Мария, княгиня Ростовская - Павел Комарницкий

— Никак, и тут побывали уже гости. Немир, давай вперёд. Погляди, что да как.

Названный витязь, толкнув пятками коня, рысью обошёл маленький караван и исчез впереди, за ветвями деревьев. Некоторое время ехали молча.

Послышались конские шаги, из-за поворота тропы вывернулся Немир. Парень был бледен.

— Что там?

— Там… деревня была… Нехорошо там, Олекса Петрович. А больше сказать нечего. Пока не увидишь, слова пустые.

Боярин в раздумье почесал переносицу. Да, толку от такого селения не добиться. Ни овса, ни сена… А жаль. Припасы подошли к концу. Людям хватит, коням же есть много надо, да не по одному разу в день, иначе конец всему.

— Поганых нет?

Витязь усмехнулся.

— Нету. Станут они сидеть на пепелище. Им свежую кровушку подавай…

— Ладно! — боярин тронул коня. — Поглядим, что там.

По мере продвижения запах гари всё усиливался, и наконец между деревьями показалось то место, где ещё совсем недавно стояла довольно крупная деревня. Именно то место — поскольку самой деревни больше не существовало. Выглядывая из-за ветвей, путники долго вглядывались в мёртвые руины. Обгорелые развалины ещё не подёрнулись белым снежком, но дымков над ними уже было не видать. Похоже-таки, третьего дня пожарище…

И ни звука. Ни единого звука. Страшней, чем на кладбище.

— Поедем отсюда, боярин… — тонко, жалобно произнёс Савватий.

Олекса Петрович мрачно глянул на книжника.

— Думаешь, в других местах не то? Все не обойти. Привыкать надобно нам.

Савватий не ответил, только судорожно вздохнул.

Всадники вступили в разорённое селение, как призраки. Деревня была выстроена в две нитки, то есть по обе стороны проезжей дороги, огороды и поля уходили к лесу. Боярин поморщился — открытое место…

Откуда-то вывернулась кошка, глянула на проезжавших дикими глазами.

— Кис-кис… — машинально позвал кошку кто-то из витязей.

Но несчастное животное, похоже, напрочь утратило всякое доверие к людям. Без звука кошка метнулась куда-то в кусты, пропала.

— Слышь, Олекса Петрович… — похоже, молодому воину было невтерпёж молчать, такую жуть навевала мёртвая деревня. — У нас тут один калика перехожий был летом… Помнишь, такой кудлатый, а на самой макушке гуменцо? Из Афона шёл…

— Был такой. — подтвердил боярин, припоминая.

— Так вот он говорил — первейший признак скончания времён, это когда кошки от людей бежать станут. Собаки не то, собака есть раб, и с хозяином до конца пойдёт, хоть и в пекло, а кошка…

Он не договорил. Поперёк дороги валялась окоченевшая голая женщина, с распоротым животом и отрезанными грудями. А рядом на колу поломанной изгороди был насажен грудной младенец. А вон ещё…

Савватий издала сдавленный звук, перегнувшись с седла, сползая наземь. Один из витязей придержал его, не дал упасть. Книжника рвало желчью, буквально выворачивая наизнанку.

— Христом богом молю тебя, Олекса Петрович… Поехали отсель…

— Петрович! Гляди! — прервал книжника Немир.

Из лесу неспешной рысью выезжали всадники, и одного взгляда было достаточно, чтобы определить — это не обозники, шарящие по селениям в поисках зерна и сена. Это настоящая боевая часть, если вообще не нукеры из личного тумена Бату-хана. Вон, на всех без исключения сверкает броня…

— Татары!

— А ну, к лесу! — боярин уже разворачивал коня.

Но и навстречу тоже выезжали всадники, замыкая круг оцепления. Облава. Точно, это облава.

Монголы, заметив противника, подняли радостный вой. Влипли, подумал боярин, выдёргивая из ножен меч. Ох, как глупо влипли…

— Слушать сюда! Живыми не даваться! Дорогу они знать хотят!

— Почему все убиты?

— Они дрались, как бешеные тигры, Дэлгэр! Мы и так потеряли двадцать три человека!

Дэлгэр разглядывал поле боя, по которому бегала русская лошадь, отлягиваясь от ловивших её монголов. Клетки с голубями, свалившись набок, сильно мешали ей.

— Видишь этих птиц? Это были урусские гонцы, ты понимаешь это, Адык? Они шли к коназу Горги, в самое логово. Ты понимаешь, что наделал?

Монгольский сотник побледнел…

— Я… Мы… Я виноват, Дэлгэр, прости меня!

— Это будет решать сам Бурундай. Взять у него оружие!

Когда разоруженного сотника увели, Дэлгэр сплюнул.

— Какая досада…

— Не расстраивайся, начальник. Всё равно они не дались бы живыми.

Дэлгэр яростно обернулся к утешителю.

— Надо было БРАТЬ, тогда бы дались! Мне следовало приказать вам бросить мечи и ловить их голыми руками?!

Говоривший потупился.

— Ладно… — Дэлгэр успокаивался. — Всё равно логово где-то близко. Будем искать!

— Дэлгэр, мы нашли! — радостный монгол тащил на верёвке маленького смешного человечка. — Он свалился с лошади и притворился мёртвым, хитрый лис!

Монгольский темник разглядывал пленного. Пегая борода, вывалянная в снегу, штаны и полушубок явно с чужого плеча… Не очень-то похож на посла. Может, переводчик? Хотя зачем переводчик, если посольство к тем же урусам?

— Кто таков?

Савватий молчал, блуждая глазами по лицам обступивших его людей. Он понял вопрос, заданный по-монгольски, но раздумывал, стоит ли отвечать. Один раз уже проявил свою учёность, хватит.

— Эй, Ангараг! Спроси его, ты вроде научился хрюкать по-урусски!

Подъехавший всадник тоже пару секунд молчал, конструируя в уме фразу на трудном урусском языке.

— Кто такая, а? Куда шла?

— Крестьянин я здешний, — заговорил Савватий, лихорадочно соображая. — Подобрали меня добрые люди, после того, как ваши, значит, всё с меня сняли. Одёжу вот дали, велели служить…

— Он врёт, — не дослушав, уверенно заключил Дэлгэр.

— Ты тоже научился понимать по-урусски?

— Мне нет нужды понимать их звериный язык. Мне достаточно поглядеть в глаза. Ладно, раз врёт… Ангараг, возьмите его и допросите как следует. Он покажет нам дорогу к коназу Горги или подохнет. Так ему и скажите.

— … Меня не интересует, ничтожный, что успел тебе рассказать покойный Елю Цай и чего не успел! Ты должен сегодня начать обстрел!

— Да, о прославленный! — китаец, назначенный на место мастера, согнулся в поклоне.

— Всё, работайте!

Отъезжая, Джебе ещё раз окинул взглядом осиротевшее хозяйство покойного. Да, жаль Елю Цая, определённо жаль. Хороший был мастер-стенобитчик, очень хороший. Но, как и всякий мастер, основные секреты своего ремесла держал при себе. Да ещё, как понял Джебе, самых толковых рабочих послал с этим… как его… ну, короче, к Бурундаю в помощь. Досадно.

Джебе снова принялся рассматривать стены Торжка. Город был не так и велик, но стены имел неслабые. Одолеть такие стены только при помощи лестниц будет трудно. Сумеет ли этот китаец справиться с возложенными на него обязанностями?