Спецоперации - Павел Судоплатов

Непосредственно работу лаборатории курировал министр госбезопасности или его первый заместитель. По поводу этой лаборатории до сих пор ходит много чудовищных слухов.

Проверка, проведенная еще при Сталине, после ареста Майрановского, а затем при Хрущеве в 1960 году, в целях антисталинских разоблачений, показала, что Майрановский и сотрудники его группы привлекались для приведения в исполнение смертных приговоров и ликвидации неугодных лиц по прямому решению правительства в 1937—1947 годах и в 1950 году, используя для этого яды. Мне известно, что подобного рода акции осуществлялись нашей разведкой за рубежом также и в 60— 70-х годах. Об этом говорил и писал генерал-майор КГБ Олег Калугин.

С Валленбергом работали офицеры разведки и контрразведки, под руководством одного из ее руководителей Утехина. Допросы велись следственной частью по уголовному обвинению. Чаще других его допрашивал подполковник Копелянский. Его уволили из органов в 1951 году из-за еврейского происхождения. Хотя участие Копелянского в допросах подтверждено документально — его фамилия значится в тюремном журнале регистрации вызова заключенного на допрос к следователю, — он отрицал это и говорил, что не помнит подследственного с таким именем. Однако по этим записям в журнале видно, что именно Копелянский вызывал Валленберга из камеры на допрос за день до его смерти.

Дело Валленберга к началу июля 1947 года зашло в тупик. Он отказался сотрудничать с советской разведкой и был уже не нужен ни как свидетель тайных политических игр, ни как заложник — Нюрнбергский процесс закончился.

Похоже, Валленберг был переведен в спецкамеру «Лаборатории-Х», где ему сделали смертельную инъекцию под видом лечения (в то же время руководство страны продолжало уверять шведов, что ничего не знает о местонахождении и судьбе Валленберга). Медслужба тюрьмы не имела ни малейшего представления об этом, и его смерть была констатирована в обычном порядке. Однако министр госбезопасности Абакумов, очевидно, осведомленный о подлинной причине смерти Валленберга, запретил вскрытие тела и приказал кремировать его.

Существовала специальная практика кремации тех, кто был уничтожен по особому правительственному решению: вскрытие тела не производилось, прах подлежал захоронению как невостребованный в общей могиле. Позднее власти очень неохотно признали, что прах таких известных людей, как Тухачевский, Якир, Уборевич, Мейерхольд, и других захоронен в этой общей могиле. Крематорий Донского монастыря тогда был единственным, поэтому, возможно, в одной и той же могиле лежит прах моего начальника, друга и наставника Шпигельглаза и одного из руководителей разведки Серебрянского. Весьма вероятно, что прах Валленберга и Берии захоронен там же.

Как следует из воспоминаний бывших сотрудников МГБ— КГБ, журнал специальных записей всех ликвидации со ссылками на соответствующие решения высших инстанций в запечатанном конверте с надписью «без разрешения министра не вскрывать» и грифом «совершенно секретно» после ареста Берии был отправлен Суханову, помощнику Маленкова, заведующему особым сектором Президиума ЦК КПСС. В 1966 году полковник Студников, сразу же после моего ареста сменивший меня в должности начальника по разведывательно-диверсионной работе за границей, его заместитель Гудимович и полковник Василевский подтвердили в ЦК, что этот пакет был изъят из сейфа на Лубянке и передан в особый сектор Президиума ЦК. С тех пор он находится в недрах архивов или уничтожен по указанию высшего руководства, так как содержит свидетельства прямой ответственности за акции, осуществленные «Лабораторией-Х», не только Ежова, Берии, Абакумова, Меркулова, но и высшего руководства страны — Сталина, Молотова, Маленкова, Булганина, Хрущева.

В июне 1993 года «Известия» опубликовали статью Максимовой «Валленберг мертв. К сожалению, доказательств достаточно», а газета «Сегодня» — статью Абаринова «Отмывают не только деньги, но и версии». В обеих статьях приводятся выдержки из документов, касающихся судьбы Валленберга.

Из служебной записки Вышинского Молотову (1947 г.) явствует, что в конце 1944 года шведы обратились в Народный комиссариат иностранных дел СССР «с просьбой взять под защиту первого секретаря шведской миссии в Будапеште Рауля Валленберга».

В 1945 году, в начале января, шведов информировали, что Валленберг обнаружен и взят под защиту советских военных частей (на самом деле Валленберг был арестован военной контрразведкой в Будапеште).

Через некоторое время шведы уведомили МИД, что среди сотрудников их миссии, выехавших из Будапешта, Валленберга нет, и просили разыскать его. По этому вопросу они направили восемь нот в советские инстанции и сделали пять устных запросов. Посол Швеции в Москве Седерблом в 1946 году обратился к Сталину (он был им принят) с личной просьбой — выяснить судьбу Валленберга.

В свою очередь, МИД тоже несколько раз запрашивал о Валлленберге СМЕРШ и Министерство госбезопасности. Наконец в феврале 1947 года МИД был проинформирован П. Федотовым, в то время начальником разведывательного управления, что Валленберг находится в распоряжении МГБ.

В упомянутой выше служебной записке Вышинский писал: «Поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу Вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения об его ликвидации».

Для меня нет сомнений в зловещем смысле последних слов Вышинского. Он не предлагает закрыть дело (тогда была бы другая формулировка — «прекратить дело»), а почти «требует», чтобы Абакумов представил предложения об уничтожении Валленберга как нежелательного лица для советского руководства.

Итак, Вышинский выступил с такой просьбой — это крайне важно, — будучи заместителем Молотова и по разведывательной работе, которая осуществлялась в те годы Комитетом информации. Федотов, который сообщил Вышинскому о том, что Валленберг находится в тюрьме также в тот период был одним из руководителей Комитета информации.

Резолюция Молотова на записке Вышинского также имеет большое значение: «Тов. Абакумову. Прошу доложить мне, 18. V. 47 г.»

Фактически это было распоряжение заместителя главы правительства и руководителя разведки представить предложения о том, как ликвидировать Валленберга. Такова была обычная практика тех лет. (Недавно опубликован и показан по телевидению документ, направленный Сталину и Молотову в 1947 году, касающийся американского гражданина, закордонного агента НКВД Исаака Оггинса, подозревавшегося в двойной игре. Этот документ содержит такую же формулировку.)

После того как предложение было рассмотрено, Сталин или Молотов давали свое согласие в устной, а иногда письменной форме. Если в устной, то Абакумов, как было установлено в ходе проверок и следствия по его делу, делал пометку на таких документах: «Согласие тт. Сталина, Молотова получено» и проставлял дату.

Из официальных документов явствует: Валленберг умер 17 июля 1947 гола. Однако 18 августа того же года Вышинский информировал шведского посла о том, что советское правительство не располагает сведениями о Валленберге и что он не мог быть задержан советскими властями, а, скорее всего, стал случайной жертвой уличных боев в Будапеште (в январе 1945 года мы информировали шведов, что Валленберг находится под защитой советских военных частей).

В марте — мае 1956 года в ходе советско-шведских переговоров, проходивших в Москве, шведская сторона предоставила нашему правительству материалы, относящиеся к Раулю Валленбергу. Тогда же ЦК партии принял решение о проверке и выяснении обстоятельств гибели шведского дипломата. Это решение ЦК КПСС до сих пор не опубликовано.

В 1957 году ЦК КПСС утвердил проект меморандума советского правительства о судьбе Валленберга, подготовленный в МИДе (министр иностранных дел Шепилов) и КГБ (председатель Серов).

Советское правительство информировало шведское, что компетентные органы изучили и проверили представленные шведами материалы о Рауле Валленберге. Тщательные поиски в архивах внутренней тюрьмы на Лубянке, Лефортовской, а также Владимирской и других тюрем ничего не дали: сведений о пребывании Валленберга в Советском Союзе не обнаружили (в 1947 году были: мы сообщали МИДу, что Валленберг находится в распоряжении МГБ). Компетентные органы провели после этого проверку всех архивных документов вспомогательных служб, и в результате в документах медицинской службы внутренней тюрьмы на Лубянке обнаружили рапорт начальника этой службы Смольцова, адресованный бывшему министру госбезопасности Абакумову. В рапорте говорилось, что лично известный министру заключенный Валленберг неожиданно скончался у себя в камере вечером 17 июля 1947 года. Причина смерти — инфаркт.

Заканчивался меморандум, как положено, искренними сожалениями и глубокими соболезнованиями по поводу смерти Рауля Валленберга.