Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

— Не советую, Лео, — Раф бесцеремонно перебил Донателло и продолжил, обращаясь уже к лидеру, — этот гений читал «Парфюмера», и если ты хочешь, чтобы на тебя сбежались в округе все лягушки и залюбили до смерти, то…

— Ну, конечно, лучше его ткнуть мордой в ель, влить в рот виски и запихнуть за шиворот сигару, — стал спорить Дони.

— А облиться духами, как портовая профурсетка, думаешь, лучше? — Рафаэль кивнул в сторону Майки.

— Эй, я, по крайней мере, не предлагаю окатить брата биологическим оружием, как Дони, — рассердился вдруг Майки.

— О Боги! Да от вас никакой помощи! — Лео схватился за голову, устало закрывая глаза.

— Кхм, кхм, — позади деликатно прокашлялась Сью и, бросив на Лео заговорщический взгляд, указала кивком головы в сторону его комнаты.

Ева…

Лео поднялся, глубоко и с шумом выдохнул, кивнул и направился в свою комнату.

Он три раза тихо постучал о дверь костяшками пальцев, нервно сглотнул, чтобы убрать этот звон в голове, приложил руку к ручке двери и плавно открыл створку.

То, что Леонардо увидел, заставило его позабыть обо всем. О всех переживаниях, с которыми он столкнулся за этот день. О братьях, которые превратили его миссию в один сплошной жуткий и непотребный ситком, который был похлеще любого сюрреалистичного квеста.

Он разглядывал Еву, которая стояла к нему вполоборота, и не дышал.

На ней было надето то самое платье, что выбрал для нее Леонардо. И вправду легкое, нежное, и смотрелось гораздо лучше, чем на манекене. Ее волосы уложены набок и завиты на концах крупными воздушными локонами.

Он сделал шаг вперед. Не думая. Инстинкт. Гравитация. Сила притяжения. Магнетизм. И все это — Ева. Словно тебя убили, ты оказался в раю, и появился шанс узнать, как пахнут ангелы. Она пахла… Несравненно лучше, чем любой из ангелов, чем любой из архангелов, чем даже… Она пахла самой жизнью, самым сладким видением, самой яркой звездой. Да. Так, должно быть, и пахнут звезды.

Ему вдруг стало так тепло и спокойно, как будто она сама создавала и окутывала его невидимым полем, в котором не было места ни ужасам, ни страхам, ни тревогам. Леонардо вдруг подумал, что если он отойдет от нее хоть на десять шагов назад, мир вокруг станет приглушенным, серым, без запахов, чувств и эмоций. Она стала самой сутью его жизни. Он не знал, когда это случилось, но это было неважно. Она была для него путеводной звездой. Связывающей его нитью, которую невозможно оборвать.

Он погладил ее по шелковистым волосам. Грезил об этом целый день. Целый жутко долгий день вдали от нее. Она подняла к нему свои ласковые глаза, и у него чуть не подкосились коленки. Он склонился к ней, мечтая о поцелуе, но бережно обвил руками и поднял.

Не отпущу. Даже, если будет брыкаться. Не отпущу. Никогда.

Он прошел мимо своих братьев и Сью, которые совсем не скрывали довольные улыбки, но делали вид, что они просто так и совсем случайно тут кучкуются все вместе.

Лидер вышел на свежий воздух, прижимая к себе Еву. Оставив позади дом и все его шебутное семейство, Леонардо шел к подготовленному месту. Издали в сгущающемся сумраке вечера виднелись россыпи маленьких желтых огоньков гирлянд. Ева с любопытством и восторгом поглядывала то на Леонардо, то, обвивая его шею, в ту сторону.

Он спустил Еву с рук, подвел к столу и придвинул для нее стул. Все как в лучших традициях голливудского кино.

Пока Ева оглядывалась по сторонам, любуясь этим поистине сказочным местом, Лео пребывал в таком же восторге от того, что смог вызвать на ее лице столь яркие, захватывающие и поразительные эмоции.

Все движения лидера были точные, выверенные, без какой-либо лишней суеты. Вот он расставляет приготовленные для нее угощения на точно подобранных и просчитанных, чуть ли не по линейке и циркулю, местах. Ровно по центру пробки вонзает острый кончик штопора, с особой бережностью прокручивает вглубь, без усилий откупоривает бутылку неприлично дорогого, но понравившегося Еве вина, и разливает темно-бордового цвета тягучую жидкость, не теряя при этом ни единой капли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ева следила за ним, наблюдала. Любовалась. Он не до конца верил, что им можно любоваться, но ему хотелось, чтобы так это и было. Чтобы она любовалась им. Она не подозревала, что за уверенностью лидера скрывалось волнение, желание и отчаянная надежда, чтобы ей все это понравилось.

Процесс подготовки был закончен. Остался самый трудный и волнительный этап. Само свидание.

Он уселся напротив Евы, от его стула пришлось отпилить спинку, иначе ему было бы сложно усидеть на краешке сидушки. На соседнюю подставку, которая должна была служить местом, куда дама могла положить свою сумочку — да, этот небольшой нюанс Лео тоже не забыл отметить в поучительном «парамаунт пикчерз», поэтому подготовился и к тому, что у его Евы могла быть с собой сумочка, — на это свободное место Леонардо водрузил изобретение Дони.

Ева с улыбкой наблюдала за этим предметом. Плюшевый медведь, во внутренностях которых покопался Донателло, вплетая в него металл, провода и чипы, сидел на круглой объемной подставке и держал в руках маленькую четырехструнную укулеле.

Лео нажал на кнопку, медведь пришел в движение, и его четыре механических пальчика проходились по струнам, извлекая действительно очень милые и легкие струнные мелодии. Пока Ева умилялась медведю, Леонардо собирался с духом.

Он планировал начать их беседу с комплимента. Но в горле пересохло от волнения. В его голове были десятки различных эпитетов, которыми он мог определить Еву, но не мог отчего-то озвучить их вслух.

Ты красивая… Банально… Ты…

Леонардо ужасался тому, что все прилагательные, которые он знал, вдруг выветрились из его головы.

Девушка обернулась к нему взглядом, она была смущена, ведь Леонардо не мигая уставился на нее, в очередной раз пребывая в обескураженном состоянии от того, как она влияла на него. Заставляла вести себя непривычно, не свойственно ему. Чувствовать себя одновременно всемогущим и безвольным. Умным и глупым. Сильным и слабым.

— Я скучала по тебе, — она то застенчиво прятала взгляд, то вновь обращала на него глубину своих темных искрящихся глаз.

— И я скучал по тебе, — Лео пришлось прокашляться, потому что голос вдруг стал низким и отдавал хрипотцой. Он остолбенело продолжал изучать ее черты лица, и в груди растекалось невозможное тепло.

Люблю тебя… Да. Надо сказать. Прямо сейчас. Пусть будет, что будет.

— Тебе нравятся койоты?

Что?.. Койоты?.. Да что за?.. Молодец, Лео.

— Наверное, — Ева неуверенно пожала плечами, озадаченная таким вопросом. Поелозив на стуле и смотря на него, она чего-то ожидала. А может, и не ожидала. А может…

Лидер никак не мог отвести от нее взгляд, напряженно замерев, он откровенно пялился на нее. И чувствовал себя от этого нелепо. Двухметровая черепаха — пялится. Не мигая. С плотно зажатыми губами. Это должно было привести в ужас кого угодно. Но отчего-то только не Еву. Но сейчас он заставлял девушку смущаться еще сильнее. Леонардо чувствовал, как возрастало ее волнение, видел, как набирается воздух в легких, как Ева была уже вот-вот готова раскрыть свой маленький ротик.

— Я…

— Ты…

Они сказали это одновременно, опешили, и так же оба замолчали.

— Прости, продолжай, — Лео уступил своей даме, предлагая ей говорить первой.

— Ты… — Ева теребила льняную салфетку, покоившуюся на коленях, пока Леонардо с замиранием сердца обратился в слух. — Ты не пластилин. Ты вкуснее. Ты совсем не как пластилин. — Видимо, это признание выбило из колеи в первую очередь саму Еву, поскольку девушка нахмурилась, но продолжила отчаянные попытки донести до лидера свою мысль: — Не то, чтобы я пробовала на вкус пластилин. Нет. Ты вкусный. Точно вкуснее. Не пластилин, — Ева занервничала и стала отпивать частыми глотками вино, обращая все свое внимание на играющего для них медведя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не пластилин. Он рад. Лео был не в силах сдержать еле заметную улыбку в дрогнувшем кончике уголка губ. Но…