Смертельный мир - Евгений Константинов

– А где…

– Мир за стеной? Скоро вы увидите его вместе с остальными, выжившими на Нейтральном острове.

Гурлий посмотрел на очень близкий потолок и люстру с единственным плафоном и помотал головой, словно отгоняя наваждение.

– А где…

– Ваша жена? С ней все в порядке, и она очень переживает за ваше благополучие… Остальные ответы на вопросы – чуть позже, – Сергей жестом показал, что сейчас не время для пустых разговоров и очередным нажатием красной кнопки увеличил барона Волленвейдера.

После него были преобразованы Нянич, Рустам, Молдавец, Кургузый, Вихор, Цинизм, Мося, несколько человек, имен которых Сергей не знал… Едва ли не каждый второй был ранен, но в отличие от Красавского, для них это не имело значения. За исключением девушек, Гурлия, Винсепто и Цинизма, родившихся в мире за стеной, все остальные вернулись ДОМОЙ, и ничего более важного для них сейчас не существовало!

Последним обратно преобразовался бывший разбойник Шмел, – единственный, кто, придя в себя, сразу же с криками принялся размахивать кулаками направо и налево. По уху успел получить лишь один – Дмитрий Красавский, до сих пор не удосужившийся натянуть штаны.

Тут же грохнул выстрел, и, схватившийся за грудь Шмел, повалился на пол. Сергей не пожалел израсходовать последний патрон четырехствольной «Осы» и правильно сделал: если у кого-то и зарождались в голове крамольные мысли, направленные против хозяина ситуации, то они сразу улетучились. Увеличенные обитатели мира за стеной, давно, либо никогда не слышавшие звук выстрела, буквально шарахнулись от обладателя грозного оружия. И только девушки повели себя иначе: княгиня Угла бросилась поднимать Красавского, королева Истома – Шмела, а царица Купафка подскочила к креслу Сергея с тростью наготове.

– Не бойтесь, я его не убил, только временно нейтрализовал, – сказал Сергей. – Хотя это очень больно, и, надеюсь, теперь до нашего приятеля Шмела дойдет, что он больше не разбойник Тусклого леса. Кто-нибудь, помогите Истоме усадить его на кровать, пусть слышит то, что я скажу всем. А всех я попрошу меня не перебивать. Через некоторое время наступит рассвет, настоящий рассвет, а не включение второго солнца, и я хочу, чтобы новый день вы встретили не здесь.

– Как вы, наверное, уже догадались, недавно занявший место Творца, мой брателло Василий, прекратил свои функции. Последней стала глобальная переброска всех жителей мира за стеной на Нейтральный остров. Таким образом, он стравил вас между собой, правильно рассчитав, что благодаря извечной вражде вы сами поубиваете друг друга. В итоге это наверняка бы произошло, не случись прежде чуда – преобразованная королева Таша сумела от него сбежать. После чего Василий преобразовал меня и потребовал, чтобы я отыскал Ташу и привел в эту квартиру. Я так и сделал, но благодаря вот этой штучке, – Сергей кивнул на «Осу», – сумел справиться с брателлой, а затем уменьшил его с помощью выборочного преобразователя, – он кивнул на прибор в другой руке. После чего перенес всех вас с Нейтрального острова в потустенный мир и увеличил до нормального состояния.

– И, что же дальше? – нарушил возникшую паузу Кургузый. Громила держался за разбитую голову, а чтобы не упасть, опирался на плечо своего приятеля Моси. Этих двоих преобразовали незадолго до Сергея, и адаптироваться в нормальной жизни им, наверняка, будет проще остальных. А уж про Красавского и говорить нечего…

– Дальше… – Сергей вздохнул и обнадеживающе улыбнулся. – Ну, для начала, всем нам необходимо забыть о старой вражде. Все мы жили по чужим правилам. Сначала один Творец, затем – другой играли нами. Теперь – все! Никаких войн и никаких игр живыми людьми. Хотя… Тебе, Винсепто, жизнь в нашем мире может показаться еще худшей и более подлой игрой. Но здесь уж ничего не поделаешь. В любом случае, я прекращаю существование мира за стеной, так же, как и существование этого проклятого прибора.

– Но, как? КАК?! – не выдержал Волленвейдер, не отрывавший взгляда от выборочного преобразователя.

– Хотите спросить, как я его уничтожу? Нет ничего проще, – пожал плечами Сергей. – Этот прибор, созданный далеко за пределами Земли, очень хрупкий, все на тончайших микросхемах и неизвестной нашей науки элементах. Достаточно шмякнуть им об пол, и…

– Но, может быть, не надо… Пусть бы, допустим…

– Что, господин барон? Допустим, им продолжал бы владеть кто-то один, чтобы манипулировать людьми, словно игрушечными солдатиками…

– Я тебе покажу – «допустим»! – Кургузый отпихнул Мосю и вцепился Волленвейдеру в горло грубыми пальцами. – Баронская твоя рожа!

– Прекратите! – рявкнул Сергей, видя, что в свару готовы бросится еще сразу несколько человек. – Прибор пока еще действует, и я в любую секунду могу уменьшить любого из вас. Так же как недавно увеличил.

– Повторяю в последний раз, – твердо сказал он, когда все, вроде бы, успокоились. – Никакой вражды! Мы должны забыть про мир за стеной, как про кошмарный сон.

– Забудешь тут! – проворчал никто иной, как Дмитрий Красавский. – Мне вон, ни за что ни про что все лицо изуродовали.

– Что?! – внезапно взорвался Клюгк и шагнул к артисту, но на пути у него оказалась сверкающая глазами Угла. – Лицо?! – закричал Клюгк через ее плечо. – Да ты на атамана, на Фрола, то есть, на Сергея посмотри! Ему собственная жена мизинец отрезала и сырым сожрала, только чтобы его задницей на кол не посадили! А потом его и Купафку вон те уроды, – кивок в сторону Гурлия, – чуть живьем рыбам не скормили! Ты на остальных посмотри – сколько им пережить пришлось! А сколько людей там, за стеной погибло, ты знаешь?

– Клюгк, хватит! – попытался осадить капитана Сергей, но тот продолжил:

– В общем, так! Кто еще хоть одно слово ему поперек скажет, будет иметь дело со мной.

– И со мной, – неожиданно поддержал его Цинизм.

– Со мной тоже, – хмуро добавил Гурлий.

Винсепто молча встал плечом к плечу с Клюгком, ясно давая понять, на чьей стороне. Сергей быстро прикинул соотношение сил, если бы все преобразованные вновь оказались на Нейтральном острове с оружием: в руках, даже если все люди, которых он не знал, выступили бы на стороне Истомы, лейтенанта жандармерии Молдавеца и того же барона Волленвейдера, численный перевес все равно был бы на стороне подданных Лесного королевства. Но вступать в драку ему хотелось меньше всего. Неизвестно, что чувствовали другие, но, положа руку на сердце, сейчас он и в самом деле абсолютно не чувствовал зла ни к кому из присутствующих. Возможно, потому что все его личные враги уже были уничтожены…

– И все-таки, – прервал его мысли Молдавец, – какие у вас дальнейшие планы, господин Фролм?

– Называйте меня просто Сергей, – поправил он. – А планы… Позабыв про мир за стеной, жить своей жизнью. Такие вот мои планы.

– Вам легко говорить, – усмехнулся лейтенант жандармерии. – Пробыли в мире за стеной всего ничего и теперь вернетесь на прежнюю работу, словно в отпуске побывали.

– Ничего себе – отпуск… – горько усмехнулся Сергей.

– Я про то, что многие из нас были вырваны из жизни на годы. Родные и близкие давно нас похоронили, на бывшей работе никто не вспомнит. Из рассказов последних пришлых я слышал, что в нормальном мире многое изменилось. И куда нам, отсталым податься? Без денег, без документов, без всего?!

– Вот именно! – поддакнул кто-то из-за спины Молдавеца с нескрываемой злостью в голосе.

– Вообще-то, – вновь усмехнулся Сергей. – Я мог бы вас и не преобразовывать. Продолжали бы сейчас на Нейтральном острове резать друг друга да сбрасывать в озеро на корм рыбам…

– А, что, атаман, преобразуй и верни недовольных обратно, – предложил Клюгк. – Пусть продолжают кувыркаться, как хотят.

– Нет уж, увольте, – возразил Молдавец. – И я не высказываю недовольства, а просто прошу совета, что делать. И если можно – какой-нибудь помощи.

– Я не собираюсь ни с кем нянчиться, все люди взрослые. А советоваться мы должны все вместе. И все вместе кое о чем договориться. Принять, допустим, общее соглашение, – Сергей подмигнул Волленвейдеру. – Да, господин барон?

– Однако с миром за стеной вы все решили самостоятельно, господин Фролм, – ответил тот.

– Конечно, самостоятельно! – Сергей начал злиться. – Слишком много страданий он принес мне и моим друзьям.

– Извините, – обратил на себя внимание молодой парень, в котором Сергей узнал виконта Вихора. – А можно все-таки взглянуть на мир, в котором нам столько пришлось испытать?

Судя по обратившимся на Сергея взглядам, этот вопрос интересовал всех без исключения. Он бы даже сказал больше: давняя вражда и свежие раны, воспоминания о пережитом и непредсказуемость будущей жизни для них, да и для самого Сергея в эти минуты отошли на второй план, самым же главным казалось хотя бы одним глазком взглянуть на мир за стеной.

– Пройдемте, господа, – перестав испытывать терпение людей, сказал он…