Зигмунд Фрейд - Пол Феррис

Самым ярким делегатом был Отто Гросс, австриец по рождению, психоаналитик, объявивший себя анархистом и стремившийся покончить с патриархальной властью с помощью высвобождения «разрушительной сексуальной энергии» или «свободной любви», за которую выступали более или менее респектабельные англичане вроде Г. Дж. Уэллса и Гавелока Эллиса. Взгляды Гросса и его несдержанность отводят ему место среди психоаналитиков, подобных Фрицу Виттельсу «Друг Джонса, хирург Троттер, застенчивый англичанин за границей, сидел на заключительном обеде между Джонсом и Виттельсом. Устав от болтовни венца, он повернулся к Джонсу и пробормотал: „Я утешаю себя тем, что могу отрезать человеку ногу, а все они этого не могут“.», которые считали, что подавление желаний стоит на пути социального прогресса. Виттельс выглядит ребенком по сравнению с Гроссом – человеком со спутанными волосами и тяжелым взглядом голубых глаз, который проводил половину своего времени в мюнхенских кафе, анализируя посетителей за столиком, и тратил свою плату на морфий, в то же время проводя ночи с многими женщинами во имя свободы (две из них покончили с собой), или, по словам Штекеля, убеждал других мужчин заняться любовью с его любовницей, а сам подслушивал из соседней комнаты. Его умеренно распущенная жена Фрида (не нужно путать ее с очень неразборчивой Фридой фон Рихтхофен, позднее женой Д. Г. Лоуренса, которая за год до того имела непродолжительную связь с Гроссом) тоже была вместе с ним в 1908 году в Зальцбурге в качестве участницы съезда.

Фрейд уже приложил все старания, чтобы сказать о Гроссе что-то конструктивное, возможно, в связи со своим двойственным отношением к сексуальной свободе, выразившимся во всем движении. Джонс, который получил первые уроки психоанализа в мюнхенском кафе, называл его «романтическим гением». «Такой прекрасный человек, такой острый ум», – решил Фрейд несмотря на то, что Юнг рассказал ему кое-что о жизненных установках Гросса. Вот одна из его идей: «Состояние подлинного здоровья для невротика – половое бессмертие».

Юнг попробовал проанализировать Гросса. «Когда бы я ни запнулся, – рассказывал он Фрейду, – он начинал анализировать меня». Вскоре после Зальцбурга Гросс начал бояться оставаться в своем гостиничном номере в Цюрихе, потому что ему казалось, будто люди читают его мысли, а за стеной кто-то стучит. Юнг поместил его в «Бургхельцли», откуда тот сбежал и вернулся к наркотикам и женщинам.

Зальцбургская конференция началась в понедельник в восемь утра и стала известна благодаря вступительному обращению Фрейда, которое состояло из рассказа (без предварительных заметок) об истории болезни Эрнста Ланцера. Он говорил на протяжении трех часов, предложил закончить в одиннадцать, но его убедили продолжать до полудня. Согласно опубликованной Фрейдом версии, которая появилась только в 1909 году, в апреле 1908 года анализ мог все еще продолжаться, но, скорее всего, этот случай уже был представлен на съезде как очень успешный. Джонс «утратил чувство времени». Два дня спустя он пишет, что все еще находится под неизгладимым впечатлением от вашей лекции, которая показалась мне самим совершенством. Все остальное [в том числе работы Адлера, Абрахама, Джонса, Штекеля, Ференци и Юнга] было просто «водой», маловразумительной и бессодержательной болтовней.

Случайно вышло так, что эта работа Фрейда дала его слушателям возможность понять, как происходит сам процесс психоанализа. В своих статьях и книгах Фрейд старался не формулировать правил о том, как проводить анализ. Сложно выразить на бумаге такой неустойчивый процесс, да и Фрейду нравилось считать это своей профессиональной тайной. В рассказе о Доре (1905) он говорит, что опустил подробности применения метода, которые требуют «совершенно отдельного изложения». В том же году в статье «О психотерапии» он резко высказывается об «ошибочном впечатлении», что его методом, на который он только намекает, может пользоваться каждый.

Возможно, было неизбежным то, что ранние аналитики должны были учиться в устной форме и что Фрейд будет считать такое положение дел благоприятным. Лекция о Крысином Человеке, во всех подробностях рассказывающая о проведении анализа, все еще свежего в памяти Фрейда, видимо, позволила слушателям почувствовать, как работает основатель движения.

После Зальцбурга Фрейд чувствовал себя «освеженным… с приятными впечатлениями» – такое редко можно было услышать от такого пессимиста, как он. Он чувствовал, что работа продвигается. Джонс и Брилл собирались вскоре навестить его в Вене, а затем оба направлялись в Новый Свет, для того чтобы распространять новое учение: Брилл, как и намеревался, в Нью-Йорк, а Джонс – в Канаду. Туда он ехал из-за отчаяния, потому что Лондон его не принял, а ему нужно было работать в англоязычной стране. Юнг планировал создать новый журнал, «Ежегодник», который выходил бы раз в два года. Абрахам стал человеком Фрейда в Берлине, а Ференци – в Будапеште.

Неожиданно во время заключительного обеда появился семидесятипятилетний Эммануил Фрейд, словно для того, чтобы дать конгрессу семейное благословение. Следующий день они провели вместе с Зигмундом в Зальцбурге, когда все остальные уже уехали. Они говорили о семье. Роза, сестра Фрейда, за месяц до того потеряла мужа Генриха. У безутешной вдовы осталось двое детей.

Эммануил и Зигмунд делали то же, что и обычные туристы: проехали по канатной дороге к крепости, а потом на паровом трамвае отправились к имперскому замку у Хельбруна. Эммануил все еще был живым и энергичным спутником. Но процесс старения никогда не ускользал от внимания Фрейда. Его собственный день рождения под несчастливым числом пятьдесят два ждал его на следующей неделе, и, возможно, он признался о своих суеверных страхах сводному брату. Этот практичный, деловой человек, почти англичанин, должен был приободрить его.

Глава 20. Сыновья и наследники

В двадцатом веке секс практически перестал быть запретной темой. Это было вызвано постепенным распространением «запретных» мыслей и языка в печати: сначала в книгах, затем в менее радикальных журналах и газетах. Фрейд внес в этот процесс большой вклад. К концу 1908 года его психологические труды (их нужно отличать от неврологических) насчитывали двадцать шесть статей и семь книг (или исследований размером с книгу), где личность человека рассматривалась в основном с сексуальной точки зрения. На английском этот материал пока был доступен разве что в пересказах.

Фрейд был одним из многих писателей (хотя и наиболее революционным), которые решили, что секс – слишком важная тема, чтобы отдавать ее на милость порнографии. Эта тенденция была особенно заметна в немецкоязычных странах, где тексты того или иного рода, посвященные сексуальному поведению, привлекали внимание респектабельных издателей и любопытных читателей.