На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Власти некоторое время назад стерли само слово "Саров" со всех карт. Теперь этот "объект" именуют "Арзамас-16". Сарова как бы не было и нет. А попасть в "Арзамас-16" – выше возможностей простого человека. Совсем недавно (18.05.94) по первой программе российского радио было объявлено, в Арзамасе-16 открыли новый полигон по захоронению радиоактивных веществ. Вряд ли стоит усматривать в этом сознательное осквернение общерусской святыни, скорее всего появление в Сарове ядерной помойки связано с "объективной необходимостью". Но невольно приходит на память часовенка измазанная нечистотами. Наши пьяненькие разухабистые мужички – невинные младенцы.
Понятие "святотатство", "осквернение святыни" имеет нематериальный, духовный смысл. Можно совершить святотатство, не прикоснувшись ни к одному предмету, потому что глубинный смысл духовного беззакония – попирание любви злобою. Сергей Нилус писал: "Святыня – это весь Дивеев и вся его святая любовь, которая прорывается и бьет ключом из каждого уголка этого удивительного места". Так и поныне, спустя сотню лет, чудо дивеевской любви попираемо, но не попрано злобою. Таковы законы духовные: чем выше небесное значение святыни, тем более сильную земную злобу она к себе привлекает. Чем сильнее излучение Божественных энергий на святом месте, тем мощнее будут тут же и бесовские излучения, вплоть до радиации.
Мать Сергия говорила, что еще до основания Дивеевской обители, здешние места были весьма неблагополучными в духовном отношении: железные рудники, каторжники, пьяницы… Но, видимо, в Совете Премудрого Промысла решено было, чтобы земля "убогая" стала землей "у Бога". А ныне, замечает матушка, местные жители, первоначально весьма агрессивные, постепенно растепливаются. Какое замечательное слово – "растепливаются". Смысл его и земной, людской и небесный, божий.
Вот мы на водосвятном молебне, на ближнем источнике, куда пришел крестный ход. Идет светлая пасхальная неделя. Апрельское солнышко веселится. Звучат над водой, над деревней, над миром вечные неотмирные слова молитв. Кажется, люди преображаются. Всех кропят святой водой. Ко мне подходит нищий, немного дураковатый, может быть, юродивый, божий человек. Он озабоченно спрашивает: "А на вас попало водички?" "Попало", – отвечаю с недоумением. "Ну, слава Богу", – с искренним облегчением отвечает он. Ни когда раньше я не улыбался так пасхально, как в ответ на это беспокойство. Душа растеплилась.
***
Пусть мы не достойны посещений Царицы Небесной, не можем видеть лучей Божественной благодати, и по канавке мы проходили не с теми чувствами, с которыми проходят по ней люди, знающие вкус истинного православия. Но, слава Богу, такие люди в Дивееве – рядом.
Едва оказавшись в Дивееве, мы спросили у первой встречной женщины, где гостиница. Она предложила поселиться у нее дома и дала нам вполне приличную комнату, наотрез отказавшись брать деньги за проживание. "Вам ведь очень трудно в такую даль приезжать, а нам и так счастье, что здесь живем".
Позднее наша хозяйка рассказала, что родом она из Чебоксар и несколько лет назад, прочитав "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря", почувствовала неодолимое желание переселиться в Дивеево, что и сделала, обменяв квартиру. Вечером в ее комнате собирались молодые послушницы, и она, по профессии – учитель музыки, бесплатно обучала их пению.
С остальными девушками из хора обители занимается другая женщина, в прошлом – известная скрипачка. Она тоже переселилась сюда издалека, оставив славу, работу, продав свою скрипку, стоившую немалых денег. На эти деньги была покрыта крыша храма. Такое самоотречение все-таки поражает, душа немного съеживается от подобных рассказов. Так ли было необходимо отрекаться от творчества, от личной судьбы? Каково же в самом монастыре?
На вопрос, много ли у них монахинь с высшим образованием, игумения Сергия ответила: "Есть такие, но образование не имеет для нас ни какого значения. Даже более того – чем выше образование, тем ниже послушание, то есть вменяемый в обязанность труд. В Рижском монастыре, где я раньше жила, настоятельница определила послушнице с консерваторским образованием работать на скотном дворе. Делается это с единственной целью – отсечение своеволия. Живущий в монастыре не может творить свою волю, он должен творить волю Господа, а на практике – беспрекословно подчиняться монастырскому начальству. В этом нет ущемления прав личности. Через беспрекословное повиновение достигается подлинная духовная свобода".
Преобразование материальной несвободы в духовную свободу – еще одна тайна для мира. К тайне нельзя прикасаться грубыми руками. Лучше непонятное оставить до поры непонятым, чем судить о нем вкривь и вкось, следуя поверхностным наблюдениям и расхожим домыслам.
***
Проходя по канавке, я поразился одной весьма символичной картине. Стоит сарайка. Двери на ней крепкие, и замок на месте – массивный, надежный, только немного заржавел. А задней стены у сарайки нет. Такой вот памятник людской недальновидности, напоминающий о том, что материальные блага похищаемы из-под любого замка, и только духовные приобретения ни кто не может у человека украсть. А ведь ни когда бы мы не посмотрели на эту сарайку под таким углом зрения, если бы не стояла она рядом с Богородициной канавкой, невдалеке от монастыря. Значит, монастырь служит миру уже тем, что заставляет мирян посмотреть на себя и на все окружающее немного иными глазами.
***
Архимандрит Серафим (Чичагов) писал сто лет назад: "Кто не имеет истинного представления о средствах Серафимо-Дивеевского монастыря, тот, войдя в него и любуясь собором, трапезной, мастерскими, несомненно решит, что это богатый монастырь. Но если бы посетители спросили, как живут сестры обители, какова их трапеза и проч., то они, наверное, удивились бы всему увиденному. Живут сестры в далеко не приглядных деревянных домиках, в большой бедности, питаются самой скудной грубой пищей, как, например, пустые щи и огурцы, а каша бывает только по праздникам. Этот бросающийся в глаза контраст, это несоответствие большого красивого собора… с нуждой и бедностью сестер, свидетельствуют, что в Серафимо-Дивеевском монастыре живет истина, правда, любовь…, здесь сохранилась в прежней силе и полном значении слова духовность".
1994 г.
Введение в Оптину
Придет время, когда люди будут безумствовать
и если увидят кого не безумствующим,
восстанут на него и будут говорить: ты безумствуешь -
потому что он не подобен им.
Прп. Антоний Великий.
От Козельска до Введенской Оптиной пустыни я шел по безлюдной дороге, обгоняемый машинами, и вскоре достиг моста через полноводную весеннюю Жиздру. Слева над кромкой соснового бора, игрушечно блеснул золотой куполок. Сердце екнуло (Это Оптина!) и, едва миновав мост, я тут же спустился с насыпи, не дожидаясь, пока покажется дорога, ведущая к монастырю. А в дороге и необходимости не было – шел то прибрежными полями, покрытыми пожухлой прошлогодней травой, то пустынным сухим бором – места проходимые. Но куполок уже не был виден, как
