Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

Этьен угрюмо уставился в угол палаты.

— Я согласился на предложение Тии только потому, что мне просто было нечего делать. У меня не было шансов. Меня бросила жена. Я сидел в четырёх стенах и злился на себя, — он мотнул головой. — Я ей не поверил, но это был шанс вернуться в космос. А потом всё пошло именно так, как она говорила. Мы попали в этот мирок. Я видел, как они ценят силу. И я увидел этого диктатора…

— Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

— Рад бы, — попытался усмехнуться он, но на его изувеченном лице появилась лишь жутковатая гримаса. — Мы захватили звездолёт и дали стыковку их кораблю. Они вошли через парадный вход, Тия, этот высокий белый парень в кожаном плаще и банда его охранников. Ребятишки шустро и организованно рассредоточились по звездолёту. Тия представила меня своему приятелю, но его мне никто не представлял. Он посмотрел на меня и кивнул, потом ушёл в командный отсек, а меня Тия отправила в реакторный. Я выполнял команды по управлению экран-полем и последующей отстыковке. Мы ушли с орбиты и сели на плато. Когда парень и его команда убрались со звездолёта, я не знаю. Тия осталась, чтоб проследить за консервацией. Она злилась, что несколько человек на «грумах» ушли вниз и их теперь нужно ловить. Из-за этого, по её словам, генеральный план срывается.

— Что за генеральный план?

— Не знаю. Она не сказала. Всё закончив, она убралась, а мы остались ждать. Честно говоря, у меня тогда возникло ощущение, что нас просто используют и выбросят. Весь полёт она нашептывала мне про то, как меня здесь встретят, а теперь цедила команды сквозь зубы. Как будто я — пустое место. В общем, мне кажется, что лучше вернуться домой и встать перед трибуналом, чем оказаться здесь между молотом и наковальней.

— Мудро… — одобрила я. — Если ещё что-то вспомните, сообщите.

В последнюю очередь мы посетили Зиру Кхан. Она лежала на диване в просторной каюте, обставленной в индийском стиле, с низкими кушетками, колоннами, гирляндами цветов и статуей Ганеши на почётном месте. Войдя в каюту, я прошла к статуе и взглянула на неё. Хок и Белый Волк остались у дверей.

— Я думала увидеть здесь статую Кали, — заметила я, повернувшись к дивану.

Зира приподнялась и села, сумрачно глядя на меня.

— Это стандартная обстановка, — ответила она. — Не думаете же вы, что космофлотовские дизайнеры могли представить в каюте современного звездолёта статую богини смерти.

— Значит, я не ошиблась. Вся проблема лишь в недостатке возможностей. Мне нужны сведения о нашем противнике, и я надеюсь получить их от вас, госпожа Кхан.

— Вы меня уже разжаловали? — усмехнулась она.

— Нет, это не в моей власти. Но я не собираюсь и подтверждать ваше звание. Так как насчёт информации?

— Я вам ничего не скажу, — заявила она, откинувшись на спинку дивана. — Я сделала свой выбор, и даже если выбрала не ту сторону, я не изменю ему.

— Это принципиально?

— Конечно, — кивнула она. — Я не такая, как вы. Я могу то, что неподвластно вам, и в этом я выше вас, следовательно, я имею право на большее, чем другие. Однако, вместо того, чтоб получить то, на что я имею право, я оказалась изгоем, подопытной мышью, занятной зверюшкой, которой можно отдавать команды. Но как только она перестает их выполнять, её просто запирают в клетку или выбрасывают за дверь. Я хочу сама решать свою судьбу, какой бы она ни была, — она бросила взгляд на Белого Волка. — Я думала, что ты меня поймёшь. Я думала, что меня поймёт Булатов. Как можно так рабски держаться за мир, в котором вас только унижали, требовали, чтоб вы были как все? Неужели вам никогда не хотелось прийти туда, где бы вас приняли с вашим даром, чтоб вас возвысили и признали, дали вашим талантам раскрыться в полной мере?

Белый Волк выслушал её тираду с презрительным равнодушием. Она снова перевела взгляд на меня.

— Вы — прошлое этого мира. Вы заурядны, ординарны. Вы — обычные гомо сапиенсы. Будущее за такими, как мы, за теми, кто одарён природой или иными силами. И мы сильнее вас. Мы вырвемся из этого пространственного мешка и уничтожим вас, чтоб занять ваше место. Мы — новый виток эволюции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы нас уничтожите? — переспросила я. — Это что, объявление войны?

— Да, это война. Мы готовы к её началу.

— Вот эту кучку ворованных и купленных на вторичном рынке звездолётов вы считаете армией? — уточнила я. — Вам не пройти даже первый уровень защитного периметра Земли. Вас обезоружат уже на подступах к Солнечной системе.

— Наше оружие — не звездолёты! — рассмеялась она. — Наше оружие — наша вера, наш Бог Света и его Голос. За нами пойдут. Все…

— Это ваш план?

Она смутилась, видимо, решив, что сказала лишнее.

— Я ничего больше не буду вам говорить.

— Мне нужна информация, — терпеливо объяснила я. — И я её получу, так или иначе. У меня есть на это право и возможности, но мне не хотелось бы прибегать к специфическим способам.

— Конечно, — кивнула она со злой усмешкой. — Инъекции, гипноз, ментоскопирование.

— Вот видите, вы прекрасно обо всём осведомлены.

— Я буду сопротивляться.

— Вы же знаете, что это может привести к необратимым повреждениям мозга.

— Вас за это отдадут под трибунал, — мстительно фыркнула Зира.

— А где вы здесь видите трибунал? — поинтересовалась я с улыбкой и осмотрела каюту. Хок и Белый Волк с каменными лицами стояли у входа. — Вы сами заговорили о войне, а на войне возможны жертвы… В том числе и случайные. Так как?

— Я. Ничего. Не скажу, — отчеканила она. — И возможно, я проиграла на этом этапе, но в конечном итоге проиграете вы. Может, горстка этих звездолётов, о которых вы говорили, и не страшна для Земли, но она вполне может стереть в порошок вас. К тому же вы просто не знаете, с чем столкнулись. Здесь есть кое-что пострашнее пушек и звездолётов. Здесь есть Бог, которого нет у вас. Здесь есть древняя сила, магия. Что вы можете противопоставить этому? У вас ничего нет.

— Это не так, — возразила я. — У меня есть лучший корабль во флоте. У меня есть отличный экипаж, состоящий из уникальных людей. И у меня есть то, за что нужно сражаться, и ради чего необходимо победить.

— Сражаться? — снова рассмеялась она. — Вы же поисковик! Что вы понимаете в войне?

— Надеюсь, что ваши друзья думают также, — я заметила, как улыбка медленно сползла с её лица. — Честно говоря, — призналась я, — раньше я боялась войны, а теперь я её просто ненавижу, и постараюсь не подпустить её к Земле. Любой ценой.

— Это фанатизм, — дрогнувшим голосом произнесла она.

— Я бы назвала это патриотизмом. Я даю вам два дня, чтоб передумать. Если вы не будете говорить, мы прибегнем к ментоскопированию, если будете сопротивляться — к жёсткому ментоскопированию. И не думайте, что я буду ломать голову над тем, как оправдать вашу гибель. Родственники Тайса, узнают о его героической гибели, но им нечего будет хоронить. Ваши родственники тоже будут гордиться вами, и зажигать курильницы у вашего портрета, украшенного гирляндами цветов.

Развернувшись, я вышла из каюты. Хок и Белый Волк последовали за мной.

— Вы серьёзно? — спросил старший стрелок, заперев дверь каюты.

— Нет, — вздохнула я. — Это называется блеф. Я не люблю прибегать к насильственным методам. Будет лучше, если она всё расскажет сама.

— Ты дала ей два дня, чтоб насочинять кучу лжи, — заметил Хок.

— Она не знает, что нам известно, так что мы сразу поймём, если она лжёт. И тогда придётся прибегнуть к ментоскопированию.

— А если она действительно будет сопротивляться?

— На самом деле для сопротивления ментоскопированию недостаточно желания. Насколько я помню, в её личном деле нет сведений о том, что она прошла соответствующее обучение. Оно занимает несколько лет и преподаётся совместно с другими дисциплинами, дающими устойчивый навык. Однако, не факт, что это может помочь на самом деле. Нужна ещё сила духа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хок внимательно смотрел на меня.

— Тебе приходилось применять этот навык?