Жизнь на лезвии бритвы III. - Александр Павлович Сапегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я и предполагал, путь до места силы отнял не больше часа. Моему взору предстала ровная будто стол прямоугольная площадка около двадцати метров в поперечнике. То, что надо! Свалив пленников в кучу и разместив Асоку на надувном матрасе, я потратил двадцать драгоценных минут на расчерчивание пентаграммы и расстановку камней. По завершении приготовлений девочка заняла место в центре многоугольной геометрической фигуры, вписанной в круг.
- Хыр, мыр пыр! – испуганным тушканчиком затрепетал первый подлетевший ко мне таскен, разглядев кривой ритуальный нож с чёрным обсидиановым лезвием.
Стремительный тёмный росчерк и абориген, ничего не успевший сообразить, булькнул кровью, обильно оросившей ноги и грудь безжалостного убийцы. Ритуал начался. Некромантия в чистом виде с переводом извлечённой чужой праны в ману, зря что ли Кощей гонял нерадивого ученика до кровавых соплей? Кое-что ученичок запомнил. Камни на вершинах углов засветились потусторонним светом, тело таскена, теряя саму жизнь, начало усыхать, на глазах ошеломлённых соплеменников сначала превратившись в мумию, а потом рассыпавшись невесомым серым прахом. В сердцах пустынных рейндеров поселился самый настоящий первобытный страх напополам с животным ужасом. Второй таскен под поросячий визг распрощался с жизнью, а меня сковала боль, едва ли уступающая круциатусу. За всё надо платить, отнимая годы чужих жизней, я отдавал свои. Магическое ядро полыхало в груди будто раскалённая голубая звезда, дыхание походило на хрипы смертельно больного человека, да и внешне я, скорее всего, напоминал «красавчика» с тёмными провалами вместо глаз и чёрными руслами вен, проступившими на лице. Несмотря на всю неимоверную боль, продолжаю вкачивать ману в ритуал - третий таскен бешено вращая глазами подлетел ко мне. Чёрное лезвие вновь рассекло тряпки и плоть под ними. Асока в центре ритуальной фигуры выгнулась дугой от боли, и я тут же добавил ещё, полоснув по её и своей ладони кончиком ножа, зажав узенькую ладошку девочки в своей. Наша кровь смешалась. Плоть малышки начала пузыриться, на монтралах и лекку образовались кровоточащие трещины, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше. Кое как сохраняя рассудок, я отправил к праотцам четвёртого таскена, пытавшегося парализованной гусеницей уползти с площадки. Серый прах будто дым из печной трубы с ускорением устремился в краснеющее небо. Окроплённые кровью жертвы монтралы и лекку девочки превратились в противную слизь, растекшись под Асокой поганой лужицей, вместо них по бокам головы у неё образовались аккуратные ушки, на оголённом черепе на глазах нарастала розовая кожа, сквозь которую тут же начинали густой порослью пробиваться серебристые, с синим отливом волосы. Пятый таскен попытался обмануть Судьбу, размозжив голову об острые камни, но не преуспел в данном начинании. Жадное до чужих душ чёрное лезвие легко перехватило глотку последней жертвы.
- Нарекаю тебя Асокой Ирис Айсдрейк-Слизерин, кровь от крови, плоть от плоти моя дочь! Да будет так и так будет!
Заёмная и моя магия вокруг нас закрутились вокруг безумным хороводом, окончательно изменяя девочку на генетическом уровне, превращая её в невообразимо симпатичный сплав человека и тогрута. Я ещё успеваю разглядеть на лице малышки мельчайшие драконьи чешуйки, спрятавшиеся под кожу и образовавшие цветной рисунок ритуальных и клановых раскрасок тогрут. Накатив волной, магия смывает с нас всю кровь и выметает с площадки, ставшей жертвенным алтарём, прах с мелко дисперсионным песком, оставшимся от драгоценных камней. Охая подобно древнему старцу, поражённому тремором конечностей, я заваливаюсь на камень рядом с дочерью, с трудом переворачиваясь на спину. Мать моя женщина! Чтобы я ещё раз… Да ни за что!
- Получилось, - проскрипело несмазанное колесо телеги, поселившееся в моём горле. – Получилось!
Глава 19. Отцы и дочки, тире и точки... Часть 3.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: НЕ БЕЧЕНО!
Смахнув со лба кровавый пот, я, раскинув в стороны руки и ноги на манер морской звезды, распластался рядом с дочерью на голом камне, приятно холодившем спину.
Дочь, у меня есть дочь… Да уж, Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Гарольд родил Асоку… Мать Магия и Великая Сила, неужели у одной заблудшей души, потерявшейся в чужом мире, появилось родное, самое близкое на свете существо – ребёнок?! Никогда не думал, не гадал, что добровольно соглашусь на подобную пытку, пожелав принять боль рожающей женщины. А вы как думали, дети рождаются с болью и магия в данном случае совсем не панацея, я бы даже сказал, что непреложные законы бытия, выраженные в магическом ритуале, заставляют крепко задуматься: а готов ли ты к принятию ответственности за итог на выходе ритуального действа и настоящая боль служит проверкой искренности намерений?
Вы не подумайте, я не сошёл с ума, хотя готов принять постулат о местами протекающей и временами чудящей крыше, просто дело в связи, сформированной девочкой. Асока настолько мечтала иметь отца или мать, что непроизвольно тянулась к человеку, проявившему к ней доброту и участие. Тут как нельзя кстати легли в русло сказки и особое выделение мною маленькой тогруты из массы детей. Подарки, игры – одно наслаивалось на другое, в итоге мы поимели одностороннюю связь, разрушить которую я оказался не в состоянии без последствий для собственной психики и психики Асоки. Подозреваю с Пло Куном в каноне тоже не всё гладко было. Асока искренне считала последнего лучшим другом при всей общей несимпатичности последнего. С чего бы, а? Не с того ли, что малышка сама привязалась к алиену? В нашем случае его место занял я. К счастью, как оказалось. Добровольный уход девушки из Ордена тоже относится к знаковым событиям, наглядно показывающим слабую связь или её полное отсутствие между Скайуокером и Асокой Тано, считавшейся падаваном избранного. Будь иначе, он бы легко удержал девушку возле себя, чего не произошло. Тано ушла, а Скайуокер очень скоро окончательно скатился во тьму, хотя Сила неделима, но тут всё зависит от того, что у нас творится в голове…
Притянув с окраины площадки один из камней и трансфигурировав его в большую ванну, я наколдовал воду, отмыв сначала крепко спящую девочку и отмывшись сам, предварительно уложив дочь на мягкий матрас, трансфигурированный из сорочки. Тяжела ты, родительская доля. Конечно, с
