Сегодня - позавчера - В Храмов

Так и двигались без происшествий до темна. Темное небо то разродиться дожём, то опять всухую давит. Но воды и грязи кругом и так - за глаза. Лошадки выбивались из сил, толкали повозки всем миром. БТР траками выворачивал целые пласты земли, но пока пёр. К темноте вышли к тихому, пустому посёлку. Постройки сиротливо стояли раззявив двери и окна. В ближнем к лесу пожарище нашли и жителей. То, что от них осталось. Я потащил немца к пепелищу и как котёнка тыкал мордой в останки, впав в бешенство, не запомнил, что орал. Помню, что плакал на коленях и просил прошения у сгоревших. Это, когда меня отпустило.

Ночевали здесь же. А на утро дорожки наши разошлись. Все три роты я отправил в разные стороны по разным маршрутам. А наш обоз, сапёры, "лешие" и "нестроевые" коих набралось пять десятков пошли отдельно. Точку встречи знали только я, Кадет, Антип, Херсонов, Леший, Шило и Капитан.

Я повел нашу "штабную" колонну по лесной дороге, изрядно заброшенной, заросшей вялой травой и заваленной буреломом. Но, дорога эта вела нас на северо-восток и её не было ни на наших, ни на трофейных картах, коих мы захватили аж шесть штук.

Роты пошли без обоза, лишь несколько навьюченных лошадей было с ними. Они могли двигаться через лес, избегая дорог. У нас такого выбора не было. Мы зависели от дороги. Поэтому самую потайную дорогу выбрал себе. Заросли подступали к дороге вплотную, образую древесный туннель - стволы - стены, ветви - крыша. Меня это очень радовало, хотя иногда приходилось расчищать путь от валежника. До темна продвинулись километров на 15. И это был хороший темп. Раньше и столько не проходили. Может, втянулись в ходьбу, а может обвыклись с лесом, он нас "принял".

Хотя места пошли глухие и дикие. Такого леса я и не видел никогда. Оказалось, что то, что я раньше считал лесом - так, рукотворные редкие лесополосы. А тут ЛЕС! По настоящему дремучий. Одно было непонятно - куда вела дорога и кто её торил. Это меня серьёзно беспокоило.

Гораздо больше это беспокоило немца.

- Что, не видел лесов таких? - усмехнулся я, - эти леса сказочные и заповедные. В них живёт то, что вы из своей Европы давно выгнали.

- Что?

- Божьи дети. Те, кого он создал до людей. Лешие, русалки, водяные, древний волшебный народ.

- Сказочник, - усмехнулся Вильгельм.

- Ага, Ганс Христиан Андерсен. Читал?

- Не пойму я вас, Виктор Ифанович. Вы в Бога верите?

- А как же!

- И в языческих тварей?

- А то!

- И в коммунизм?

- Конечно!

- Вы издеваетесь? Вы всё врёте!

- Почему?

- Откуда мне знать? Зачем вы меня дурите?

От его крика проснулась Таня, схватилась за кобуру, огромную на её маленьком теле, но успокоилась и обратно прикрыла глаза, но из-под век они сияли любопытством. Она уперлась плечом в спину вознице, тот закряхтел.

- Нет, я тебя не дурю. Это всё - правда.

- Потому что одно другому противоречит.

- Разве? Не заметил.

- Церковь всегда изгоняла дьявольских созданий, этих ваших леших, водяных.

- Может поэтому вы так и страдаете? Вечно с ума сходите. Малый народец изгнали, волшебство изгнали, красоту и красавиц сожгли на кострах инквизиции, леса вырубили, воды осквернили. Отринули Бога. Золотому Тельцу поклоняетесь и Сатане-Человеконенавистнику.

- Нет, я христианин!

- Да ты что? А в факельных шествиях участвовал? И ничего это не напомнило? Сатанинский культ это. И учение Дарвина - от лукавого. И нацизм ваш. Бог всех создал равными. А вы людей живьём жжёте.

- Я не жёг! И в партии не состою.

- Но и не остановил. Какой же ты христианин? Неужели ты не знаешь, что предки твои, древнегерманские вожди вывели свой народ из этих лесов и заселили болота, которые теперь зовёте Дойчланд. Мои предки твоих звали дочерним народом, ушедшем, как дочь уходит от отца вместе с взрослением. Потому и дойчи, что дочи. Эх, вы, германцы! Даже сказки у нас общие - у нас Царь Владимир, у вас - Вольдемар, Наших малых богов и героев себе присвоили. Световита, Вотана...

- Вотан - наш эпический герой!

- Ага, я об этом и говорю. Вотан - вот он. Всегда приходил вовремя. Раньше, чем случалась беда. Враг напал - а вот и он. Даже Берлин ваш - берлога всего лишь. И стоит на землях Бранного Поля, Бранденбург, по-вашему. И брянские вы. Брянск - тоже Бранный. Только не поле, а лес. И знак наш Солнца, Коловорот, в свастику превратили, переврали. Вот уж поистине - сон разума рождает чудовищ. Вот твои сородичи и вернулись домой, в брянские леса. С огнём и мечом. Вы дети этой земли, часть её народа. Как может часть победить целое? Разве может твоя правая рука победить тебя целиком? Убить может. Но, тогда рука убьёт и себя. Так-то, неразумный ты наш немчик. Кстати, вы себя гордо именуете пруссаками. Почему ты не задумался, что пруссаки - правые русаки. Человек встал лицом к солнцу и пошел направо, вслед за солнцем, туда, куда оно западает, на запад, в западню. Стал пруссаком.

- Нет. Это всё ложь!

- Да, ради Бога! Не хочешь - не верь. Нужен ты мне. Я, так, сижу и травлю сказки по-стариковски, чтобы не спать.

- Виктор Иванович, а как же коммунизм и Бог? Ведь религия - опиум для народа, - подала голос Таня. Возница насторожился, идущие рядом бойцы навострили уши.

- Опиум хирурги используют для наркоза и это есть благо. Понимаешь, Бог и религия - это чуть-чуть разные вещи. Церковь - это организация, конкурент правительству. А Бог - не конкурент. И правительство под Богом. Религия - может быть и опиум, а вот Вера - это другое. Религию у тебя можно отобрать, священника прогнать, храм разорить, а вот Веру никто у тебя не отберёт. Она или есть или её нет. Да, никто и не пытается, заметь. Перед боем все мы молимся и крест целуем. И Отец народа, товарищ Сталин выучился уму-разуму именно в семинарии и о Боге знает не понаслышке. Не зря он поставлен над нами в столь роковой час. И мы все богоугодное дело делаем - остановим бесов, очистим землю от сатанинской скверны. Это надо же - людей заживо жечь! Последний раз себе подобное латины Рима только позволяли. Наши предки их отучили от гордыни и скотства. И вас, германцев, навсегда отучим. Вам дано высокое звание Человека, помощника Бога, созданного по образу и подобию. А вы на что данное вам тратите? Человек пришёл в этот мир свет нести, а вы его гасите. Хотя... Свет души, подобен огоньку свечи. Светит мало, не греет, того и гляди - потухнет. Надо его беречь, укрывать от ветров бедственных. Куда проще - задуй свечу и живи аки зверь алчущий. Нет души - всё можно! И стяжательство, и гнев, и прелюбодеяние, и чревоугодие, ненависть, страх, убийство! Разве не из этого состоит Западная Цивилизация? Они всё измерили в деньгах: любовь, верность, воля - всему у них есть цена. Смысл понимать перестали этих слов. Что для них воля, любовь, вера, верность? Пустые звуки, сотрясение воздуха. А мы, как воинство Христово, опять истекая кровью очистим землю от скверны, заставим их быть Людьми. А они проклянут нас. А Христос? Он ведь был первым коммунистом. Коммунизм призывал отринуть скотство, перестать поедать людей, отказаться от греха и построить коммунистическое Царствие Небесное на земле. И не будет ни богатых, ни бедных, ни царей, ни рабов. И что? Распяли, убили. Убрали преграду, мешавшую жить по-скотски, тянущую из тёплого и уютного болота в холодную и обжигающую высь небес. И обратно с чавканьем погрузились в грязь. А потом и учение его извратили до неузнаваемости.