Воин - Дмитрий Колосов

Улыбались обойденные смертью герои, облегченно вздыхали матери и девы, галдели и мешались под ногами сорванцы-мальчишки. Настал день всеобщего ликования.

Рыдала лишь одна она, грубо влачимая под руки двумя бородатыми мужами.

— Остановитесь, сограждане! Неужели боги затмили вам разум! Неужели вы поверили дару коварных данайцев! Неужто вы не слышите звон мечей, раздающийся в чреве деревянного чудовища!

Люди с недоуменной улыбкой смотрели на нее, пожимали плечами и говорили:

— Она безумна. Что еще можно ожидать от сумасшедшей, возомнившей себя пророчицей!

Через пролом в стене коня торжественно ввезли в город и установили на площади. Пролилась кровь тельцов и баранов. Острые мечи иссекли туши, сильные руки нанизывали сочное мясо на вертела. Слуги Приама катили огромные бочки с вином. Победа! Илионцы ждали ее целых десять лет. И вот она пришла.

День уступал свои права ночи. На площадях вспыхнули костры. Воины пили сладкое вино, поглощали мясо и фрукты. Воздух наполнился ароматами пищи и смехом, дымом костров и песнями.

Веселись, славный люд Илиона! Празднуй свою победу!

И лишь одна она ходила по шумной площади, скорбно опустив голову. Герои оборачивались и кричали ей вслед:

— Безумная Кассандра, не омрачай слезами светлый праздник! Безумная…

А она не была безумной. А если и была, то не более, чем все остальные.

— Не надо плакать. Пойдем. Пойдем в дом.

Прекрасная Елена, виновница бед и несчастий, а теперь и ликования Трои, взяла ее за плечи, желая увлечь за собой в беломраморные покои Приама. Кассандра с криком вырвалась из ее рук.

— Нет! — Ее взгляд задержался на лице красивейшей дочери Эллады. В огромных черных глазах пророчицы бушевал неистовый огонь, поражавший своей силой и страстью. Такие глаза бывают у пророков. Такие глаза бывают у фанатиков. Такие глаза бывают у сумасшедших. Бойтесь людей с такими глазами. Они не видят разноцветной красоты мира. Черное и белое — лишь эти цвета доступны их восприятию по воле рока. И красный — цвет крови, поглощающий бело-черную арлекинаду. Такие глаза незримо налиты кровью.

Не в силах вынести пристального взгляда пророчицы Елена отвернулась. Тогда Кассандра схватила ее за руку и горячо зашептала:

— В чреве данайского коня сокрыты вои. Я слышу звон их оружия. Минует треть ночи и стража уснет. Тогда подлый Синон выпустит их на свободу.

— Да? — Елена недоверчиво взглянула на одержимую. — Тебе рассказали об этом боги?

— Ты мне не веришь, — шепнула Кассандра и горечь была слышна в ее голосе.

— Почему же. Верю. Верю! — заторопилась Елена. Она погладила пророчицу по голове. Так успокаивают капризных детей. Так успокаивают безумных.

Хватаясь за это сочувствие словно за соломинку Кассандра горячо заговорила, постепенно впадая в транс.

Их тридцать мужей, сидящих в древесном там чреве.Мужей, нравом злобных и сердцем отважных.Феб златокудрый поведал мне их имена.Здесь Диомед, буйному зверю подобный,Антиклес и Фессандр, Махаон-врачеватель.

Здесь же могучий Пелид, сын сраженного звонкой стрелой АхиллесаС ним зодчий Эпей и супруг Менелай благородный.А возглавляет тех воев злоумный Улисс-итакиец.Он и замыслил хитрую эту засаду.Эос еще не взойдет из-за горных вершин, освещая поля Илиона,

Щелкнет тайный запор и свирепые выйдут данайцы,Грозно вращая медножальными мечми своими.Кровь залью те не ведающие пощады мечиПлощади, стоном наполнят дворцыИ град славный Приамов падет.

Кассандра замолчала. Огонь в ее глазах померк.

— Ты уверена, что все именно так? — спросила Елена. Голос ее был серьезен, в нем не было и тени былой снисходительности.

— Этой ночью стены, пробитые хитрым оружием данайцев, падут. Завтрашний день не суждено лицезреть Илиону.

Елена задумалась, а затем решила.

— Хорошо, я поговорю с мужем. Обожди меня здесь.

Легкая, словно горная лань, красавица убежала во дворец, где пировали Приам, его сыновья и свита. Отсутствовала она совсем недолго, а когда вернулась, на нежной щеке алел отпечаток ладони. Стыдливо прикрывая это место рукой, Елена сообщила:

— Они все перепились как свиньи. — В задумчивости царевна прикусила нижнюю губу. — А знаешь что, пойдем посмотрим сами на этого коня.

Кассандра молча кивнула головой. Женщины двинулись по площади, переступая через брошенное небрежно оружие и храпящих воинов. Некоторые из побежденных Дионисом находили в себе силы приподняться и протянуть руку к соблазнительно волнующему покрову женской хламиды. Елена награждала хмельных безумцев ударами крепкой ножки.

Конь был столь огромен, что возвышался даже над крепостной стеной. Судя по всему данайцы делали статую в спешке, хотя и постарались придать ей мишурное великолепие. Но внимательно присмотревшись, можно было заметить, что доски, составлявшие тулово коня, не отшлифованы и из многих мест торчат небрежно вбитые гвозди. Елена обошла вокруг статуи, а затем обратилась к Кассандре:

— Ну и где же они, по-твоему, прячутся?

— Там, внутри. — Прорицательница указала рукой на чрево коня. — Слышишь, как звенит их оружие.

Царевна покачала головой.

— Я слышу лишь пьяные крики троянцев да треск догорающих костров. — Она прижалась ухом к животу коня и затаила дыхание. — Нет, ни единого звука. Но мы сейчас проверим.

Лукаво улыбнувшись, Елена позвала:

— Менелай, муж мой!

Ответом было молчание.

— Диомед, мой любимый, отзовись! — вновь позвала царевна, подражая голосу черноокой Эгиалы, супруги Тидида.

В третий раз она призвала Одиссея, называя себя Пенелопой.

Никто не ответил ни криком, ни бряцаньем оружия.

— Ты ошиблась, сестра, — ласково сказала Елена безумной Кассандре. — Ты ошиблась…

Красавица ушла, спеша взойти на брачное ложе. Кассандра, сама не ведая зачем, осталась у статуи. Из оцепенения ее вывел легкий шорох. От крепостной стены шел человек. В слабых отблесках гаснущих костров лицо идущего было едва различимо, но троянка знала, кто он. Это был Синон, ахейский перебежчик, поверив словам которого, илионцы приняли губительный дар. Синон то пьяно икал, то пытался запеть, но походка его была тверда. Он подошел к коню и в этот миг заметил темный силуэт Кассандры. Осклабясь, ахеец двинулся к ней.

— Милая девушка, что ты делаешь здесь в столь поздний час? — заплетающимся языком вопросил он и незаметно потянулся к рукояти меча. Но Кассандра опередила его. Крепко ударив ахейца кулаком в живот, она выхватила липкий от только что пролитой троянской крови клинок и воткнула бронзовое острие в сердце Синона. Перебежчик всхлипнул и осел на землю. Брезгливо разжав пальцы, Кассандра бросила меч на его холодеющий труп.