Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

— Но сначала я должна их закончить, — тихо ответила она. — Только тогда я смогу уйти.

— Закончить их! — воскликнула я. — Я сама верну их в магазин. Почему это ты должна их заканчивать, если ты больна и тебе так плохо платят?

— Я задолжала им, — объяснила она.

Я непонимающе взглянула на нее.

— Они заплатили мне за эту пару вперед, — объяснила она мне, как маленькой. — Мне пришлось занять у них денег, потому что нужно было купить собственный шелк и иголки. Ну и булавки, конечно. Если я не закончу их, то они скажут, что я воровка.

Не находя слов, я взглянула на Джеймса.

— Думаю, что мы сможем решить эту проблему, — пришел он мне на помощь. — Если вы позволите мне и мисс Лейси вернуть перчатки в магазин в том виде, в каком они сейчас, то мы сможем ликвидировать ваш долг.

Я хотела было протестовать, но Джеймс бросил на меня быстрый взгляд, призывающий к молчанию.

— Если так можно сделать, — медленно протянула Рози.

— Можно, — твердо ответил Джеймс. — И если миссис Уильямс будет разочарована, что теряет такую хорошую мастерицу, то это не должно иметь для вас никакого значения. Вы больше никогда не будете работать на нее. Отныне вы будете жить в Вайдекре со своими друзьями.

Рози кивнула и откинулась назад. Когда мы вошли, она была бледной, но теперь ее лицо приняло какой-то синюшный оттенок.

— Тогда я напишу в Экр, хорошо? — спросила я, обращаясь ко всем. — Но пока мы будем ждать ответа, нужно найти вам более удобное место для жизни. И Рози следует показать доктору.

Джимми и Нат смотрели на меня оценивающими глазами, как бы проверяя, смогу ли я держать свое слово.

— Может быть, я найду для вас что-нибудь подходящее в домах с меблированными комнатами? — спросила я.

Они молча кивнули.

— Тогда я сейчас поеду и посмотрю, что могу для вас сделать, а потом вернусь обратно. Вы будете дома после обеда?

— Нат будет на работе, — ответил Джимми. — Но Рози, Джули и я будем дома. Джули и я работаем по ночам.

— Тогда я вернусь до обеда, — пообещала я. — А сейчас возьмите это. Я принесла вам немного денег на еду. — В кармане моего жакета было полкроны. Но когда я сунула туда руку, он оказался пуст.

Джеймс беспомощно покачал головой.

— Я даже ничего не заметил, — пробормотал он. — Быстро сработано. — Тут он порылся в кармане своего пальто. — Я захватил полкроны на случай, если у мисс Лейси не будет с собой денег. — И он протянул монету Джимми. — Купите хлеба. И молока, особенно для Рози. Но больше никакого джина.

Джимми усмехнулся, глаза Ната не отрывались от монеты.

— Мы вернемся к обеду, — вновь пообещала я и, завернув перчатки в чистую ткань, повернулась к окну-входу.

Запах улицы казался почти приятным после зловония крошечной комнаты. Толпа, сопровождавшая нас, рассеялась, и мы с Джеймсом без всяких приключений добрались до его фаэтона, поджидавшего нас на углу.

— Куда сначала? — спросил меня Джеймс, помогая мне усесться и разбирая вожжи. — Поищем хорошие меблированные комнаты или отправимся в магазин миссис Уильямс?

— Сначала в меблированные комнаты, — решила я. — Нужно найти что-нибудь неподалеку отсюда, чтобы место было для них привычным.

— Мы проезжали одну маленькую гостиницу по дороге, — вспомнил Джеймс. — Она выглядела довольно прилично, и потом, это ведь всего на несколько ночей.

Он развернул лошадей, и мы медленно направились назад.

— Будьте добры, подержите поводья, пока я не осведомлюсь о комнате, — попросил меня Джеймс, когда мы отыскали гостиницу.

Солнце уже давно взошло и ласково пригревало землю лучами. Я глянула на свои затянутые в перчатки руки, они дрожали. Все мое существо дрожало от гнева. Я была зла на нищету той жалкой комнатки, но понимала, что такие комнатки есть в каждом из этих домов, на каждой из жалких улиц этого очаровательного города. Я дрожала от гнева при мысли, что каждая вышитая шаль, каждая пара вышитых перчаток созданы трудом молоденьких девчонок, день за днем слепнущих от такой работы.

Джеймс вышел, улыбаясь.

— Все улажено. — Но тут же замолчал, увидев выражение моего лица. — Что случилось? Вы выглядите как грозовая туча.

— Это из-за детей, — объяснила я. — Из-за экрских детей. Я так зла после посещения их убежища, что просто не могу говорить.

Джеймс понимающе кивнул.

— Если бы вы не узнали Джимми Дарта, он всю жизнь так и бегал бы по улицам с факелом. Или кто-то более сильный отнял бы его у него. И эта несчастная четверка так и прожила бы в этой вонючей норе всю жизнь. — Он немного помолчал. — Какое счастье для них, что у вас есть такой дар.

Тут он кликнул лошадей, и фаэтон тронулся с места.

Магазин миссис Уильямс находился на Милсон-стрит. Джеймс осадил лошадей возле элегантного белого с золотом фасада и подождал, пока я выйду из экипажа.

— Вы разве не зайдете поговорить с ней? — спросила я.

— Я бы хотел, чтобы это сделали вы.

Я видела тайную улыбку в его глазах, но лицо его оставалось серьезным.

Я запомнила миссис Уильямс, когда мы с мамой были у нее в магазине. Это была высокая, импозантная женщина с седыми волосами и жестким лицом. Когда мы с мамой решили не покупать перчатки, она высокомерно приподняла одну бровь и небрежным жестом велела помощнице убрать коробку. В магазине всегда сидели одна-две покупательницы с чашечкой чая или кофе, кто-то непременно находился в примерочной. От мастерской магазин отделяла всего лишь легкая муслиновая портьера, и там чувствовалось присутствие нескольких мастериц, прислушивающихся к разговорам у конторки.

Сердце у меня упало.

— Пожалуйста, сделайте это сами, Джеймс, — стала упрашивать я. — Я, конечно, пойду с вами, но разговаривать с нею я не смогу. Если она устроит сцену, я не вынесу этого.

— Хорошо, — спокойно ответил он и кивнул груму, велев тому постеречь лошадей.

Звякнул серебряный колокольчик над дверью, мы вошли в магазин, и тут же к нам кинулась одна из помощниц. Ее широчайшая улыбка говорила о том, что Джеймса она узнала.

— Мистер Фортескью! — обрадованно воскликнула она. — Как мило, что вы зашли. И мисс… мисс Лейси! Я сейчас же позову миссис Уильямс, она, конечно, захочет обслужить вас сама. — И она метнулась за муслиновую портьеру в мастерскую и уже другим, грубым голосом позвала одну из девушек: — Кларинда! Позовите миссис Уильямс! Скажите ей, что здесь мистер Фортескью и мисс Лейси.

Она оставила портьеру открытой, и все швеи уставились на меня. В это утро я надела свою старенькую пелеринку, поскольку не хотела выглядеть слишком нарядной во время визита к Джимми. И сейчас я стояла красная до корней волос под насмешливыми взглядами девушек. Мне не нужно было глядеть под ноги, чтобы знать, что подол моего платья мокрый и грязный, а само платье издает специфический запах рыбных рядов.