Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

…Мы ушли от Спорад почти три недели назад, всё это время непростительно медленно пробирались на юг. Негров мы не встречали, "местных жителей" не видели тоже, хотя на карте Йенса тут были обозначены два посёлка. В общем-то, то были хорошие три недели — спокойные, тёплые, сытые и неспешные, с вечерними кострами и без особых забот. Охота оказалась неплохой, рыбалка — великолепной, всяких съедобных травок оказалось предостаточно. Когда на Истме я предложил идти на Пелопонесс, никто не возражал, даже толком не спросил, зачем нам это нужно.

Я сел и, сощурившись, начал всматриваться в ту сторону, где лежал Крит. Именно в этот момент я понял окончательно: я хочу переправиться туда.

Снизу поднялись Сергей и Север. Север был затянут в горячую кожу, на лбу выступили капли пота — он водил дозор по окрестностям и сейчас, плюхнувшись на песок, начал с ожесточением вылезать из куртки. Сергей был просто голый — в последнее время мы только так и купались, по молчаливой договорённости с девчонками просто держась друг от друга на некотором расстоянии. Странно, но это в корне пресекло любые смешки и подглядыванья — может быть, потому что выглядело вполне естественно… а может быть, потому что мы и так уже достаточно много знали друг о друге.

— С дуба падают листья ясеня —

Ни фига себе, ни фига себе… — пробормотал Сергей, садясь рядом. — Ну что, будем соревнования-то устраивать?

Вообще-то это была идея Андерса — "шустрого, как сперматозоид", по выражению Сани — немецкого фюрера (это была не шутка, именно так он себя и называл, и я от изумления не сразу вспомнил, что, вообще-то "фюрер" — это просто "вождь"!) В смысле — насчёт соревнований. Я-то отнёсся к этому индифферентно, если честно, но моё "племя" аж взвыло от восторга.

— Чего они там предлагают? — я прилёг на бок, подперев ладонью висок.

— Да мы уже программку набросали, — Сергей лёг напротив меня. — В футбольчик постукаем…

— Очень оригинально, — пробормотал Север. Он, как и я, не любил футбол.

— Так, в футбольчик, — согласился я. — Что ещё?

— Бег. Там уже дистанции размеряют на берегу… Кого на бег кинем?

— А сколько бегать? — заинтересовался я.

— Стоху и кило.

— Стоху я побегу, — решил я, постепенно увлекаясь. — А кило…

— Кило пусть Мордва бежит, — вмешался Север. Я кивнул:

— Точно… Девчонок бы ещё подбить в волейбол сыграть.

— Хорошая идея, — одобрил Сергей, — верёвку натянем… Кстати, у фрицев есть футбольный мяч. Настоящий, он и для волейбола сгодится… Там стрельба ещё — лук, аркебуза… Из лука Джек будет стрелять. Твоя будет из аркебузы?

Я секунду поразмыслил и покачал головой:

— Нет, пусть Ирка Сухоручкина, она лучше стреляет. Там гимнастики нет?

— Е-есть… Точно, Танюшка пусть крутится!!! Метание ножей и топоров?

— Да тут-то что, — я повозился на песке. — Басс и Фирс.

— Там ещё бокс, я Арниса попросил, а он меня послал в такое место, куда я при всём желании не пролезу… Будешь уговаривать, или пусть я?

— А не лучше Вадим? — с сомнением поинтересовался я. — Ты легче…

— Давай я, Олег! — с умоляющим видом попросил Сергей. — Ну давай, а?

— Давай, давай, — не стал больше я спорить. — Дальше?

— Рукопашный бой. Ну, это Кольке… А вот фехтование? — Сергей прищурился. Я треснул его по затылку и промолчал. Сергей, потирая затылок, продолжал:

— Прыжки в длину. С а-афигенного разбега. Я думаю — Наташка Мигачёва прыгает.

Ещё заплыв на двести…

— Моя Валька поплывёт, — Север, раскинув руки, улёгся на песок. Я наоборот — поднялся и начал одеваться.

Делать нечего — надо было идти оговаривать окончательные условия "Первых Малейских Игр".

В командных играх счастье улыбнулось нам поровну. Футбольный матч наша команда во главе с Андрюшкой Соколовым выиграла 4:1 под глумливые выкрики девчонок с "трибун" вдоль пляжа: "Ан-дрей чем-пи-он!" — и: "Ста-лин-град, Ста-лин-град, мой дед будет рад!" Но немецкие "валькирии" разнесли наших волейболисток со счётом 15:7 в первом и 15:11 — во втором сете. Девчонки, злые, как гадюки, расползлись по трибунам подальше друг от друга, чтобы не подраться. Но от них тут же начало доставаться и неповинным в проигрыше соседям… "Валькирии" — и правда все белокурые, рослые, крепкие — нахально продефилировали строем по песку, держа правую руку вскинутой вверх. Андерс стоял на своём месте, точно так же подняв руку. Кажется, он воображал себя Гитлером.

Я расшнуровал свои туфли, поглядывая на разминающегося у черты немца-соперника.

— Никогда не бегал босиком, — буркнул я Танюшке, стоявшей рядом. — Чёрт, я опять волнуюсь.

— Ты же всегда дрожишь перед соревнованиями, — успокаивающе ответила она.

— Пожалуй, — и я пошёл на черту.

Немца звали Мюлле — это я помнил. Веселый такой белобрысый парнишка с фигурой легкоатлета, со шрамами на плече и груди. Он дружелюбно улыбнулся мне, принимая рядом низкий старт. Чёрт побери, как трясёт… Я хорошо бегал короткие, но часто сбивался на старте… Хоть бы болельщики перестали орать!

— На старт!.. Внимание!.. Марш!

Когда бежишь — надо видеть только цель. Но в первые же мгновения я понял, что проиграл. Твёрдый песок прибрежного пляжа бил в пальцы ног. Мюлле вырвался вперёд на два шага… я нажал, нагнал; боль рванула пальцы уже по-настоящему — и я отстал, на этот раз уже совсем…

…Когда я вернулся на своё место, Игорь Мордвинцев со своим соперником уже бежали. Я уселся, ни на кого не глядя, взялся за большие пальцы ног и тяжело вздохнул.

— Выбил? — тихо спросила Танюшка, садясь рядом. Я отмахнулся:

— А…

— Ну тихо, тихо, ерунда, — она обняла меня за мокрые от пота плечи. — Смотри, как Игорь бежит!.. Ну проиграл — я что, из-за этого тебя меньше буду любить? Мы вон тоже продули… ой, ура-а-а!!! — завопила она, вскакивая.

Действительно — это было "ура", потому что Игорь обошёл немца (а точнее — датчанина) метров на десять и сейчас нёсся уже просто так, не в силах сразу остановиться, вскинув над головой руки, словно на настоящем стадионе.

— Блин, надо было Севера на бег ставить, не выпендриваться, — я снова махнул рукой. — Дурак я… И что разулся — дурак, и что вообще побежал — дурак. Кругом дурак.

На линию стрельбы выходили Джек и немец с таким же длинным луком. В двухстах шагах от них уже поставили мишени — полутораметровые столбы, вкопанные в песок примерно на полметра ещё, толщиной в две руки. Выпустить предстояло по пять стрел — не только на точность, но и на скорость. Олег Крыгин, судивший стрельбы, свистнул.

Я уже видел, как стреляет Джек. Немец тоже стрелял очень и очень неплохо. Только он успел выпустить три стрелы в тот момент, когда пятая стрела Джека… вывернула столб из песка, и он тяжело, но бесшумно упал. Прежде чем моя орда разразилась торжествующим воем, я услышал, как кто-то из немцев сказал соседу по-польски (я понял всё):

— Да это же Джек Путешественник, лучший лучник в мире, и как только русские его заполучили…

Ирка Сухоручкина со своей соперницей стреляли из аркебуз по спиленным древесным кругляшкам на сотню шагов тремя пулями с одинаково-аккуратным результатом: по две пули в центр, чуть ли не одна в одну, третью — в край, только Ирка выше, а немка ниже середины.

Танюшка возле меня уже сидела, переодевшаяся в спешно сооружённый "костюм для выступлений" из двух полосок кожи на системе завязок. Я посматривал на неё, опасливо размышляя, что будет, если хоть одна из завязок лопнет. Девчонка аккуратно и умело разминала себе икры ног. Выступать она так и так предпочитала босиком, а от моих услуг массажиста сосредоточенно отказалась, просто мотнув головой. Она внимательно поглядывала на разминающуюся напротив "немку"-венгерку, черноволосую гибкую красавицу в почти таком же экстравагантном наряде, только ещё с кожаными манжетами на запястьях и щиколотках.

— Так, я пошла, — Танюшка резко выдохнула и, рывком поднявшись с места, отправилась на жеребьёвку — вечную, как мир, при помощи палочки "с крышкой". "Крышка" оказалась немки, которая венгерка.

В рядах сидящих немцев вдруг коротко застучал барабан, взвизгнул и вплёл свой пронзительный голос в мелодию барабана рог. Девчонка, стоявшая на линии прибоя, вскинула голову…

Она здорово танцевала. Я не узнавал музыки (да, может быть, и не знал её), но движения девчонки — резкие и молниеносные, похожие на фехтовальные фразы — говорили о чём-то грозном и воинственном, неостановимом, как буря, как смерч, как беспощадный натиск штормового моря на скалы! Когда она замерла, я с удивлением понял, что мои пальцы свело на рукояти палаша. Ни на кого не глядя, девчонка пошла на своё место, где её обнял мой счастливый соперник, Мюлле.

— Пожалуй, Танюшка проиграла, — сказала негромко Наташка Мигачёва, стоявшая возле меня. Я поднял на неё глаза, посмотрел сердито, но про себя с ней согласился.