Чужие миры - Анастасия Пак

Белые стены Власка неожиданно накрыла огромная тень и поплыла вперед, заслоняя собой солнце. Пронзительный женский визг разорвал ленивую послеобеденную тишину и его тут же подхватили другие, волной катясь к княжескому дворцу. Страх плескался в глазах людей, бросающихся в укрытия, прочь от угрозы, зависшей прямо над ними.

Святобор вздрогнул, его растерянный взгляд метнулся к людскому потоку, белым лицам стражников и лишь потом поднялся вверх, туда, где парили огромные серовато-зеленые драконы, осматривающие город своими ярко-голубыми глазами. Широкие кожистые крылья, натянутые, как тетива лука, оканчивались изогнутыми острыми шипами, длинные хвосты извивались в воздухе, повторяя путь грациозного стремительного полета. Лучники со стен разом выстрелили в вожака стаи, но рогатая голова лениво повернулась, и из пасти полыхнуло пламя, сжигая их на лету.

Ими двигал приказ, и желание как можно скорее получить право на возвращение заставило драконов вдруг резко броситься вниз, прямо на город, обращая против людей свою власть над огнем. Алчные оранжево-красные языки жадно охватили соломенные крыши. Черный удушливый дым плотным туманом поплыл над Власком, а стая равнодушно совершила плавный круг, заходя с противоположной стороны.

Святобор только и смог, что проводить их взглядом, полным бессильной ярости, а уже через миг северные районы – гордость Родомира, на глазах начали превращаться в кровоточащие руины.

Белый благородный камень, из которого были сложены гордые строения Власка, славящиеся на все княжество, почернел и покрылся глубокими трещинами. Высокая смотровая башня, не выдержав мощного удара гребенчатого хвоста, обрушилась, едва не погребя под собой пятерых лучников. Атаки драконов, быстрые, сплоченные, становились все чаще и безжалостнее. Серо-зеленые росчерки в небе несли смерть всем, кто осмеливался встать у них на пути, причем смерть молниеносную, казавшуюся почти невозможной для столь грузных созданий.

Но это впечатление оказалось обманчивым. Драконы, сильные и изворотливые, наделенные умом и магией, были призваны именно потому, что превышали уровень колдовства Роуна. И никто, ни княжеская дружина, ни сам Родомир ничего не могли с ними поделать. Потому в равнодушное небо неслись проклятия, обнаженные мечи угрожающе сверкали, вызывая зверей на бой, но те и не думали снижаться, издалека забавляясь игрой с беззащитными мишенями. А Власк, обескровленный и разрушенный, терял последние силы и надежду на спасение.

– Звол! – уловив краем глаза знакомый балахон, крикнул князь. – Ты Главный колдун, так сделай же что-нибудь! Помоги. – В голосе Родомира проскользнули нотки гневного отчаяние.

– Я не могу, – насмешливо отозвался тот. – Усмирение драконов мне не подвластно, ты же сам запретил нам подниматься до таких высот, – не преминул он кольнуть князя. – Придется тебе справляться своими силами. – И Звол отвернулся, пряча торжествующую улыбку.

Это было последним ударом и даже новый приказ, швырнувших драконов в отчаянную атаку, ничего не изменил. Они пронеслись совсем низко, сквозь жалящее облако стрел, презрев опасность, и каленые наконечники впились в незащищенную область брюха вожака. Он резко перевернулся, кувыркнувшись в воздухе сверкающей змеей. Драконья чешуя окрасилась кровью, крик, слишком похожий на человеческий, заставил Звола сжаться от страха, вызвав воспоминания о шаге, которого уже не вернуть.

Чуждые Роуну голубые глаза зажглись ледяной ненавистью, смешанной с болью, и беззащитная толпа людей сполна отплатила за пролитую кровь. Стая хладнокровно превратила равнодушие в жестокость, как того и хотели вызвавшие их сюда. Крики взвились в небо сквозь гарь и дым, моля о помощи, в которую уже никто не верил. И она пришла.

Растолкав мечущихся людей, на площадь ступил странник в потертом дорожном одеянии. Его глаза, таящие мрачную иронию, нашли Родомира и потемнели, губы исказила недобрая улыбка.

– Посторонитесь, люди! – его сильный мощный голос далеко разнесся над толпой. – Я помогу вам.

Народ инстинктивно попятился, освобождая место. Воины, прикрывавшие князя, угрюмо смерили пришлого враждебными взглядами.

Крепкая рука странника взмахнула длинным тонким посохом, устремляя его на незваных гостей. Извилистый символ загорелся в воздухе, неся в себе отпечаток силы, давно не принадлежащей Роуну, и Звол посерел. Властный голос вплелся в порывы ветра, унося ввысь вязь древних слов, от которых так веяло смертью. Вожак глянул с непониманием и стая в ответ грубым броском швырнула себя к земле, раскрывая огнедышащие пасти. Рванувшись к страннику, пламя натолкнулось на тщательно замаскированный жезл. Пробежав по нему змеей, лизнуло обветшалый рукав и вдруг резко взметнулось в воздух и обвило вожака, перекинувшись с него на других драконов.

Вожак закричал, нелепо взмахнул крыльями, пытаясь набрать высоту, но вместо этого начал падать вниз, переворачиваясь в воздухе. Люди в ужасе метнулись в стороны, провожая испуганными взглядами устремляющийся прямо на них живой факел. Святобор прикрыл глаза рукой, наблюдая за тем, как серо-зеленые точки одна за другой срываются с неба, находя смерть на столь нелюбимой ими земле.

Обугленные ноздри драконов выдыхали дым и слабые язычки пламени. Великолепная шкура почернела и рассыпалась в золу, уносимую ветром. Красивые звери медленно умирали, провожая удаляющегося странника странными изумленными взглядами. Этот человек, которому они доверились, кому были вынуждены повиноваться, вдруг предал их. Легко и спокойно. И в усталых голубых глазах высветилась бессильная ярость, сменившаяся холодным отчуждением.

Древние существа прощались с жизнью, устремляясь в мир покоя прочь от непонятных и ненавистных им существ, обретших не заслуживающую их власть. Драконьи глаза закрылись и огромные тела начали сжиматься, расплываясь легкой дымкой посреди пылающих костров. На мгновенье сквозь пламя проступили очертания далеких зеленых равнин, небес, среди которых гордо парили могучие великолепные драконы. Подхваченные потоками воздуха, они поворачивали тяжелые удлиненные головы и глядели сквозь туман голубыми глазами в души замерших людей.

Далекий мир задрожал и растворился, забрав свой народ, а люди стояли, захваченные мудрыми, совсем не звериными взглядами.

– Постой, странник, – опомнился князь. – Останься, прошу тебя.

Пришлый повернулся с ленцой, скинул капюшон и снисходительно глянул на Родомира. Тот молча изучал его, отмечая невысокий рост, широкие плечи. Чуть прищурившись, задержал взгляд на сильных руках и мозолистых ладонях, привыкших к труду. Такие могли принадлежать кому угодно – воину, кузнецу… Магу, привыкшему к обращению с посохом. Но особенно привлекало выражение его лица – гордое, замкнутое. Глаза смотрят прямо, с едва заметным презрением, словно это он здесь даже не князь, а хозяин. Причем ни Власка, ни княжества, а всего Роуна разом.