствующим по сути. И дело не в расхожей критике оппозиции, что он, процесс, навязан, чтобы уйти от проблем повседневности, чтобы сосредоточить внимание общества на вопросах второстепенных, так как первостепенные (экономика) неразрешимы и неподъемны для нынешней исполнительной власти. Все это лукавство, тем более что экономические проблемы неподъемны и для власти законодательной и решать их придется не одному поколению власти. И Хасбулатов, главный автор обвинений такого рода, это хорошо понимает. Политические силы объявляют проблемы главными с точки зрения выгодности для себя, где они способны обеспечить перевес. Ситуация с Конституционным совещанием явилась именно таким маневром, произошла мгновенная перегруппировка сил. И в этом направлении демократические силы действительно продвинулись, перехватили инициативу; утвердив совещание как совещательный, постоянно действующий орган, они как бы "повесили дамоклов меч" над парламентом. Продвинуться продвинулись, а прорвать фронт не смогли - процесс захлебнулся. И если здесь, в Центре, парламент покачнулся и часть его руководства двинулась в сторону Президента... Александр Починок, отвечая на разгневанный вопрос Хасбулатова, почему он оказался там, на Конституционном совещании (Хасбулатов был убежден, что именно этот член Президиума его человек, он и не скрывал своих симпатий к Починку, человеку высокопрофессиональному, занимающему ключевой пост в парламенте - председателя финансово-бюджетной комиссии), так вот, Починок, будучи прагматичным до мозга костей, ответил: "Так ведь там сила, Руслан Имранович".

Периоды смуты - это период девальвации принципов и убеждений. Хасбулатов аккумулирует отрицательную энергию, сам он этого не понимает. Он нередко переигрывает команду Президента глубиной анализа, у него выгодная позиция критикующего, он удачлив в создании временной команды, временного преимущества на том или ином участке борьбы. Он сам занимается этой командой, и, нащупывая временных союзников, он умело использует, подбирает всех, от кого отвернулся или мимо кого прошел Президент, точнее, кем пренебрегла его лишенная традиций команда. Так получилось с научной интеллигенцией, руководством военно-промышленного комплекса - средоточием технической элиты страны. Судьба власти, её авторитет во все времена зависели от её отношения к интеллигенции. Интеллигенция не может быть беспризорной, и Хасбулатов это понимает. Многие действия Хасбулатова создают иллюзию его перевеса в противостоянии, что впечатляет примкнувших, рождает иллюзии, что они рядом с властью. Они не задают себе вопрос: настоящая ли это власть? Она считается властью, и с них этого достаточно. Кстати, и это тоже имеет располагающее значение. Обласканных, замеченных властью прибавилось не в силу прибавившегося таланта, а в силу двоевластия - каждая ветвь тянет одеяло на себя и старается побороть ветвь противостоящую числом приверженцев, собравшихся на встречу. Для встреч подбираются помещения просторные, многоместные. Митинговая философия управляет властью, главный критерий - чей митинг многолюднее. Все справедливо, все верно. Как и верно то, что отыгранные Хасбулатовым очки в этой изнуряющей всех и вся схватке верхов, управляющих державой, не прибавляют ему любви соотечественников. В этом смысле прав один из его ныне опальных заместителей Николай Рябов, охарактеризовавший Хасбулатова, по просьбе журналистов, одной фразой: "Хасбулатов - фигура трагическая".