Воспитанник Шао.Том 1 - Сергей Разбоев

— Я веду группу домой. Верховный не простит потерь. Пол-отряда выведено из строя. Что я ему скажу? Нужен транспорт для раненых.

— Машина будет, — заверил Чан. — Надеюсь, мы еще поговорим.

— Несомненно. Мы надеемся. Мы будем вас ждать. Сейчас меня интересуют тела погибших. Наши потери… — Служитель запнулся. Почему-то сейчас он не походил на главенствующего. Слова его и жесты более походили на молитвенную мимику. Скорбящим тоном искренне почитал павших и соболезновал отошедшим в мир теней.

В очередной раз полковнику пришлось успокоить Служителя.

— Похоронная часть позаботится о телах. Оставьте одного человека для опознания. Сегодня вечером машина с покойными догонит вас.

Четвертый поклонился:

— Верховный будет ожидать вашего визита. Он вышел, не оглядываясь, не останавливаясь.

Вышел офицер.

Служитель уже знал, что автоматы изъяты, и полковник ни под каким предлогом не согласится оставить оружие в руках его людей, нe счел нужным более поддерживать разговор. Пусть Чан выходит на Верховного. Те четыре автомата и почти все патроны, что под видом затерянных припрятаны, — совсем неплохо для начала. Кое-что сможет выторговать Верховный.

Четвертый еще раз поклонился вполоборота к Чану.

Некоторое время полковник смотрел ему вслед. Тот скоро скрылся со своими боевиками. Мысли Чана перекинулись на Кина.

Не успел подойти к шатру, как подбежал дежурный офицер.

— Лейтенант Пок на связи.

Быстрыми шагами приблизился к радисту. Тот включил громче приемник.

— В районе Худой низины вышли на заградительный пикет монахов. При них пулемет.

— Сколько их? — в нетерпении полковник прыгнул к рации. По телу прошла привычная дрожь, еще ниже наклонился. — Лейтенант, никакой стрельбы. Оставьте двоих на виду, а сами в обход.

— Но это такие мучительные расстояния, — услыхал он подтаявший голос. — Люди выбились из сил. Так гнали, и снова кружить. Нервы не выдерживают.

— Ничего, лейтенант. Дайте людям отдых и продолжайте. Можете скинуть бронежилеты, оставить все лишнее. Нужно отыгрывать время.

Полковник понимал, что его приказ — непосильная задача для чертовски уставших людей. Они не смогут догнать агента, но гнал для отчетности.

— Есть, — стиснуто ответила трубка.

— Вызовите лейтенанта Ли, — сказал Чан радисту. Сам скоро прошаривал глазами карту, промеряя расстояние от групп до беглеца.

— Лейтенант Ли слушает.

Усталый, невнятный голос противно вызвал бег нервных мурашек по телу полковника.

— Лейтенант, выходите в квадрат севернее долины. Торопитесь. Опередите монахов. Они перекрывают ближние тропы. Как состояние личного состава?

— Майор Винь отправлен с двумя оперативниками обратно.

— Что с ним?

— Не выдержал: хрипит, кашляет, глаза навыкате, грозится всех перестрелять.

— Хорошо, лейтенант, продолжайте. Жилеты скиньте. Каждую встречу с монахами фиксируйте. Ближайшие два прохода обходите, наверняка там монахи.

Наушники замерли. Перестал подвывать зуммер.

Чан прикинул: миль на двадцать продвинулись группы. Вот это темпы, в горах.

Тяжело вдавливая солдатскими башмаками бедный слой дерна, подошел Кин.

— Мы готовы.

Чан с немалым интересом разглядывал богатыря.

— Вас не тревожат те упреки, которые последуют через день-два от родственников погибших?

Бычьи глаза Кина наивно смотрели на полковника.

— Какие упреки? От кого? Наши парни не знают таких понятий. Каждый знал, куда шел. А потом, — грохотал твердый голос, — мы обязаны сойтись с монахами. У нас нет дороги назад, пока хоть один труп аскета не притащим в город.

— И деньги, — добавил в тон полковник. Он уже не смотрел на говорившего. Ему претила показная черствость.

— Прошу выдать нам автоматы. Мы должны открыть счет. Мы немедленно выступим в путь.

Чан пожал плечами.

— С этого места вам никогда не догнать таких ходоков, какими являются монахи. Они в сорока с лишним милях от нас.

— Мы в обход, бегом.

— Вы что, всю жизнь бегаете? — Чан иронично смотрел на Кина.

— Через час от вашей спеси не останется и следа. Будете головами биться об горы, как паршивый пес майор Винь. А ведь он хороший бегун. С горами не шутят. Кто и где соберет ваши растерявшиеся людские единицы? Глупость. С каждым часом монах все дальше и дальше от нас. Он не стоит, не разговаривает. Он, да и его опекуны сурово понимают, что их козырь — движение. И мы им ничего противопоставить не можем. Это не равнина. Горы. Вам придется миль двести бежать с курьерской скоростью, прежде чем вы увидите их спины. Они носятся в горах быстрее, чем я предполагал. Но в нашем распоряжении машины и, — Чан серьезно посмотрел на Кина, — некоторые дороги. Когда я высчитаю, где возможна встреча монахов с агентом, вы немедленно выедете в то место. И тогда… — полковник многозначительно поднял руку. — В помощь я приставлю к вам капитана Чэня. Он поможет вам более профессионально действовать. Нельзя терять людей из-за глупости.

Кин откланялся. Шаркающим шагом пошел к бивуаку, где шумным скопом ожидала гловаря потрясающая братия из Шанхая.

* * *

Хан Хуа внимательно слушал передатчик через каждые полчаса. По количеству попискиваний определял место на карте. Удовлетворенно хмыкал, поднимал людей, и они, как бесплотные тела, бесшумно врастали в нехоженые тропы гор.

Син и Рус очень быстро передвигались. Хуа даже иногда покручивал головой, как бы не доверяя сигналам. Но точно следовал их условному коду. Впереди лежала местность, куда не дошли его лазутчики. Приходилось идти с предельной осторожностью. Тот быстрый темп передвижения, который поддерживался в первые часы, спал. Помогало то, что службу несли части общевойсковых подразделений. Там, где не было офицеров в дозоре, личный состав довольствовался постоянно долгим и крепким сном.

Хан последовательно снимал группы, оставшиеся вне территории следования Сина. Давал указания переправляться в обход на север и к западу, перекрыть очередную тропу. Сейчас он фактически вышел на след Сина и делал последние перестановки своих сил, чтобы на следующий день не было никаких заминок с прикрытием.

Хуа не пробовал догнать Сина. Этого не требовалось. Те шли налегке, а в его группе два тяжелых пулемета. К утру он будет знать картину расположения своих групп и ближайших частей врага. Но зто будет у больших гор, где они, по всем предположениям, должны выйти за пределы дозоров и засад. А там уже никто не сможет их достигнуть. Моста, трудные для прохождения техники и людей. Самолеты, вертолеты неэффективны в узких и глубоких теснинах гор.

Четырежды группы оперативного преследования натыкались на заслоны малочисленных пикетов монахов. Но в бой не ввязывались. Шли в обход. Прав Baн, когда сказал, что Чан не посмеет нарушить свое слово, данное почти четыре года назад.

Теперь только второй отряд полковника с востока мог еще раз выйти на засаду. Далее они просто не в силах будут угнаться эа легкими, сменявшими друг друга, группами монахов.

Вот и сейчас, приняв очередной сигнал от Сина, Хуа прямым текстом на древнекитайском передал распоряжение двум последним группам и снова с дружиной исчез в темнеющих проемах отвесных склонов.

* * *

Син так искусно маневрировал по горному бездорожью, что Рус поневоле отставал. Четыре года вне гор притупили навыки детства. Общая усталость не позволяла ему так же прытко и с такой же скоростью следовать, как его поводырь. Несмотря на то, что ловкость, проворность, выносливость помогали ему долго выдерживать ходовую скорость в горох, все же на длинной дистанции он постепенно отставал. Расстояние между ними то увеличивалось, то сокращалось, благодаря коротким остановкам Сина. Это время позволяло ему бегло простреливать узкими глазенками темные щели гор, прислушиваться к подозрительным звукам.

Темнело. Светлая луна, как ночная фея на пиках вершин, прыгала и скакала вслед одиноким путникам и, словно верная волшебница, старательно освещала путь. Позволяла точно ориентироваться, не натыкаться на камни, вывороченные деревья, не проваливаться в неожиданные ямы и трещины.

Два дозора по пути оставили в стороне. Один — внизу, возле маленькой ложбинки в густых кустах, второй — мили через две-три выше, в каменистом выступе с рваными краями. Син знал, где находятся пикеты, и заблаговременно углублялся в островки лесов, поднимался выше постов и над ними проходил опасные участки.

Появились редкие облачка. Они закрывали луну, и тогда начинало дико давить темнеющей рябыо в глазах. В небе яркой россыпью высвечивали звезды, но видимость, по мере сгущения сумерек, сокращала расстояния до нескольких шагов.

Так они шли, напряженно всматриваясь в темноту, как вдруг неожиданно услыхали над головой дрожащие голоса: