Воин из Ниоткуда (СИ) - Никифоров Олег

— И то верно. Кто ж с ходу такие дела решает?

Дружинники тут же встали коридором до самых ворот, слегка оттеснив с дороги толпящийся народ. Олана с трепетом в груди въезжала в сердце града и княжества — каменный детинец. Въезжала его хозяйкой, княгиней Светлогорской Земли.

Первый Совет решено было собрать завтра утром, а сегодня предстояло всеобщее гулянье по случаю избрания княгини. Но до этого имелось еще достаточно времени, и Олег с Оланой в сопровождении друзей отправились к Божару. Особенно Весенка рвалась поскорее увидеть отца, а Арах свою семью. Но, не смотря на незначительное расстояние, отделяющее княжеский терем от кузнецкого конца, добрались они туда не скоро. Ремесленники и прочий люд то и дело останавливали их по дороге, выказывая свою радость, задавая кучу вопросов и одаривая разнообразными дарами: от оружия и украшений до талисманов и сладостей. Олана вежливо старалась ответить каждому, особенно пожилым, не забывая при этом задорно перекидываться шутками с вертящейся под ногами малышней. С большим трудом удалось прорваться к дому старейшины кузнецов. Заслышав приближающийся шум, Божар вышел на крыльцо и теперь счастливо улыбался, встречая гостей. Он почти не изменился, такой же сильный и добродушный, разве сто седины на голове стало раза в два побольше. Стоящий рядом с ним Дуг при виде такого «нашествия» испуганно спрятался за широкую фигуру кузнеца, но завидя отца, опрометью бросился к Араху. А Весенка, быстро спрыгнув с лошади, с радостным криком повисла на шее Божара.

— Здравствуй, отец. — оказался рядом с кузнецом Олег, пытаясь его обнять. Тут же стало тесно от спешившихся десятников и сотников, счастливый Божар, смаргивая выступившие слезы, по очереди обнимался с каждым из них. Олана с интересом и уважением разглядывала незнакомого ей человека, которого ее муж и его друзья называли своим отцом. Она много слышала о нем от Олега и Весенки, но созданный ими образ не шел ни в какое сравнение с живым человеком. Наконец Божар заметил направленный на него взгляд и с испугом повернулся к спускающейся с лошади Олане.

— Княгиня? — растерянно застыл он перед девушкой. — Ты уж прости меня, старого дурня, совсем голову потерял от радости. Прошу пожаловать в мое скромное жилище. Чем богаты, тем и рады.

— Вы — отец моего мужа, позвольте и мне вас так называть.

— Я буду только счастлив. И вовсе не из-за того, что ты княгиня. Еще полгода назад я имел только одно дитя, а теперь я самый многодетный отец в Белогоче. Вот она, моя семья. Будь и ты мне дочкой. Только поверить не могу, что Олег твой муж.

— Да, мой муж, отныне и на веки.

— Прости, отец, не успел невестку представить. — виновато улыбаясь, молвил воевода.

— Ох уж и повезло тебе, красавица, с мужем. — не слушая Олега, тяжело вздохнул Божар.

— Что ж так? — опешила от такого признания княгиня.

— Умен, конечно, спору нет. И слову своему тверд. Но слово «покой» ему не ведомо, и характером крут. Сам Вельтар, пусть ему славно пируется в Корсовой дружине, предпочитал с ним не связываться.

— Ну, спасибо, удружил. — покачал возмущенно головой Олег.

— Это мне и самой ведомо. — улыбнулась Олана. — Так же как ведомо и как смягчить сию крутость.

— Интересно, как? — встрепенулся рядом Андрей. — Четвертовать что ли?

— Но самое главное, — продолжил староста, когда затихли смешки. — Олег хоть и не имеет кучу дядюшек и тетушек, зато имеет толпу братьев, таких же оболтусов как этот, — Божар кивнул на ухмыляющегося Андрея, — и как он сам.

— Да, впору хоть обратно бежать. — весело рассмеялась девушка. — Только боюсь, уже поздно, знала ведь кого мужем называю.

— Ну, тогда дай обниму тебя, доченька. — и кузнец нежно заключил княгиню в свои крепкие объятья.

— Прости Вочара, не смог я уберечь князя. — тихо промолвил Олег, когда они смогли остаться наедине.

— Не мучь себя, воевода, нет тут твоей вины. Ты был с ним до конца и даже больше, не зря он так тебе доверял. — старик немного помолчал, разглядывая свои морщинистые руки, и вздохнув, продолжил: — Я предчувствовал беду, да разве Вельтара отговорить, если он что задумал. Видно такова воля Корса. Вельтар сам хотел восстановить справедливость, вот Небеса и откликнулись, все вернулось на свои круги. Олана, как и должно было быть, стала светлогорской княгиней.

— Да, я хотел тебя спросить, как это тебе удалось так подчинить вельмож? Я думал, что и Роглад, и Север не захотят упустить такой возможности. Да и не только они.

— А я ничего и не делал. — пожал плечами жрец. — Ты на Роглада с Севером зря плохого не думай, они на подлость не способны. Конечно, им обоим хотелось на княжение сесть, но поперек воли народа не пошли бы. А в Белогоче и дружинники, и ремесленники, все за тебя были.

— Вот уж не думал.

— А зря. Здорово ты их своим отказом огорошил. Роглад, так тот вообще долго на тебя искоса смотрел, пока, наконец, до него дошло.

— А ты?

— Ну, я сразу знал, что ты откажешься, особенно когда узнал о твоей свадьбе с Оланой. Не настало еще твое время княжить.

— И не настанет.

— Ну, не стоит говорить так уверенно. О сем только Небеса ведают. Просто тебе в себе разобраться надо.

— Хм, просто… Я бы так не сказал. Даже с чего начать не знаю, а ты говоришь…

— С духа начни. — перебил его Вочара. — Авось и поможет.

Совет начался сразу с известия, прогремевшего как гром среди ясного неба. Вочара вдруг заявил, что уходит из Белогоча, а своим приемником полагает Межату. Конечно, против Межаты возражать никто не стал, но собравшиеся не могли поверить в услышанное. Никто из них даже припомнить не мог, а был ли кто-либо еще верховным жрецом до Вочары.

— Тот, кто сомневается в себе и в своей правоте, не может быть верховным жрецом. Да и устал я. — попытался обьяснить свой уход Вочара. — Уединюсь где-нибудь в лесу, поживу один, без суеты и мирских забот — авось и полегчает.

Олег знал, насколько сильно старик переживает смерть Вельтара. И хотя воевода и представить себе не мог Белогоч без старого жреца, возражать не стал, также как и остальные. Да и неужели кто-нибудь смог бы остановить уже принявшего решение Вочару? Так Межата стал верховным жрецом Светлогорской Земли. Встал вопрос о пустующих наместничествах, так и не решенный Вельтаром. Вот тут Потак и высказался против того, что владения наместников начинаются от городских стен Белогоча. Поэтому, дескать, они и сидят больше в столице, а не в своих городах. Это не пришлось по нраву наместникам, но Олег с Клюдом и Андреем поддержали большего воеводу, и Олана согласилась. Белогоч с прилегающими селениями был выделен в особое правление, владетелем которого был избран Роглад, ему же и должны были подчиняться наместники во время отсутствия княгини. Это было своеобразной уступкой вятшим мужам еще старого поколения. Потак окончательно утвердился на место большего воеводы, сосредоточив в своих руках фактическую власть княжества.

Покончив с центральной властью, Олана принялась за наместничества. Вельможи со страхом ожидали своей участи: даже в несколько урезанном виде эти земли представляли собой лакомый кусочек. Здесь княгиня оказалась более сдержанной, не став менять ни старые порядки, ни наместников. Север остался управлять Светлогорьем, через которое проходила дорога в Танагорию, обещающая дать немалую прибыль, ведь основной купеческий путь должен был пролечь тоже именно здесь. Коруш также сохранил за собой Муравье, несказанно этому обрадовавшись. Хоть его дальние границы и были неспокойны, но при новом воеводе Коруш рассчитывал на наведение порядка. Да и поддержка оранцев охладила воинственный пыл ваглов и канцев. Бывший больший воевода Велигор остался в Междуречье. Потратив немало усилий и времени на прекращение смуты на этой земле, он пришел постепенно в себя, вернув внутреннее равновесие. Велигор искренне был рад назначению Потака большим воеводой, первым поздравив его с этим.