Новый Мир ( № 3 2013) - Новый Мир Новый Мир

Также вышла книга: Жозеф Кессель. Дневная красавица. Перевод с французского  В. Никитина. СПб., «Азбука», «Азбука-классика», 2012, 224 стр., 4000 экз. (роман 1928 года, широко известный еще и благодаря его экранизации Луисом Бунюэлем).

Грант Матевосян. Возвращение. Избранное. Переводы с армянского Анаит  Баяндур, Соны Бабаджанян, Ирины Маркарян, Анны Полетаевой. М., «Текст», 2012, 421 стр., 1000 экз.

Из классики прошлого века — проза Гранта Игнатовича Матевосяна (1935 — 2002); повести «Буйволица», «Мы и наши горы», «Похмелье»; рассказы «Мои мимолетные поцелуи», «Возвращение», «Прозрачный день», «Мир слова». Предисловие Михаила Синельникова. Вместо послесловия — текст Андрея Битова «Грант».

Вера Павлова. Либретто. Стихи. Проза. Рисунки. М., «Астрель», 2012, 382 стр. 2000 экз.

Книга новых стихотворений Павловой с приложением ее эссеистской прозы и ее комиксов («дистрофиков»).

Цитаты — из стихов: «Пойдём, посмотрим, поймём, / если ещё не поздно, / кто скачет Млечным Путём, / расплёскивая звёзды, — ангел на белом коне, / бес на хромой кобыле? / Любимый, мы сон во сне, / родимый, мы пыль пыли»; из прозы: «Писать о том, что любишь. Ещё больше любить писать. И всё это — для того, чтобы хотя бы ненадолго полюбить себя»; «Нельзя писать стихами ни о том, чего не знаешь, ни о том, что знаешь точно, только о том, о чем смутно догадываешься и надеешься, что стихи подтвердят догадку. Или опровергнут».

Марина Палей. Клеменс. М., «Эксмо», 2012, 384 стр., 2000 экз.

Изданием романа «Клеменс» «Эксмо» продолжает малое Cобрание сочинений Марины Палей — к уже представленным в «Библиографических листках» книгам («Хор», «Кабирия с Oбводного канала», «Дань саламандре») добавились книги: Марина Палей. Ланч. М., «Эксмо», 2012, 288 стр., 2000 экз.; Марина Палей. Жора Жирняго.  М., «Эксмо», 2012 г., 3100 экз.

Петербург-нуар. Антология. Авторы предисловия Ю. Гумен, Н. Смирнова. СПб., «Азбука-Аттикус», 2013, 320 стр., 3000 экз.

Четырнадцать «петербургских» рассказов четырнадцати авторов, написанных в жанре нуар (Андрей Кивинов, Сергей Носов, Вадим Левенталь, Александр Кудрявцев, Наталья Курчатова, Ксения Венглинская, Лена Элтанг, Андрей Рубанов, Анна Соловей, Юлия Беломлинская, Антон Чиж, Михаил Лялин, Павел Крусанов, Евгений Коган, Владимир Березин). Из предисловия составителей, названного «Четырнадцать оттенков черного»: «Несколько лет жизни в Санкт-Петербурге, и ты легко начинаешь различать как минимум десяток оттенков черного. У коренных жителей счет идет на сотни»; «Гармония мрака для Санкт-Петербурга естественна, потому что он сам и есть нуар. Писателям, живущим тут, ничего выдумывать не нужно, стоит лишь внимательно посмотреть по сторонам, ну или внутрь. Городские мифы могут быть заголовками криминальных хроник, а очередная новость в газете об убийстве старушки-процентщицы — великим романом».

Игорь Сахновский. Острое чувство субботы. Восемь историй от первого лица. М., «Астрель», 2012, 253 стр., 5000 экз.

Новая книга Сахновского, состоящая из восьми монологов (историй), формирующих цельное повествование, и при этом каждая из историй сохраняет свою самодостаточность — «„Автор” первой истории пересекается с героем, который становится „автором” второй истории и так далее. Но во второй половине книги сеть прерывается, и в герметичную прежде конструкцию врывается сначала история жены аукциониста, который продал компанию ЮКОС, затем монолог шведской поэтессы, влюбленной в жену Набокова, а потом и вовсе фантастическая история про вечного мальчика, который повторял библейские чудеса» (от издателя).

А. Солженицын. Один день Ивана Денисовича. М., «Азбука», 2013, 144 стр., 3000 экз.

Несмотря на относительно скромный объем — одно из самых значительных произведений русской литературы, вернувшее ей в середине советского века ту роль, которую она всегда играла в общественной жизни России; текст, начинавшийся заученными почти наизусть читателями в трех поколениях фразами: «В пять часов утра, как всегда, пробило подъём — молотком об рельс у штабного барака. Прерывистый звон слабо прошёл сквозь стёкла, намёрзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать. Звон утих, а за окном всё так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три жёлтых фонаря: два — на зоне, один — внутри лагеря». Книга выпущена к пятидесятилетию первого книжного издания повести с сохранением того, 1962 года художественного оформления и формата; единственное различие: переплет, а не — бумажная обложка.

Также к пятидесятилетию повести изданы книги:

«Ивану Денисовичу» полвека. Юбилейный сборник (1962 — 2012). Составление  П. Е. Спиваковский, Т. В. Есина; вступительная статья П. Е. Спиваковского. М., Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, «Русский путь», 2012, 744 стр., 1000 экз.

Литературно-критическая антология, представляющая судьбу «Одного дня Ивана Денисовича» в литературной критике — от внутренних отзывов на повесть при подготовке ее первой публикации в «Новом мире» и полемики, развернувшейся в печати в 1962 — 1963 годах в СССР и за рубежом, до сегодняшнего взгляда на повесть современных критиков. Авторы: К. Чуковский, С. Маршак, М. Лифшиц, К. Симонов,  Г. Бакланов, В. Шаламов, Ф. Кузнецов, В. Лакшин, Ю. Карякин, А. Латынина, М. Чудакова, П. Паламарчук, В. Бондаренко и другие; а также — материалы из архивов ЦК КПСС, Прокуратуры СССР и КГБ. Из давней эмигрантской статьи Романа Гуля: «...произведение рязанского учителя Александра Солженицына „Один день Ивана Денисовича” как бы зачеркивает весь соцреализм, т. е. всю советскую литературу. Эта повесть не имеет с ней ничего общего. И в этом ее большое литературное (и не только литературное) значение. Повесть Солженицына — как предвестник, как указание пути для русской литературы».

«Дорогой Иван Денисович!..» Письма читателей: 1962 — 1964 . Составление, комментарий, предисловие Г. А. Тюриной. М., Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, «Русский путь», 2012, 360 стр., 1000 экз.

Сборник составили письма-отклики читателей на первую публикацию рассказа Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (из фондов Российского государственного архива литературы и искусства и архива писателя в Троице-Лыкове), а также 11 писем А. И. Солженицына и некоторые рабочие материалы редакции «Нового мира».

Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Новые мелодии печальных оркестров. Перевод с английского Людмилы Бриловой, Сергея Сухарева. СПб., «Азбука-Аттикус», 2012, 384 стр., 5000 экз.; Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Издержки хорошего воспитания. Перевод с английского Л. Бриловой, А. Глебовской. СПб., «Азбука»; «Азбука-Аттикус», 2013, 384 стр., 15 000 экз.; Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Успешное покорение мира. Перевод с английского Е. Петровой. СПб., «Азбука»; «Азбука-Аттикус», 2013, 416 стр., 8000 экз.

Три книги, начавшие масштабный издательский проект — представление «коммерческой», писавшейся по заказам популярных американских журналов прозы Скотта Фицджеральда.

Елена и Михаил Холмогоровы. Рама для молчания. М., «Астрель», 2012, 350 стр., 2000 экз.

Книга эссеистской прозы, написанной двумя авторами порознь и в соавторстве, разнородный материал которой — Колыма шестидесятых, среднерусская деревня глазами тринадцатилетней московской девочки, революционные события 1993 года за окном квартиры, расположенной в прилегающих к Белому дому кварталах Москвы; история старинного московского особняка, драматизм писательской судьбы Юрия Олеши; наполнение летней жизни «праздношатающихся» писателей-дачников, и т. д. — выстраивается в цельное повествование сквозным авторским размышлением о нашей способности быть сосредоточенным на глубокой мысли, то есть о таланте «удерживать вниманье долгих дум»; о так называемых банальных, прописных истинах, которые оказываются самыми трудными для усвоения; о том, что такое авангард  и арьергард в литературе (ну, скажем, применительно к прозе Казакова и Бунина), о культурной памяти. Выбранным темам соответствует стилистика книги с ее ориентацией на подчеркнуто традиционные литературные формы — на внятность высказывания, логичность развития мысли, которая-то как раз и определяет парадоксальность некоторых авторских ходов; с ориентацией на то, что стало в сегодняшней русской литературе маргинальным, — на чистоту русского литературного языка, доставшегося нам от предыдущих поколений.