Меч и лебедь - Роберта Джеллис

— Сядь, — мягко сказал Стефан и передал блюдо Юстасу. — Ты не любишь угрей, но этих ты должен попробовать. У них изысканный и необычный аромат. Твоя жена была так добра, что прислала их из Лондона. Что случилось, Юстас?

Все случилось одновременно. Стефан пытался вырвать тарелку, его лицо побелело, рот перекосился. Юстас, выпучив глаза от ужаса и отвращения, ухитрился схватить несколько кусочков рыбы и запихнуть их себе в рот. Стефан издал сдавленный крик и, казалось, пытался задушить сына. Слуги оттащили их друг от друга, а красивый мальчик в ливрее Юстаса, видя, что принц стал задыхаться, молча протянул ему кубок с вином, в то время как другие пытались отвлечь Стефана. Торопясь проглотить угрей до того, как отец заставит его очистить желудок рвотой или прежде, чем мужество покинет его, Юстас осушил кубок с вином и отшвырнул его прочь. Стефан старался вырваться из цепких рук, а хорошенький мальчик, передавший Юстасу вино, беззвучно рассмеялся и незаметно выскользнул за дверь.

К тому времени, когда слуги бросились звать вассалов, Юстас корчился на полу в предсмертных конвульсиях. Кто-то бросился ему на помощь, послали за доктором. Но все знали, что ничто уже не поможет. Лицо юноши почернело, из груди вырывались хрипы. Рэннальф попытался увести Стефана, но понял, что это бесполезно. Он никогда не оставил бы умирающего сына.

Вскоре все было кончено. Потребовались часы, чтобы уверить Стефана, что сын его умер, и оторвать его от тела. Король не плакал. Он молча сидел, уставившись в одну точку, в каком-то оцепенении.

Проходили дни. Казалось, жизнь покидает его. Вскоре новости достигли ушей Генриха. На этот раз юный герцог не знал, как поступить. Он мог напасть на войска своего противника, разгромить их и взять в плен Стефана. Такие действия давали много преимуществ, но было бы нарушено соглашение, и это восстановило бы против него тех, кто еще предан королю.

— Он мой кузен, — сказал Генрих своим советникам. — Однажды, когда он мог взять меня в плен, он послал мне денег и отпустил меня.

— Мы уже столько раз нарушали клятву. Одной больше, одной меньше, какая разница! — резко ответил Херефорд. — Нет необходимости жестоко обращаться со Стефаном. Его можно окружить заботой или отослать обратно в Блуа. Мы устали от войны, Генрих. Покончим с ней.

— Но разве это поможет? А такие люди, как твой молочный брат? Если мы выиграем битву и возьмем в плен короля, будет ли Рэннальф верно служить мне?

Лестер не хотел отвечать, желая защитить Рэннальфа. Он пытался выиграть время.

— Нет, не станет, как и остальные, — сказал Глостер. — Не будь так уверен, что ты победишь в этой битве. Это отчаянные люди. Если ты сейчас предложишь им сражаться, они будут биться, как никогда прежде. Сможешь ли ты победить их? Они спрячутся в своих замках, и тебе придется уничтожать их по очереди. Есть более легкий путь. Стефан хочет заключить мир, сделать тебя своим наследником и приказать своим людям присягнуть тебе на верность.

— И сколько он будет держать свое слово? Он вскоре изменит решение и причинит нам много неприятностей.

Глостер надеялся на это, так как неприятности придавали всему некоторую пикантность.

— Он напоминает мертвеца. Думаю, это продлится долго, пройдет немало времени, прежде чем к нему вернется разум. Но я не думаю, что он долго проживет.

Генрих нервно теребил складки своей одежды.

— У меня будет время уговорить его вассалов.

Ты не ответил на мой первый вопрос, Лестер. Ответь на второй. Если Соук присягнет мне, нарушит ли он свою клятву, когда Стефан призовет его на битву?

— Думаю, нет, — медленно ответил Лестер, покачав головой. — Просто если он будет разрываться между двумя присягами, его сердце не выдержит.

Дальнейшее обсуждение не имело смысла. Новости из Лондона, где находился Стефан со своими людьми, все подтверждали. Король ходил, говорил, ел и спал, но это был живой труп. Генрих отправил послов для заключения перемирия. Их хорошо приняли, Стефан выслушал их, но понимал он что-нибудь или нет, никто не мог сказать. Королевский совет обсудил сложившееся положение.

Для Рэннальфа мир был настолько желанным, что в нем пробудилось мучительное чувство вины. Он желал смерти Юстаса и даже смерти Стефана, лишь бы воцарился мир. Наконец он избавился от мучений и власти короля, который узнавал его, улыбался ему, но не нуждался в нем, потому что был мертвецом.

Первое время он даже не мог смотреть в глаза Кэтрин, которую не видел после их пребывания в Кроусмарше. Несколько недель боев в приграничных поместьях привели его в чувство. Он уже готов был начать все сначала, вернуться в Слиффорд и заключить благословенный мир с Кэтрин. Но пришло письмо от Лестера, в котором говорилось, что предложение Генриха принято. Письмо было холодным и официальным. Рэннальф понял, что совершил ошибку. Опрометчивый отъезд в наиболее отдаленную часть его владений, должно быть, выглядел как вызов. Он написал Лестеру и попытался все объяснить, но ответа не последовало. Спустя шесть недель Генрих был признан наследником короля. Сразу после этого серьезным ударом явился приказ представить на рассмотрение права Рэннальфа на земли и его жалованную грамоту на графство для утверждения Генрихом.

Рэннальф не стал объяснять Кэтрин, что произошло. Он не умел лгать, поэтому старался избегать ее. Он не раз хотел попросить у нее совета. Однако он знал, что она не сможет ему помочь, а боль ей он причинит. Когда наступило время отправиться ко двору, он сообщил ей об этом. К его ужасу, Кэтрин сказала, что хочет сопровождать его и желает посмотреть на нового короля.

Он пытался отговорить ее, но она была неумолима. Рэннальфу пришлось сознаться.

— Я все испортил, как обычно, поторопившись, — горько сказал он. — Ты скажешь, что я поступил как ребенок. Они решили, что я не принимаю этого соглашения и не признаю Генриха правителем наравне со Стефаном.

— А это не так?

Рэннальфа передернуло. Если уж Кэтрин сомневалась в его намерениях, то как он убедит остальных, что он смирился и не это заставило его вернуться на свои земли.

— Они говорят, что нельзя научить старую собаку новым трюкам, но я не испытываю нужды делать эти трюки. Я преданная старая собака, но мой хозяин все равно что умер. Интересно узнать, каким новым трюкам обучит меня новый хозяин. Как я мог быть настолько глуп? Кэтрин, не плачь! Я ошибся и должен исправить ошибку.

— Напиши Роберту. Объясни ему. Разве он позволит, чтобы это случилось с тобой? Неужели никто не скажет ни одного слова в твою защиту?

— Я написал. Уверен, что Роберт сделает все, что можно. Глупо противостоять желаниям Генриха и покоряться лишь тогда, когда надежда утрачена. Возможно, он думает, что появилась возможность захватить мои владения. Я слышал, что Генрих жаден. Надеюсь, влияния Роберта хватит, чтобы спасти часть земель для Джеффри. Сейчас ты должна тихо переждать. Джеффри в безопасности в замке Лестера. Он останется там, пока Роберт не добьется для него прощения у Генриха. Тебе не нужно опасаться Генриха. Он будет любезен с тобой ради памяти твоего отца. Джеффри поможет тебе во всем.