Принцесса Севера - Лана Ежова

Я расхохоталась. Сидевшей рядышком Юлиан удивленно приподнял брови и молча ждал объяснения вспышке моей веселости.

– Да так, смешную историю вспомнила, – отмахнулась я. Ну не говорить же ему, что меня развеселил мысленный собеседник?! Еще примет за одержимую…

– Расскажи, а то как-то грустно, – попросил Юлиан.

И я рассказала. Когда дошла до того момента, на котором остановился сатуриец, Юлиан вдруг произнес:

– Зря ты насмешничаешь. Легенда правдива.

– Да? Чем докажешь?

Маг поворошил палкой горящие ветки и доложил еще дров. Костер вспыхнул с новой силой, освещая наши сгорбленные от ночного холода фигуры.

– Закончи легенду, потом объясню.

Повторяя слово в слово рассказ Грэма, я продолжила:

– Богиня создала для четверки страдальцев особый ритуал, который мог перенаправить чувства на угодный объект. Ламчерионы и люди согласились его пройти, не чувствуя подвоха. Тем временем бог Жизни, этот неисправимый вечный Экспериментатор, решил внести свои коррективы… Ритуал прошел успешно, как хотели боги, но не ожидали смертные. Четверку навеки опутали любовь, дружба и взаимопонимание. Ментальные способности усилились – они слышали мысли друг друга, находясь у противоположных Граней, что не удается даже магистрам. Так им и пришлось пройти жизненный путь вчетвером, что они и сделали с превеликой радостью и благодарностью богам.

Я с наслаждением закрыла рот – не люблю длинных монологов. Вспомнилось выражение: бремя брака так тяжело, что требуется помощник. Вот и парочки в легенде объединились… наверное, вчетвером еще легче нести бремя супружества.

– Легенда противоречива и полна неясностей, – наконец нарушил молчание маг, – но на то она и легенда. Взять, к примеру, проклятие безумием. В легенде говорится, что бог проклял только одного наглеца. Тогда почему страдает вся раса ламчерионов?

«А ведь, правда, почему? Как думаешь, Грэм?»

«Я тебе, что, любопытный жрец Жизни?! Не путай меня с Юлианом, это ему по статусу положено умничать».

– Мне довелось наблюдать за ритуалом разделения сущности, – задумчиво произнес Юлиан. – Такое яркое зрелище невозможно забыть. Как невозможно забыть и эмоции четверки после церемонии. Они счастливы, по-настоящему счастливы. Казалось бы, что тут удивительного? Просто каждый получает желаемое: ламчерионы – небо, люди – магические способности. Но нет, причина их счастья – осознание того, что они больше не одиноки. Дружба, доверие, открытость, единство и сила – что может быть лучше? Неудивительно, что люди, не обладающие магией, стремятся стать спутниками ламчерионов.

Если можно обменяться недоуменными взглядами с внутренним собеседником, то именно это мы с Грэмом и сделали.

«Похоже, жрец давно не выползал из своего храма», – поделился наблюдением сатуриец.

«Ага, придется просвещать».

– Уже много лет, как желающих стать всадником мало, – вздохнула я. – У Братства магов с ламчерионами договор: ищущие отмечают для них подходящих детей, а пегасы самостоятельно уговаривают их родителей отдать отпрысков на обучение.

Юлиан расстроено посмотрел на меня, и я поспешила исправиться:

– Конечно, ты не мог этого знать, если не выходил за стены храма. Я ведь не ошибусь, если предположу, что ты совсем молод и недавно был послушником? Вряд ли ученикам рассказывали о стертом городе.

– Ты не ошиблась, – отстраненно произнес маг, – я давно не выходил за стены храмы. Так что там случилось со стертым городом?

Уже пожалев, что завела разговор о позорном пятне на репутации расы ламчерион, я воровато оглянулась и тихо произнесла:

– Если коротко, то один пегас обезумел от потери своего всадника и, подчиняясь голосу ярости, наказал убийц своей половинки, попутно уничтожив город. Там даже руин не осталось, только катакомбы, словно и не было человеческого поселения… Вот почему говорят – «стертый город», и именно поэтому дети не мечтают стать всадниками.

«На сегодняшний день мечты детишек сосредоточены на магии, – шепнул голос Грэма. – Мода весьма переменчива. Не дай боги, наступит день, когда по ночам будут грезить о некромантии».

Разговор затух, как и костер, за которым никто не следил. Юлиан подкинул веток и трухлявый пень, а затем усилил оголодавшие язычки пламени магией. Костер радостно вспыхнул и принялся за угощение.

Я бы тоже не отказалась поесть… Ламчерионы, обещавшие позаботится о ночлеге и пропитании пассажиров, исполнять обязательства не спешили. Хотя их можно понять: перелет длился вдвое дольше, чем должен. Пегасы опасались погони и летели всю ночь и день.

Задремав, я едва не свалилась с дерева. От падения меня спасли крепкие руки.

– Бедняжка, так умаялась, что спишь сидя, – насмешливо произнес Ян, неохотно размыкая объятия. – Потерпи немного, скоро приготовим ужин.

Ехидство наездника, сутки управлявшего пегасом, чуточку раздражало. В конце концов, за его работу заплачены деньги, и деньги неплохие. Мне, как пассажиру, по статусу положено проявлять слабость.

– А что у нас на ужин?

Задав вопрос, я увидела возле костра тушу небольшого кабанчика. Ого, какие у некоторых аппетиты! Не представляла, что пегасам так много надо.

– Возможности охотиться у нас больше не будет, – объяснил Ян. – Последующие остановки на ночлег – в степи, а там, сама понимаешь, не разгуляешься, не нарвавшись на кочевников.

С этими словами наездник оставил меня. Валэри что-то прошептала, и Ян засмеялся. Тихо разговаривая, пегасы занялись нашим ужином. Наездник сделал неприметное движение ладонью – кабанчик ярко вспыхнул и быстро погас. Длинную коричневую щетину заменил толстый слой сажи. Ян снова применил Силу: шевельнул пальцами – и вокруг туши вспенилась вода. Постепенно сажа смывалась под напором упругих струй, возникающих прямо в воздухе.

Наблюдая за тем, как Ян легко призывает сырую силу двух стихий, используя пусть простейшие, но такие разные заклинания, я испытала невольную зависть. Человеческим половинкам ламчерионов подвластны все четыре стихии. Наверное, не будь я магом от рождения, то согласилась бы пройти обряд единения с пегасом. Обладать Силой всех стихий в равной степени – непреодолимое искушение.

Когда кабанчик засверкал чистенькой пористой шкурой, им занялась Валэри. Короткие ногти на правой руке заменили длинные когти-лезвия, которыми она ловко орудовала, точно мясник ножом. Не ошибусь, если предположу, что девушке не раз приходилось разделывать туши – она быстро справилась со своей задачей.

Разделенное на порции мясо подверглось обработке уже под руками Яна. Одну заднюю ногу парень положил на угли костра, остальное покрыл «Паутинкой мороза» и сложил в кожаные сумки.