Бронзовая Жница - Ирина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Её вооружённый возница продолжал качать головой. Он не очень понимал, что она делает. Но он выполнял приказ Морая и возил Эйру туда, куда та просила, и копал для неё ямы.
За городом дышалось легче. Тепло земли, устланной покрывалом иголок, поднималось до самых крон. Они объехали несколько можжевеловых рощ, где трудились собиратели фиолетовых шишкоягод. Но безрезультатно. Лишь затем, когда они остановились передохнуть у одной из тисовых опушек, Эйра решила вылезти и пройтись — и интуиция защекотала её нутро.
Она убедилась, что сопровождающий не видит её, и разожгла свою свечу.
— Несчастное любящее сердце, Мирая, Трепетная, — произнесла она шёпотом прямо в огонёк свечи. — Я пришла тебя искать. Ответь мне.
«Можно было бы взять с собой ильмию», — подумалось ей. — «Но лучше уж я оставлю эту штуку на потом. Нынче я без амулета, и нужно быть настороже, чтобы не сделать лишнего».
Крошечное пламя, вздрагивая от её дыхания, потянулось вперёд. Эйра сощурилась. И приметила можжевельники, до которых ещё не добрались сборщики: их ветки были усыпаны тёмными ягодами.
Это было тихое, практически могильное место. Она поджала губы и осмотрелась, боясь — и одновременно ожидая — увидеть то, зачем явилась. Затем набралась смелости и потёрла листья змееголовника у себя под носом.
И услышала.
«Жница, ты пришла. Ну хоть кто-то», — прозвенел одинокий обиженный голосок.
— Трепетная, — тихо произнесла Эйра и поджала губы. Ком встал в горле от этой встречи.
Ведь если б она была жива, они бы не говорили здесь.
«Да, видишь, я уже и не думала. Что за издевательство! Я сижу тут, под дверью “Такелажника”, и хоть бы кто… А Шад так вообще… ты слышала? Ты слышала, он Печальную увёз вместо меня? Как будто меня и нет».
Эйра часто заморгала, страшась того, что слышит. Трепетная не понимала до конца своего положения; это было тяжелее всего.
Она медленно пошла вдоль можжевельников, сквозь игольчатые лапы ища тело пропавшей девушки.
Хотя ей очень не хотелось его найти.
«Я жду и жду. Хотя чего жду? По-моему, это уже просто издевательство, скажи, Жница?»
— Да, дорогая, — отвечала Эйра. — Он ветреный, тебя не стоит. Ты найдёшь себе куда лучше. Настоящего рыцаря.
«Да о чём ты, Жница… хотя, говорят, тебя маргот у себя привечает. И как он, правда со шлюхами ласков?»
«Странно», — задумалась Эйра. — «Трепетная уехала ещё до того, как меня позвали к Мораю. И не могла знать решение Шада. Значит, она ждёт здесь, будто это крыльцо “Такелажника” и слушает то, что долетает до неё… и не понимает, что с ней. Времени для покойников нет, потребностей тоже; всё в их мире делается размазанным и относительным, и она воспринимает лишь то, что хочет. Или к чему привыкла».
— Он — да, — признала она.
«Жестокий человек. И великий. И… вот ещё что…» — её голос стал стихать. Эйра потёрла зубчатый листок змееголовника под носом и воскликнула взволнованно:
— Трепетная! Трепетная?
«Да-да. Я подумала… я подумала… ты, конечно, права. Грустно, но надо бросать о нём переживать», — и трава прошелестела рядом, словно призрак девушки подошёл к ней. На мгновение показалось, что щёку лизнул холодок её руки.
— Точно, — согласилась Эйра. И взмолилась про себя: «Хоть бы этого ей хватило, чтобы уйти. Хоть бы не пришлось объяснять!» — Ну его к чёрту, дорогая. Он не заслуживает того, чтобы о нём вспоминать.
«Да! Да!» — восторженно отозвался её звенящий голос. — «Ты права. Хватит мучиться по тому, кому нет до тебя дела».
— Точно!
«Мучиться приходится из-за того, кто мучает. Я-то уйду, но ты, Жница, помни. Есть один человек, который должен умереть».
Эйра застыла.
«Маргот. Убей маргота, Эйра, и я уйду».
«Да что с ней?!» — ужаснулась Эйра и отскочила от можжевеловых кустов.
— Ты с тиса рухнула, Трепетная? — выпалила она. — Ну тебе-то чего сдался маргот?!
«Убей его, Жница, убей! Только так! Только это поможет!» — голос Трепетной в считанные секунды усилился, превратился в раскаты грома в её черепе. Хор незнакомцев, прежде едва слышных, присоединился к ней. Они усиливали друг друга, ревели в голове, разрывая Эйре сознание.
И у неё не было при себе амулета из железных ключей и бузины. Она не могла выпить поганого зелья и пером отсечь Трепетную от этого поветрия.
Она бросилась наутёк, отмахиваясь от них, от роя кровожадных мух.
— Хватит! Отстаньте! — кричала она на бегу. — Уйдите!
В голове звенело. Она споткнулась о корягу и упала на тисовый перегной. Шум стал невыносимым. Крики долбились ей в виски, проламывали путь в её разум, терзали её, как когтями. Пытались пожрать, как короля Лехоя.
Её руку схватила чужая рука — не призрачная, живая. Эйра вскинула голову — и увидела своего возницу, меча Мора.
— Жрица, да у тебя припадок! — воскликнул он и помог ей сесть.
Голова раскалывалась надвое, но теперь это была просто боль. Не крики, а лишь отдалённый звон.
«Мертвецы всегда отступают перед живыми», — подумала она, стискивая руку своего провожатого. — «Это наш мир, не их».
— Д-да… — прошептала она и нервно покивала.
— Не носись так, тебе надо беречь свои неокрепшие мышцы.
— Да, да…
— Поедем обратно в Покой, отдохнёшь, выпьешь немного джину…
Она посмотрела в его напряжённое лицо и неожиданно улыбнулась.
— Кажется, я узнала вас, — вымолвила она. — Ваш шрам поперёк глаза. Не вы ли служили у Зверобоя и про Сакраала рассказывали?
Солдат смутился. Он помог ей встать.
— Да, я… помню тебя по «Дому культуры», — пробурчал он в усы.
«Но теперь он постесняется говорить о том, как покупал меня, ведь я шлюха маргота».
— Ах, то-то мне казалось знакомым ваше лицо.
— А про тебя вечно слухи ходили, — заметил солдат. — Что Чёрная Эйра не в себе немного. Я думал, это тебе, знаешь, для флёра… загадочности. А ты и правда.
Она махнула рукой и обворожительно улыбнулась в ответ. Сейчас это наконец было искренне.
— Я и правда, — признала она. — Поедем отсюда. Спасибо за помощь, сэр…
— Сэр Бакс, жрица.
— Очень приятно.
Он не смог ответить взаимностью — кто стал гордиться бы знакомством со схаалиткой или же шлюхой? — но помог ей дойти до двуколки. Эйра на всякий случай обернулась и провела привычную черту.
— Ухожу, отгоняя протянутые ваши руки, разрывая с вами всякую связь и оставляя вас позади, — прошептала она себе под нос.
После этого она села на привычное место в двуколке, и провожатый повёз её обратно в Покой.
По
