Простая Душа - Вадим Бабенко

Чутье подсказывало полковнику, что автомобильная авария – не более, чем случайность, но он тем не менее распорядился выставить охрану в больничной палате, где приходил в себя шофер покореженного Мерседеса, строго-настрого запретив доступ к нему как посторонним, так и ближайшим родственникам. Потом, подумав с минуту, он вызвал своего заместителя, румяного здоровяка Аленичкина, и спросил угрюмо: – «Слышь, Михаил, ты вроде в друганах с этим, Царьковым, который у нас бабки чистит? У него же, кажется, Петрович, в которого вчера грузовик въехал, кем-то навроде кума?»

«В друганах, не в друганах, но общаться приходилось, – осторожно ответил зам, знавший уже и об аварии, и о похищении, и успевший, конечно, связать одно с другим. – А у тебя что, на него зуб?»

«Да нет, – поморщился полковник, – повязали его, похоже – неустановленные личности трудной судьбы. Вчера как раз, когда Петровича в морге ковыряли. Ты ведь, наверное, в курсе, так?»

«Ну да, – пробурчал Аленичкин, глядя на начальника исподлобья, потом потер переносицу и добавил: – Но я никому – ни-ни».

«Да, да – манда! – вдруг разозлился тот. – Если в курсе, то думай давай башкой. Ты мне не дакай, а версию дай – понял? Есть тут что, или так, пустышка. Вникни повнимательней – тебе отдаю под контроль. И джип обыщи – на предмет субстанций, не мне тебя учить…» – и полковник, махнув рукой, отпустил подчиненного, чтобы вновь, оставшись в одиночестве, предаться трудным раздумьям об изменении мастей и раскладов.

Несмотря на опасения Толяна, руководить операцией по освобождению пленников дородная майорша назначила следователя Никитину, которая чуть робела, но не подавала вида. Кроме омоновцев, сидевших в неприметном фургоне, в ее отряде были Виталик-Лаврентий и те же два сержанта, что бодрствовали, как сиделки, у кровати хозяина катера, пока тот не пришел в себя.

Понятно, что ночь, проведенная в неудобных креслах в душной комнате, где воняло кошками, не прибавила операм настроения, поэтому очнувшийся механик тут же прочувствовал на себе бескомпромиссность их настроя. Это дало результат – он рассказал все и сразу, признавшись, что сначала его попутал бес, а потом уже вооруженные гангстеры запугали настолько, что он не смог отказаться от соучастия в преступном действе. Бандиты, по его словам, весь день пытались с кем-то связаться, а потом сказали, что заедут рано утром, чтобы вновь отправиться к заброшенной турбазе, но отчего-то пока не появились. Это несколько напрягло сержантов, проведших до прибытия основной группы тревожные полтора часа. Валентина приехала почти одновременно с ОМОНом и сразу увидела у дома милицейский «Газик», который ее подчиненные даже и не подумали отогнать прочь. Небрежность ли это или трусливый умысел, гадать было недосуг. Она ворвалась в дом, как фурия, так что хозяин с разбитым лицом при виде ее посерел и сжался, и устроила операм страшный разнос за отсутствие маскировки. Это разозлило их еще больше, и по взглядам, которые они бросали на механика, было ясно, что тому придется несладко, если им выдастся шанс вновь до него добраться. Но шанса не представилось, их с двумя омоновцами оставили в засаде поджидать запаздывающих бандитов, а остальные, во главе с Никитиной, оправились на остров – спасать потерпевших.

От засады было немного прока – как и предполагала Валентина, гангстеров спугнула милицейская машина. Еще ночью они узнали, что заказчик мертв, и решили немедленно исчезнуть, захватив с острова оставшегося там сообщника. Подъехав к дому механика перед самым рассветом и обнаружив, что туда уже добралась милиция, они понаблюдали за ситуацией с полчаса, а после, так ничего и не поняв, отправились на Северную пристань, чтобы нанять там какою-нибудь лодку.

Сделать это удалось уже когда стало совсем светло. На скрипучей и ржавой, но быстроходной посудине бандиты долго рыскали по протокам и вопили на всю округу: – «Юрец! Качок!» – пока их приятель не отозвался наконец и не выбежал на берег, махая руками. Громкие крики всполошили только речных чаек, да нескольких рыбаков, выехавших с раннего утра на мелководье, но ни чайки, ни рыбаки не придали им значения, как и всему сиюминутному, что происходит на большой реке. Лишь пленники, уже не спавшие к этому часу, сразу насторожились, услышав шум, а убедившись, что едут именно к ним, засуетились, подавая друг другу бессмысленные знаки.

«Орут чего-то, – прошептал Тимофей. – Заблудились что ли, уроды?» Его никто не поддержал, лишь Фрэнк негромко хмыкнул и на цыпочках подкрался к отбитому стеклу.

«Здесь я!» – услышали они крик их сторожа, затем – стрекот лодочного мотора и несколько непонятных команд. Мотор стих, бандиты о чем-то переговаривались возбужденно, но слов было не разобрать.

«Прибыли, – констатировал Царьков. – С утра пораньше – может оно и лучше. – Он нервно прошелся взад-вперед и сказал, понизив голос: – Как зайдут, не дергайтесь – они церемониться не будут. И в разговор не лезьте, я сам договорюсь».

Однако, разговора не случилось. Через несколько минут трое бандитов подбежали к дому и стали возиться наверху. «Это здесь оставь, – хрипло командовал кто-то. – Куртки берем – и на катер. Юрец, не стой столбом, возьми тряпку, ручки протри».

«Ручки, ручки, – донеслось недовольное бормотание. – Я и внутри может что трогал, и на бутылках опять же пальцы».

«Трогал – и дурак! – безапелляционно завил хриплый голос. – Ничего, авось не разыщут. Поздно уже внутрь, возись потом с фраерами этими… Давай, заканчивай – в темпе».

«Эй! – завопил вдруг Царьков. – А мы? Нас-то откройте, черти!»

«Молчи, козел, – злобно откликнулся хриплый. – Ты меня еще чертом назовешь… Юрец, двигаем – живо!»

Что-то загрохотало, потом скрипнула дверь, и торопливые шаги стали удаляться от дома. Вновь застучал мотор катера – и вскоре стих вдали. Группа следователя Никитиной еще только стягивалась к дому механика, а бандиты уже неслись прочь – от острова, от заложников и от всей затеи, явно не задавшейся с самого начала.

«Уехали, – растерянно произнес Царьков. – Все уехали, будто нас и нет. Вы такое видели вообще – в кино или где?»

Николай расхохотался, подошел к умывальнику и стал плескать водой в лицо. Фрэнк Уайт смотрел недоуменно, будто все еще ничего не понял. Лишь Елизавета была серьезна, свежа и полна энергии.

«Ускользнули! – вертелось у нее в голове. – Неужели все? Но ведь я так и знала!»

Она улыбнулась своим мыслям и с нежностью посмотрела на Царькова. «Ты мой герой!» – хотелось ей воскликнуть, но она сдержала себя и лишь сказала деловито: – «Дверь нужно открывать. Что мы время теряем – вдруг они вернутся».