Глаз Паука - Олаф Бьорн Локнит

– Все, – фолиант захлопнулся. – Мы в расчете. На ближайшие сто лет воздержись беспокоить моего господина своими вздорными просьбами. Относится ко всем, а то повадитесь возвращать к жизни своих любимчиков…

Кайлиени, еще не веря до конца в случившееся, с обалдело-отсутствующим видом принялся сворачивать свой мешок. К жизни его вернул только возмущенный вопль:

– Постой-ка! А где корона?

– Какая корона? – рассеянно переспросил Альс, витавший в каких-то своих грезах.

– Моя, разумеется! – скорый на гнев Кебрадо лос Уракка воздвигся над столом. – Моя алмазная корона! Которую ты пытался прикарманить!

– А-а, эта… – припомнил Дурной Глаз и развел руками. – Извини, вот ее я не принес. Пришлось отдать ее одному весьма достойному человеку – в качестве оплаты за помощь в спасении Клелии.

Кебрадо побелел, затем и без того смуглое лицо до черноты налилось дурной кровью.

– Что? – совершенно по-змеиному прошипел он. – Что ты сказал? Отдать?! Смертному?! Как… просто как десяток медяков наемному каменотесу?! Я не ослышался?!

– Все ты правильно расслышал, – рыкнул громогласный Эйрик. – Повторить? Отдал он твою безделушку. И совершенно правильно сделал – Клелия стоит дороже всех сокровищ мира, вместе взятых!

– Вот именно, – поддержал гиганта Эпиналь.

– Аммарт! – еле сдерживая ярость, воззвал благородный Кебрадо. – Доколе будет продолжаться это безобразие?! Доколе я буду вынужден терпеть поношения от этого… этого…

– Мерзкого проходимца, – услужливо подсказал Кайлиени. – Аммарт, поверь, так было нужно. Я дал тому человеку слово, и за это слово – а также за жизнь госпожи Клелии – множество других людей отдали свои жизни. Нет, я понимаю, для блестящего гранда Кебрадо лос Уракка жизнь смертного и данное слово медного сикля не стоят, но я так не могу…

– Ты будешь учить меня чести?! Ты, вор и покровитель воров, ты, вечный лжец, ты… – Кебрадо аж задохнулся от гнева. – Да я тебя… я тебя… в порошок… уничтожу…

Величественный лик Аммарта сделался похож на бесстрастную бронзовую маску. Сказать по правде, затянувшаяся вражда между Обманщиком и Змееногим, в которой ему то и дело приходилось выступать арбитром, надоела Аммарту до тошноты.

– Аластор прав. Конечно, надо бы ему думать, прежде чем давать обещания. Но если боги перестанут держать слово, то чего будет стоить этот мир?.. Досточтимый Кебрадо, если тебе столь необходима эта вещь, то могу лишь напомнить тебе твое собственное высказывание: «Если хочешь что-то сделать, сделай это сам»…

– Но, Аммарт…

– И больше того. Зная твои… гм… методы, я ставлю обязательное условие: тот человек должен отдать тебе корону добровольно. А ты, в свою очередь, не должен причинить ему никакого вреда. Понял ли ты меня?

– Да как же… э… Понял, Высочайший.

– Вот и хорошо. Теперь, поскольку талисманы по большей части возвращены законным хозяевам, предлагаю обсудить возникшее сегодня затруднение, а именно – нашего… – он замялся, подбирая нужное слово, – нашего гостя.

Для пребывавшего за пределами террасы создания, по воле случая получившего имя Хасти, происходившее за огромным мозаичным столом было лишено звука. Он мог лишь догадываться о ходе спора, сопровождаемого яростной жестикуляцией, и размышлять о том, какое из этих незнакомых могущественных созданий пожелает встать на его сторону, а какое будет противиться самой мысли о его существовании. Разок он из любопытства попробовал одолеть завесу – когда страсти за столом накалились до предела – и не услышал ничего, кроме отдаленных и неразборчивых звуков. Да, к нему вернулась Сила, но лишь своей неизмеримо малой частью… Можно понять нынешних Хранителей Земли и Неба – для них он всего лишь темная, пугающая легенда. Они опасаются за доверенный их попечению мир. Опасаются нарушения Равновесия.

Все изменилось. Все иное. Все не так.

А жизнь – она продолжается. Не обращая внимания на склоки богов и войны людей.

Какое бы решение они не приняли – он согласится.

– …говорил и повторяю – он опасен! Ну да, он встал на вашу сторону – не разобравшись, что к чему! Завтра он пообвыкнется – и решит, что настала пора переделать наш мир так, как ему будет угодно! Признаю, мы сами далеки от совершенства, но мы худо-бедно научились держать наши распри в узде! Мир давно поделен, каждому отведено подобающее место – и мы не рады чужакам! – месьор Эпиналь словно стал выше ростом, а голос его гремел, как в былые времена, призывая огнем и железом искоренять нечестивцев. – Аммарт, посмотри на них – они же собственными руками открывают дверь Повелителю Тьмы!

– А мне он нравится, – мечтательно протянула Кэто Сувейба, накручивая на тонкий палец пышную рыжую прядь. – Сразу видно, настоящий мужчина, не в пример некоторым, которые только болтать горазды. Повелитель Тьмы из древних времен – это так романтично… Если верить легендам смертных…

– Если верить легендам смертных, ни одно создание в мире, что божественное, что человеческое, не способно удовлетворить твоих желаний, – вполголоса, однако достаточно внятно поделился с ближайшей колонной дон Кебрадо. – К тому же в мире только один Повелитель Тьмы, и это – я.

– Какой ты повелитель? Ты прислужник, – съязвила оскорбленная Кэто.

Ар-Гийяд заржал, как вырвавшийся на свободу жеребец, приговаривая: «Так его, женщина!»

– Шлюха, – мрачно сказал Кебрадо. – Эпиналь! Запомни этот день – сегодня я впервые на твоей стороне. Ему не место среди нас. Пусть отправляется, откуда пришел – за Грань.

– Да у тебя силенок не хватит, – сладко выгнув спину, промурлыкала Кэто Сувейба. – Раз ты против, то я – за. Пусть остается. Хоть одно новое лицо в нашей скучной компании.

– Может, почтеннейший Эпиналь и прав, а я совершаю ошибку, – подал голос Аластор. – Но я стоял рядом с ним в бою, и я буду настаивать, чтобы ему даровали право быть выслушанным.

– Поддерживаю, – упрямо наклонила голову Клелия Кассиана.

– Мы, Хранители Полуночи, появились на свет благодаря вере его последователей, – переглянувшись с Эйриком, заявила воительница Мори. – Одно это заставляет нас быть признательными. Пусть он станет одним из нас, что в этом дурного?

– Для тебя – ничего! – взвизгнул Эпиналь. – Я уверен, если он затеет войну, ты, твой полумертвый папаша и твои сородичи дружно встанете под его знамена! В первых рядах!

Мори недобро ухмыльнулась, но смолчала.

– Что плохого в хорошей войне? – простодушно поинтересовался Эйрик.

– Почтеннейший Джерхаллидин! – отчаявшись, воззвал Эпиналь. – Всем ведомы твои подвиги во имя Света! Неужели ты допустишь, чтобы в мир вернулся тот, кого именовали Всадником Мрака?