Кровное родство. Книга вторая - Ширли Конран

Майк еще раз лягнул стартер. Мотоцикл кашлянул.

– Какого дьявола эта проклятая жестянка не заводится? – крикнул Адам, ударяя ногой по боковой панели.

– Не смей калечить мой мотоцикл! – заорал Майк. После стольких лет зависимости от брата, незаслуженных унижений и обид, которые тот наносил только потому, что у того было плохое настроение, он почувствовал, что должен расквитаться. Пора уже Адаму перестать обращаться с ним, как с собакой. Пора, давно пора наконец проучить братца. Показать, что не только он может быть сверху. На сей раз он, Майк, – хозяин положения. Он припугнет Адама так, что тому хватит на всю жизнь.

Черный „эгли винсент" с никелированной рамой завелся с третьего толчка. Слушая его грохот, Майк улыбнулся про себя: мотор его машины был способен гнать ее со скоростью сто сорок миль в час.

С Кэдогэн-Плейс Майк свернул налево, на Понт-стрит. С ревом мотоцикл влетел на Белгрейв-сквер, обрамленную светлыми, классической архитектуры зданиями.

– Эй! – крикнул полуоглохший от дьявольского грохота Адам в самое ухо Майку. – Здесь же одностороннее движение! Ты не туда свернул!

Майк улыбнулся. Он знал, что вечерами, в это время, на Белгрейв-сквер не бывает много машин.

„Эгли", прибавляя скорость, понесся вокруг черной, с острыми концами решетки сквера, что находился посередине площади.

– Что это ты вытворяешь? – прокричал Адам, задыхаясь от встречного ветра.

Испуг брата заставил Майка усмехнуться. Его охватила эйфория, как после бокала шампанского на голодный желудок. Его мотоцикл, вздрагивая под хозяином как горячий конь, рвался вперед.

Ветер хлестал по лицу и глазам Адама, выжимая слезы. Ему казалось, что дома наклоняются над ним… нет, это мотоцикл заложил крутой поворот. Адам был в ужасе, голова у него кружилась. Когда „эгли" резко вильнул в сторону, чтобы уклониться от встречного лимузина, он вскрикнул и еще крепче обхватил руками Майка.

Майк рассмеялся. За спиной его сердито загудел клаксон, но „эгли" в клубах выхлопного газа уже вылетел с Белгрейв-сквер. Майк понимал: Адаму кажется, что он управляет машиной зверски, дико, и, возможно, что он не владеет ею полностью. Однако он-то знал, что его железный конь абсолютно подчинен ему.

Оставив позади площадь, вместо того чтобы повернуть направо, к вокзалу Виктория, Майк свернул налево.

– И вокзалу ведь не сюда! Нуда тебя черт несет? – Ветер загнал слова Адама обратно ему в глотку.

Тут Адам вполне серьезно подумал, не спрыгнуть ли ему с мотоцикла, но решил, что это еще опаснее, чем, тесно прижавшись к спине брата, мчаться вместе с ним сквозь темноту, пронизанную огнями встречных машин.

По мере того как „эгли" набирал скорость, возбуждение Майка нарастало. Адам, никогда не дававший себе труда думать о других, теперь на собственной шкуре испытывал, что такое оказаться в чужой власти, что такое насилие над волей и пронизывающий душу и тело ужас.

Впереди „эгли" замаячила высокая триумфальная арка с решетчатыми воротами. Они были закрыты. Майк направил машину прямо в ворота, как будто собирался в лепешку разбить ее о них.

Адам вскрикнул.

В последнюю секунду „эгли" резко свернул в сторону.

Теперь по левую сторону навстречу Адаму угрожающе неслись деревья, бросавшие длинные тени в отблесках старинных фонарей; справа показалась ограда Букингемского дворца.

– Прижмись ко мне! – приказал Майк через плечо.

И начался какой-то жуткий слалом. Сверкающее никелем железное чудовище врезалось в поток машин и заметалось между ними. Протестующий вой клаксонов перекрыл даже грохот мотоцикла. Втянув голову в плечи, изо всех сил прижавшись к спине Майка, Адам старался не думать ни о чем, кроме того, что он еще жив. Мысли рвались в крошечные, бессвязные клочки.

Облетев с диким ревом статую напротив Букингемского дворца, мотоцикл ринулся к Моллу. Там Майк включил максимальную скорость.

Щеки Адама оттягивало назад, дыхание рвалось из легких. Слева промелькнули зубчатые стены Сент-Джеймсского дворца. Прямо перед „эгли" горели красные огни светофоров.

Майк не снизил скорость.

Адам закрыл глаза.

В тот момент, когда „эгли" домчался до первого светофора, красный свет сменился желтым. „Эгли", грохоча, продолжал свой путь.

Адам, удивленный тем, что до сих пор жив, открыл глаза и увидел впереди массивный серый силуэт арки Адмиралтейства.

Дико взвизгнули тормоза: Майк резко сбросил скорость, прежде чем свернуть на Трафальгарскую площадь. На какое-то мгновение переднее колесо „эгли" оторвалось от асфальта.

Когда мотоцикл замедлил ход, мозг Адама снова приобрел способность мыслить.

– Что я должен сделать, чтобы ты остановился? Чего ты хочешь? – крикнул Адам сквозь какофонию шумов: мотор вновь работал на пределе, из выхлопного отверстия вырвалось пламя.

Круто заложив направо, Майк крикнул через плечо:

– Десять процентов от того, что ты имеешь от компании Дав!

– Проклятый педераст! – взвыл Адам. – Нет! Майк усмехнулся. Значит, он верно угадал: Адам действительно доит семейную компанию. Он рванул рукой вниз, и скорость еще увеличилась.

Теперь они мчались вокруг Трафальгарской площади. В центре ее возвышалась колонна Нельсона с пьедесталом, охраняемым четырьмя огромными бронзовыми львами. Их охватывал аккуратный полукруг железных столбиков. Дальше поднимались два фонтана с бронзовыми русалками и дельфинами и подсвечиваемой снизу водой. Конечно, было слишком темно и холодно, чтобы там болтались туристы или продавцы разной мелочи, но зато транспорта на площади, как всегда, было полно.

„Эгли" громыхал, оставляя позади простые красные автобусы, неповоротливые глыбы двухэтажных автобусов и бежево-черные такси.

Адам снова подумал, что, пожалуй, спрыгнуть с мотоцикла на полном ходу менее опасно, чем оставаться на нем. Он почти решил, что спрыгнет, когда Майк замедлит ход, чтобы повернуть направо – если, конечно, надумает повернуть – в дальней части площади.

Но пока „эгли" летел вверх по холму, Адам разглядел ряд железных колонок, ограждающих ведущие на площадь каменные ступени: удариться головой об один из этих столбов означало бы верный конец.

Тогда он решил держаться крепче и помнить о том, что Майк – прекрасный водитель, хотя, конечно, не приходилось надеяться, что он не станет рисковать: мотоциклисты делают это постоянно.

Майк свернул направо. „Эгли", рокоча мотором, пронесся впритирку между двумя столбами.

Звук, вырвавшийся из легких Адама, когда мотоцикл с грохотом рванулся вниз по ступеням на площадь, был уже не человеческим криком, а животным воем, исполненным смертельного ужаса.