Рабство и данничество у восточных славян - Игорь Фроянов

Новгородская Первая летопись младшего извода не допускает кривотолков, когда свидетельствует: «И дани устави Словеном и Ваягом даяти... ».390 Здесь, несомненно, речь идет о данях, предназначенных словенам и варягам. И это понятно, ибо при новоиспеченном киевском князе «беша Варязи, мужи Словене, и оттоле прочий прозвашася Русью».391 В Повести временных лет по Лаврентьевскому списку об этом сказано так: «И беша у него Варязи и Словени и прочии прозвашася Русью».392 В Ипатьевском списке Повести впереди поставлены словене: «И беша у него Словени и Варязи и прочии прозвашася Русью».393 Но если в Новгородской Первой летописи упоминание о варягах и словенах предваряет сообщение об уплате только им дани, то в Повести временных лет перечень получателей дари расширен: «И устави дани Словеном, Кривичем и Мери».394

Б. Д. Греков, как мы знаем, подчеркивал различие терминологии, обращенной к словенам, кривичам и мери, с одной стороны, и к древлянам, северянам и радимичам,— с другой. В первом случае употреблен термин «устави», а во втором — «возложи». Вывод отсюда он сделал ошибочный, полагая, будто Олег, обязав («устави») словен, кривичей и мерю платить дань, поступил как «правитель государства», определяющий повинности своих подданных.395 Однако слово «уставити» в древнерусском языке было многозначным: установить, постановить, положить, назначить, определить, устроить, водворить порядок, уничтожить, отвратить, отвлечь.396 По нашему мнению, словосочетание «устави дани» надо разуметь не в смысле «точно определять, узаконивать, водворять порядок», как это делает Б.Д.Греков, а в значении положить, назначить. Стало быть, Олег повелел выдать дань тем представителям северных племен, которые приняли участие в походе на Киев и обеспечили ему победу, т. е. словенам, кривичам и мери. То была единовременная дань, или «окуп», контрибуция.

Итак, наше представление о данях, установленных Олегом после взятия Киева в корне отличается от общепринятого. Повторяем, словене и их союзники по межплеменному объединению397 получили дань как победители, посадившие своего князя на киевский стол. Об этом и говорили древние летописи. Но поздние летописцы перекроили старые тексты, исказив суть того, что произошло в Киеве на заре его истории. Далекую от исторической правды версию приняли историки ХVIII-ХIХ вв., а потом — и современные исследователи.398 Свою тут роль сыграли, по-видимому, осознанные или неосознанные политические мотивы, возникшие в результате успехов создания единого Русского государства с центром в Москве, последующего роста Российской империи и создания унитарного строя в СССР. На фоне центростремительных процессов дань, уплачиваемая столичным Киевом периферийному племени словен, не говоря уже о представителях финно-угров, казалась немыслимой.

Завершая сюжет об «уставлении» Олегом даней словенам и кривичам, еще раз подчеркнем, что в данном случае мы имеем дело с разовой платой побежденного победителями, иначе — контрибуцией.

Укрепившись в Киеве, Олег приступает к подчинению соседних восточнославянских племен и облагает их ежегодной данью. Первыми подверглись нападению древляне: «Поча Олег воевати древляны, и примучив а, имаше на них по черне куне».399 Затем такая же участь постигла северян: «Иде Олег на северяне, и победи северяны, и възложи на нь дань легъку, и не дасть им козаром дани платити, рек: "Аз им противен, а вам не чему"».400 Подчинив северян, киевский правитель «посла к радимичем, рька: "Кому дань даете?". Они же реша: "Козаром". И рече им Олег: "Не дайте козаром, но мне дайте". И въдаша Ольгови по щьлягу, яко и козаром даяху».401 В. Н. Татищев сообщает о покорении радимичей с некоторыми подробностями, отсутствующими в Повести временных лет: «Послал Олег к родимичем, глаголя: "Кому дань даете?". Они же отвесчаша: "Даем козаром". И рече им Олег: "Не давайте козаром, но мне; ежели ж козары на вас приидут, аз вас обороню. И они дали Ольгу по шлягу от плуга, яко же и козаром давали».402

Приведенные известия не оставляют сомнений, что данническая зависимость восточнославянских племен по отношению к Киеву устанавливалась посредством военной силы или угрозы ее применения. За краткими летописными записями скрывается упорная межплеменная борьба, выливавшаяся в кровавые войны.403 Полянскому союзу племен пришлось воевать на два фронта: чтобы подчинить северян и радимичей, обложить их данью, надо было нейтрализовать хазар, под дан-ничеством которых находились эти восточнославянские племена. Недаром Архангелогородский летописец сообщает не только о походе на северян, но и на хазар.404 Под натиском киевских дружин дряхлеющий Хазарский каганат терял славянских данников одного за другим. Олег, надо отдать ему должное, действовал гибко, применяя, с одной стороны, военную силу, а с другой, — соблазняя материальной выгодой, или «легкой данью».405

Наличие хазарского фактора в истории формирования даннических отношений киевских князей и управляемых ими полян с восточнославянскими племенами очень значимо, так как позволяет сделать два, по крайней мере, принципиальных заключения, относящихся к существу дани и статусу племенных территорий, состоящих под данничеством. Обращаясь к существу дани, необходимо признать, что оно оставалось неизменным, несмотря на смену ее получателей. Дань хазарам есть плата побежденного победителю, таковой она остава лась и тогда, когда стала поступать в Киев. Перед нами традиционная форма эксплуатации одной этнической общности другой, слабого народа сильным. Земли хазарских данников — северян и радимичей — не входили в состав государственной территории Хазарского каганата, находясь лишь в сфере внешнеполитического влияния его правителей. Мало что изменилось в этом отношении с переходом права взимания дани к Олегу: северяне и радимичи подчинились лишь близким по этнической крови полянам, войдя в межплеменной союз, возглавляемый Киевом.406 Обложенные данью племена сохраняли свою самобытность и территориальную обособленность. Их подчинение и принуждение к данни честву нельзя изображать как процесс «сложения древ нерусского государства — Киевской Руси», а тем более воспринимать как «окняжение земли» данников, установление верховной государственной земельной собственности на племенные территории.407 Поэтому и дань, уплачиваемую побежденными племенами, не стоит связывать с поземельной собственностью. Источником ее является не собственность на землю, а своеобразная собственность на племенной коллектив, покоренный си лой оружия. Вот почему «примученные» племена платили не только дань, но и нередко служили поставщиками рабов для победителей.408 Следовательно, дань, получаемая Киевом с завоеванных восточнославянских племен, была выражением не поземельной зависимости, а военно-политического господства полянской общины над другими племенными объединениями, в данном случае — над древлянами, северянами и радимичами.

Один из сторонников теории «окняжения земли» О. М. Рапов пишет: «Вполне возможно, что Олег "обладал" северянами и радимичами точно так же, как древлянами, то есть он не мог полностью распоряжаться их землями».409 Мы полагаем, что князь вообще не распоряжался землями этих племен, поскольку его привлекала, как явствует из рассказа летописца, не земля, а дань, исправное поступление которой он и старался обеспечить. Эта дань была долгосрочной и регулярной.410 Впрочем, В. В. Мавродин замечает, что «само покорение и древлян, и северян, и радимичей было в значительной мере условным. Мы знаем, что древляне еще при Игоре и Ольге имели своего князя Мала, что радимичей подчинил себе только Владимир, и хотя о северянских князьях мы ничего не знаем, если не считать легендарного князя Черного, но наличие здесь еще в X в. огромных богатых захоронений свидетельствует о сохранении столь влиятельной местной знати, что ее вполне допустимо считать самостоятельными князьями, хотя и выступающими в роли местных правителей, "великих" и "светлых" князей, но находившихся "под рукой" киевского князя. По-видимому, взаимоотношения Между Олегом и покоренными племенами заключались лишь в несистематическом сборе дани и в участии их воинов в войнах и походах киевского князя. Зачастую это были скорее "толковины", т. е. союзники, о чем и повествует летопись, говоря о походе Олега на Византию нежели подданные в обычном смысле слова».411

Признавая справедливым мнение В.В. Мавродина, что покорение Олегом древлян, северян и радимичей не лишало их внутренней самостоятельности, что зависимость этих племен заключалась прежде всего в платеже дани и выделении воинов для участия в войнах и походах киевского князя, мы не можем согласиться с ним, когда он говорит о несистематическом характере даннических поступлений. Дань была не только регулярной, надо полагать, ежегодной, но и фиксированной.412 Значит, практика данничества в восточнославянском мире имела давнюю историю.