Северянка - Екатерина Валерьевна Баженова

– Вам золото нужно? Нас не надо жалеть. Вы же многих туда продали. Чем мы хуже? – спросил Тихомир.

– Да вы даже лучше, – ответил Потап, – поэтому и жалко, что такая сила сгинуть может.

– А что вам такого Святополк сделал? – спросил Гаркуша, – Переяславль от вас далеко будет.

– Он заплатил печенегам, чтоб те вырезали все наше селение. – ответил Тихомир.

– Мы одни в живых остались, – подхватил Мечислав. – Не пощадили даже младенцев и беременных женщин.

Разбойникам, не смотря на то, что немало повидали, стало жутковато. Они знали что князь жесток, но не до такой степени. А лешачей, хоть и имели к ним претензии, уважали.

– Ну, хорошо, убьете вы гада. А кто будет у нас воинов покупать? – спросил Чурило.

– Вы не найдете кому продать сильного бойца? – усмехнулась Рагнеда, – Я потом у вас в дружину их выкуплю. Лучше подумайте сколько за нас дадут.

– А откуда вы знаете, что Святополк печенегам заплатил за ваши головы? – спросил чернявый.

– От печенегов и знаем, – ответила Рагнеда, – Барукхан сам все и выложил.

Разбойники притихли.

– Барукхан? Ты его знаешь? – Гаркуша боголепно посмотрел на девушку.

– Пришлось познакомиться, – ответила княжна.

– Ты у него в лапах побывала и осталась живой? От него еще никто не выбирался. По крайней мере, целым и невредимым, – Чурило не верил.

– Как тебе вырваться удалось? – спросил рыжий Потап.

– Он проиграл мне в битве. Вместе с братом.

Повисла гнетущая тишина. Маленькая хрупкая девица победила грозного могучего хана?

– Вижу, что не верите, – сказала Рагнеда, – Кто-то проверить желает? Мало тебе тогда по осени досталось, а, чернявый?

Тот в ответ машинально тронул шрам.

– Ладно, это проверить не трудно, – отозвался Чурило. Любовь к золоту в нем все же перевесила.

Разбойники переглядывались, убеждаясь что думают об одном и том же. Потап вынул кинжал, который спер у княжны, и перерезал им веревки, что связывали руки Рагнеды.

– Только без глупостей, ясно? – спросил он злобно. Но голос выдал что злостью он прикрывает страх, – А то можем и передумать, – сказал рыжий, разделываясь с веревкой на ногах. – И будете делать так, как мы скажем.

По началу разбойники действительно опасались, что лешачи их обманывают и нападут сразу, как только станут свободны. Но опасения оказались напрасными. После сытного завтрака, пойманного Мечиславом, все двинулись в Переяславль.

Познакомившись поближе с разбойниками, лешачи убедились что те, в общем-то, неплохие люди. Разными путями жизнь привела их к разбою. Порой им очень хотелось осесть уже где-нибудь, завести семью, заняться разными ремеслами. Но кривая дорожка их так завела-запутала, что назад уже дороги небыло. Да и они сами не были уверены, что общество их примет. Много где за их головы награды обещали.

По пути к дяде Рагнеда с наставником придумывали легенду для нее на случай, если Святополк или его люди ей допрос устроят: как звать, откуда, чем занималась. И вот, после долгого пути до заветной цели оставался день ходу. Вечером, как обычно, разбили ночлег. Было уже поздно, но никому не спалось. Все нервничали, хоть и старались скрывать. Некоторые притворялись спящими и тихо лежали, прислушиваясь к разговорам.

Эльф сидел у костра, когда Рагнеда подошла к нему:

– Не спится?

Он улыбнулся в ответ, глядя на огонь, отблески которого плясали в его опаловых глазах.

– Я никогда не сплю, – напомнил он ей.

– Я же не спрошу: «Не мечтается тебе?».

Оба засмеялись.

Рагнеда вынула кинжал из ножен и протянула его Светозару:

– Завра будет некогда. Я хочу, чтоб это сделал ты, – после этих слов она повернулась к эльфу спиной и села на траву, распустив волосы. Всю свою жизнь она носила длинную косу. Мысль о том, что придется ее отрезать, несколько тяготила. Но сделать это было необходимо.

Светозар тоже не горел желанием отрезать любимой волосы, которые были такими длинными, что доставали до сгиба в коленях, густыми и тяжелыми, струились каскадом по плечам, спадая вниз по спине. Сам не веря в то, что он делает, эльф дрожащими руками взял прядь волос, оттянул ее и, подавляя дрожь, отсек. Локон лег на шею девушки легкой волной. Трудным оказался лишь первый шаг. Далее уверенности прибавлялось и Светозар уже твердой рукой снимал кинжалом прядь за прядью.

Рагнеде понравилось новое ощущение: голова становилась легкая. Когда остроухий закончил, около них лежала гора волос. Теперь локоны едва прикрывали девушке шею, спадали на лицо. Стрижка ей была к лицу. От этого княжна хоть и стала походить на мальчишку, но, в то же время, похорошела, стала выглядеть милее.

Все же волосы было жалко. Чтобы не думать о потере, девушка стала складывать отрезанное в костер. Следы оставлять было нельзя, даже в лесу.

– Иди, ложись. Я сам все уберу, – Светозар отправил Рагнеду спать.

Груда волос почти перекрыла доступ воздуха к дровам, отчего огонь с трудом пробивался сквозь этот ворох. Светозар сидел и смотрел на пламя – как оно пожирает волосы. Мысли, что вертелись в голове, как-то сами вырвались наружу:

– Я знаю, она о себе никогда не просила. Но сейчас ей без твоей помощи не обойтись. Помоги, пожалуйста. Дай ей сил выдержать все, что ей предстоит в Переяславле.

После этих слов эльф отправился отдыхать под дерево. Едва он закрыл глаза, как пламя в ту же секунду вспыхнуло и ярко разгорелось, словно туда масла плеснули. Огонь с треском пожирал русые косы. Через пару минут уже не осталось ни одного волоска.

Все же сон взял свое и лешачи с разбойниками заснули. Княжна лежала к костру ближе всех, накрывшись меховой накидкой (которую Гаркуша любезно спер, когда они проходили какую-то деревеньку). Ночи в лесу были прохладными. В кострище вскоре остались лишь тлеющие угольки. Но вдруг эти угольки стали разгораться, словно кто-то дул на них, полетели искры, затем появилось маленькое пламя. Его языки становились все больше и ярче. Хотя, собственно, гореть там было нечему: хворост уже давно превратился в золу. Огонь накрыл волной княжну, заключив ее в купол, после чего стал впитываться в тело девушки, словно вода в землю. Рагнеде стало жарко и она раскрылась. Спать стало беспокойно. Княжна крутилась, будто снился кошмар. В итоге она проснулась от жара и ломоты, как при лихорадке. Сначала невыносимо горели руки и лицо, затем жар растекся по всему телу. Кровь казалась такой горячей, как если бы в венах тек кипяток; мышцам и костям становилось больно. Тело начало краснеть и светиться, словно внутри него бушевал пожар. Рагнеда попыталась опустить руки в покрытую росой