История княжеской Руси. От Киева до Москвы - Валерий Шамбаров

В выигрыше оказывались те русские земли, где князьям удавалось утвердить сильную власть. Ярослав Галицкий действительно навсегда запомнил расправу над любимой женщиной, но вынес совсем не тот урок, на который рассчитывали убийцы. Он сделал вид, будто смирился, скрытно подготовил надежных воинов, одним махом захватил и казнил всех оппозиционных бояр. Его княжество стало могучим, богатым и благополучным, ни один враг не смел посягать на него, а сам князь прославился как Ярослав Осмомысл, «подпирающий горы Карпатские железными полками», заступивший путь чужеземным королям, «затворивший Дунаю ворота».

А в Смоленске умер Роман, княжение принял его брат Давыд. Он взялся жестко наводить порядок. Обнаглевшей знати это не понравилось, она привычно подняла мятеж. Орали, что изгоняют князя, требовали убираться из их города. Но Давыд не был похож на Романа, церемониться не стал. Бросил дружину, она побила и раскидала бунтовщиков. Зачинщиков князь арестовал, отправил на виселицы и на плаху. После этого в Смоленском княжестве установились мир и спокойствие, оно процветало и благоденствовало.

В Залесской земле со всей остротой встали аналогичные проблемы. Едва похоронили Андрея Боголюбского, как заявили о себе заказчики убийства. Во Владимир явились ростовские и суздальские бояре с вооруженными дружинами, прибыло посольство Глеба Рязанского – хотя, спрашивается, каким боком касались Глеба дела у соседей? Но бояре вместе с рязанцами созвали вече, подняли вопрос: кого приглашать на престол? Это выглядело очевидным, ближайшими наследниками были братья, Михаил и Всеволод. Владимирцы как раз и назвали их.

Нет, бояре их даже слушать не желали. Заявляли, что Ростов и Суздаль «старшие» города, а Владимир их «пригород», его жители достойны быть лишь «каменщиками» и права голоса не имеют. Братья и сподвижники Боголюбского никак не устраивали аристократов. Они вдруг высказались за племянников государя, Мстислава и Ярополка Ростиславичей. (На Руси князья использовали для детей очень ограниченный набор имен, поэтому возможна путаница. Были Ростиславичи смоленские, сыновья Набожного, а в данном случае речь идет о сыновьях Ростислава Юрьевича, внуках Долгорукого). Бояре их помнили, когда-то Мстислав и Ярополк участвовали в заговоре царевны Анны. После этого они отирались на юге, но нигде не отличились, самостоятельной роли не играли, были серенькими, бесцветными. Именно такие и требовались. А ко всему прочему, Глеб Рязанский был женат на их сестре – родственники!

Но сами князья, о которых кипели жаркие споры, еще не ведали ни о смерти Боголюбского, ни о новых назревающих драмах. Они все еще крутились в суете вокруг Киева. В промежутках между усобицами и сшибками с половцами Всеволод даже нашел время жениться. Выбрал себе юную ясскую (осетинскую) княжну – без каких-то политических комбинаций, без расчетов, просто красавицу. Какие уж могли быть комбинации и расчеты с далеким кавказским племенем? Да и Всеволод, даром что племянник императора, не мог похвастаться ни владениями, ни положением. Неужели солидный русский князь выдал бы свою дочку за эдакое перекати-поле? Вот и женился несолидно – по любви…

А в то самое время, когда Ростов, Суздаль, Владимир перебирали кандидатов, все четверо, Михаил, Всеволод, Мстислав и Ярополк, были в прекрасных отношениях между собой. Мало того, они вместе находились в гостях у Святослава Черниговского. Дружили с ним не случайно, ведь он был сыном Святослава Ольговича, того самого, которого в свое время поддерживал Долгорукий. Святослав Святославич не забыл, как с отцом через вятские леса отступал к Москве, как их принял суздальский князь. В свою очередь, выступал покровителем потомков Долгорукого, оказывал им помощь.

Когда в Чернигов пожаловало посольство ростовских бояр, призвало на престол Ростиславичей, они сперва не разобрались, что к чему. Обсудили вчетвером, по-родственному, и сошлись, что княжить-то надо старшему, Михаилу. Ростиславичи заверили, что уступают ему, и во Владимир отправились все вместе. Бояре узнали об этом и схватились за головы. Послали вторую делегацию, она перехватила князей в Москве. Растолковала Ростиславичам ситуацию, тайком увезла племянников от молодых дядей, и в Переяславле-Залесском знать провозгласила великим князем Мстислава.

Но и владимирцы не согласились с боярским решением. Они тоже прислали делегатов в Москву, привезли к себе братьев Боголюбского и объявили государем Михаила. Хотя править ему не довелось. К Владимиру уже вел войско Глеб Рязанский, подняла рати ростовская и суздальская верхушка. Они обложили город. Стояли почти два месяца и вели себя, как во вражеской стране – жгли окрестные села, забирали в плен крестьян, без стеснения пользовались подвернувшимися женщинами. Михаил никак не ожидал, что во Владимире ему предстоит вести войну. Они с братом оставили дружины охранять свои южные города, приехали с небольшой свитой. Но горожане вооружились, встали за себя и за выбранного ими князя. Держались, пока не иссякло продовольствие.

А потом у осажденных подвело животы, заголодали. Поклонились Михаилу, объяснили, что терпеть больше невмоготу. Попросили выехать от них. Князь не обиделся, ответил – вы сами призвали меня, «могу ли желать вашей погибели?» Опытные воины Михаил и Всеволод сумели выскользнуть через кольцо блокады, а горожане вступили в переговоры. Соглашались покорится Мстиславу и Ярополку, только взяли с них клятву не мстить и не делать зла владимирцам.

Куда там! Организаторы заговора уже распределили плоды победы, чтобы каждому досталась своя доля. Великое княжество поделили на два. Мстислава посадили в Ростове, знать получила марионеточного князя. А во Владимире с прилегающими областями князем поставили Ярополка, он стал марионеткой Глеба Рязанского. Снеслись и с новгородскими боярами, договорились с ними действовать заодно. Это было не так уж трудно – «золотые пояса» давно копили обиды на Боголюбского, прижавшего их «вольности». Теперь они выгнали из Новгорода сына Андрея Георгия, призвали вместо него сына Мстислава.

Державу Боголюбского ломали и рушили без всякой жалости. Но в результате этих крутых преобразований народ сразу же взвыл. В Ростово-Суздальской половине принялись распоряжаться бояре. Спешили вознаградить себя за времена, когда Долгорукий и Боголюбский держали их в узде. Расхватывали княжеские деревни, крепостили свободных крестьян, прибрали к рукам сбор податей, расставили своих наместников и драли с людей три шкуры. В прямом смысле. Ведь налоги измерялись шкурками пушных зверей или их стоимостью. Там, где раньше платили одну, в княжескую казну, стали брать три – вторую для боярина, третью для сборщика. А князь Мстислав всего лишь утверждал решения, принятые аристократами: что кому отдать, кого куда назначить.