Зеркало моей души Том 1 "Хорошо в стране советской жить…" - Николай Левашов

По Польше мы шли тоже на максимальной скорости, где это было только возможно. За стеклом автомобиля мелькали поля, леса, озёра. Мы проносились над большими и малыми реками, один пейзаж сменял другой. Наш маршрут проходил и через Варшаву, но мы проехали через неё, даже не останавливаясь. Не хотелось заблудиться, и мы чётко следовали за указателями на дороге, не отклоняясь от карты. Довольно быстро проскочив через Варшаву, мы двинулись по направлению к Бресту. Дорога к границе с СССР была очень узкой, только по одной полосе в каждом направлении. И в связи с этим возникла одна ситуация на дороге. Уже недалеко от польско-советской границы произошло следующее. Мой подопечный на своей машине ехал первым и вот, я вижу, что он идёт на обгон грузовика. По нашей договоренности, я должен был следовать за ним. Что я и сделал. А когда я пошёл на обгон следом, то обнаружил, что это не один грузовик, а целая колонна машин. И при этом, каждая машина шла практически в «хвосте» другой, так что, при желании было практически невозможно «втиснуться» между ними. И не было видно конца и края этой колонны. Машина моего знакомого стала набирать скорость, чтобы проскочить поскорей мимо этой колонны, и я сделал то же самое, так как было невозможно бесконечно двигаться по встречной полосе. Могли в любую минуту появиться встречные машины со всеми вытекающими из этого последствиями. И вот я вижу, как идущая впереди меня машина обгоняет передний грузовик колонны, и уже радуюсь тому, что всё обошлось без проблем. Проблем удалось избежать, но не удалось избежать казуса. Неожиданно машина моего подопечного останавливается прямо на встречной полосе передо мной! Справа от меня сплошной стеной идут грузовики и мне просто некуда втиснуться между ними, а впереди, на встречной полосе остановившаяся машина водителя с пятилетним стажем, как он сам хвастался! Ситуация ещё из тех! Времени на размышление нет, и я делаю единственное, что было возможно — объезжаю остановившуюся прямо передо мной машину слева. Обогнув таким образом столь неожиданно возникшую преграду, я понял причину непонятного поведения моего попутчика. На обочине дороги стоял польский полицейский и махал своей палочкой. Мне он махнул тоже и я, обогнав первый в колонне грузовик, остановил свою машину на обочине, на обочине своей полосы, а не встречной. Просто мой подопечный, на требование полицейского остановиться, не мог придумать ничего лучшего, как остановиться немедленно на встречной полосе движения, даже не думая о том, что мне некуда особо деваться в такой ситуации.

Наверное, он «малость» приврал по поводу пятилетнего стажа вождения, иначе, не среагируй я правильно в этой ситуации, в лучшем случае и его, и моя машины были бы разбиты весьма основательно, а в худшем случае — досталось бы немало и нам! Но всё обошлось, я заплатил штраф полицейскому и сказал пару слов своему попутчику о том, как мастерски и «суперпрофессионально» он остановил свою машину на встречной полосе. Всё обошлось с минимальными последствиями — мне пришлось только заплатить штраф и за себя, и за него, так как у него валюты больше не «осталось». Ну не буду же я выворачивать у него карманы и доказывать, что он врёт. Просто, чем ближе мы приближались к границе СССР, тем с большим сожалением он расставался с марками. Видно уже перевёл, сколько каждая марка стоит в рублях, и ему было «птичку» жалко, то есть, простите, немецкие марки! Так или иначе, это был самый серьёзный инцидент за всю дорогу назад. Вскоре мы достигли границы в районе Бреста. Прошли пограничный досмотр и таможню без проблем и поставили свои машины на стоянку. Чтобы двигаться дальше, необходимо было заплатить пошлину за машины.

Мой подопечный договорился со своими родственниками о том, чтобы они привезли на таможню нужную сумму денег. Я попросил его, чтобы они захватили и для меня, так как мне было – деньги. Его родственник привёз деньги, и после оплаты таможенных сборов, мы двинулись дальше. Отдыхали мы несколько часов, пока не дождались приезда человека с деньгами. И вот, мы уже едем по дорогам Беларусии, проезжаем через Минск и вперёд ... по дорогам Украины. Дороги Украины и Белоруссии всё-таки местами лучше, чем в России, но тоже не подарочек. На стратегических трассах состояние покрытия дорог всё-таки лучше и поэтому можно было ехать с хорошей скоростью. Мы по-прежнему, где позволяла дорога и не было заторов, двигались с максимальной скоростью свыше двухсот километров в час. Перед постами ГАИ мы, разумеется, сбрасывали скорость, да и водительское братство практически никогда не подводило. Короткий сигнал дальним светом и уже знаешь, что тебя впереди поджидают «друзья» в милицейских погонах, для которых совершенно было безразлично, что ты нарушаешь ограничения скорости, для них это было только на руку — с каждого по двадцать пять рублей, чем не мастера машинного «доения»! Поэтому огорчений из-за нарушений ограничения скорости у меня лично не возникало, ведь деньги «штрафов» шли в личный карман гаишников. Так или иначе, по сторонам дороги мелькали родные поля и леса, надписи уже можно было понимать без переводчика, и общение не вызывало чувства собственной ущербности. Уже ночью того же дня мы добрались до Харькова и заночевали на квартире моего подопечного, моя квартира стояла ещё непригодная для жилья, только голые стены. Отоспавшись, я связался со своими знакомыми и договорился о регистрации машины. Ведь мы приехали с немецкими номерами, и долго разъезжать без регистрации не было возможности. Я договорился обо всём и вечером отправился в гости к знакомым, где и познакомил своего подопечного с этими людьми.

Одной из причин, по которой я не задержался дольше в Германии было то, что в начале ноября 1990 года в Киеве должна была состояться школа «Феномен», которая одна из первых в СССР получила право выдавать диплом под эгидой Министерства Здравоохранения УССР. Возглавлял этот центр и проводил школу известный в СССР артист оригинального жанра Альберт Игнатенко. Я с ним не сталкивался раньше, но его имя мне было знакомо по телевизионным фильмам, в которых он демонстрировал свои необычные способности по суггестологии, так он называл свой метод воздействия на людей. Мой харьковский знакомый знал его хорошо, так как несколько раз подрабатывал у него помощником во время концертных выступлений. Несмотря на то, что моё имя уже было более-менее известно в стране, я не имел официальной «бумажки», а как все хорошо знают, без «бумажки» ты букашка, а с «бумажкой» — человек! Сам себе «бумажки» я дать не мог, хотя бы потому, что у меня не было никакой организации, под «крышей» которой я бы работал. Конечно, стоило пожелать, и «крыша» у меня появилась бы мгновенно, только, к сожалению, не та, какую мне хотелось бы. О каких таких «крышах» я говорю, думаю, понимает каждый. Так или иначе, я действовал, как «свободный художник». Был свободным, ни перед кем и никогда не «прогибался» и не собирался «прогибаться» и далее. Поэтому, чтобы хоть как-нибудь обезопасить себя с бюрократической стороны, мне и нужна была такая «бумажка»! И центр «Феномен», выдающий вполне официальный диплом, мне подходил, как нельзя более кстати. Поэтому, буквально через пару дней после возвращения домой из Германии, я уже летел в самолёте в Киев вместе с моим харьковским подопечным и ещё одним человеком, которого я знал ещё до своего переезда в Москву в 1988 году и которого звали Валерием. Мы все разместились в гостинице недалеко от аэропорта и на следующий день отправились слушать лекции первого дня занятий. В школе Альберта Игнатенко лекции читали несколько человек, кроме него самого.

Мне было интересно послушать его лекцию, так как я видел и слышал его выступление первый раз. Он излагал своё понимание суггестологии со стороны практика, одарённого от природы человека, но у меня не возникло ощущение того, что он сам хорошо понимает то, чем владеет от природы. Да и неудивительно, он не был учёным в полном понимании этого слова, он был артистом оригинального жанра, который, правда, не только использовал свой дар, но и пытался понять его природу. И надо отдать ему должное, он достиг в этом больше, чем большинство людей, которые называли и считали себя учёными. После лекции мой подопечный представил ему меня, и состоялось наше первое знакомство... Я добросовестно высиживал все лекции в течение десяти дней и не потому, что мне это давало что-то новое, к сожалению, я уже знал и понимал если не всё, то очень многое. Многие вещи, преподносимые, как откровения, мне были знакомы не теоретически, а из моей собственной практики. Но я не считал возможным и не считал нужным об этом заявлять. Как говорят, не лезь в чужой монастырь со своим уставом! И я старался придерживаться этого правила. Меня не спрашивают, зачем же лезть со своим пониманием и мешать другим, каким бы правильным оно бы мне не казалось. Гость должен соблюдать правила этикета. Но одного невольного вмешательства мне так и не удалось избежать. Во время перерыва между лекциями, одна из слушательниц курса неожиданно подошла ко мне и с большим удивлением на лице спросила меня, помню ли я её или нет? Я никогда не видел её до этого и уже хотел ответить отказом, но задался вопросом, откуда она меня знает. И начал просматривать ситуацию, связанную с ней и начал перечислять ей, что с ней было. Она ещё сильнее удивилась и в явной растерянности и с непониманием на своём лице удалилась. На следующий день она подошла ко мне вновь, и показав какую-то статью в старой газете, снова спросила меня, не узнаю ли я девушку на фотографии в этой газете. Я посмотрел на фотографию и вновь, внимательно вглядевшись в фотографию, ответил ей, что это её фотография, когда она была моложе. Это ещё больше удивило её. А теперь пришла пора рассказать, почему.