Сказка о правде - Михаил Михайлович Пришвин

Вглядываясь в страницы дневника, мы открываем для себя самый секрет пришвинского стиля: писатель вначале как бы выходит из себя и совершает мысленный круг по вселенной. Иногда этот круг охватывает весь мир от неба до земли. Иногда это одно лишь освещенное солнцем пятно на мху. Или капля росы на кусте акации под окнами дунинского кабинета. Описав такой круг, Михаил Михайлович вновь возвращается к себе, как к своему источнику, и открывает в себе самом нечто для себя новое и ценное. И тут мы понимаем: этот человек сам для себя загадка, но, что самое существенное, таков и каждый из нас. Понять себя и после отдать себя жизни — это, оказывается, стоит перед каждым человеком: понять — и отдаться жизни, ожидающей от нас такого радостного взрыва Личного, переходящего в большое Общее.

Дальше непременно случается с каждым из нас так: чуть вздохнул облегченно в понимании, в примирении с самим собой — и тут же начинает в тебе звучать тот голос совести, о котором мы уже не раз начинали здесь разговор с читателем. Она-то, эта совесть, и взваливает с первых же лет писательства на плечи Пришвину одну-единственную ношу — одну мысль, одно переживание. Это тема об отношении личности к обществу, по терминологии Пришвина — нашего «Хочется» и нашего «Надо». Или еще иначе: тема о ценности личности, незаменимой и единственной, и ее долге перед общей жизнью. Ради этой личности и совершается, в сущности, всякое дело, всякое творчество на земле. И в то же время она часто и неоправданно приносится в жертву общему.

Эту тему Пришвин связывал с судьбой Евгения из «Медного всадника» и самого Пушкина, «замученного судьбой бедного Евгения». Он пишет в 1947 году: «Был цветочек чудесный. Пришла коса на него: это царь природы косит сено для своей коровы».

С этим примириться невозможно. С превращением в сено — цветка! Вот почему с годами тема «человек и общество» принимает у Пришвина такую форму: «Как любить всех, чтобы сохранить внимание к каждому?» Борьба за Евгения переходит у писателя в борьбу с жестокостью несгибаемых обобщений, догматических выводов, железных формулировок. Они противопоставляются им самой жизни, меняющейся, в росте своем самообогащаю1цейся: «Вы думаете о правде как о неподвижной скале или как о корове молочной? Живая правда живет и пробивает, как все живое, себе путь, как весенний зеленый росток среди хлама. Дон-Кихот вбил себе правду как гвоздь, а правда как зеленый росток среди весеннего хлама: страшно смотреть, какая борьба! А пройдет время, и все станет зеленым: правда победит, и наступит век правды». «Реальность или утверждение находятся ни там, ни тут, а в движении души, в самом потоке жизни, и в его необратимости, и становлении». Так ясно проявляется диалектика мышления Пришвина-философа.

Долгие годы и вплотную с начала 30-х годов Пришвин готовился к единой, объединяющей эти мысли работе. Это будет роман, переменивший несколько названий. Последнее — «Осударева дорога». И что очень существенно для нашего понимания — «роман-сказка».

В 1946 году, поселившись в Дунине, Пришвин немедленно принялся за работу и окончил роман в 1948 году. Но это оказалось самообманом, роман продолжался и мог окончиться лишь вместе с жизнью его автора. И вот почему.

Сюжет романа прост: еще при царе Петре Великом был задуман водный путь, соединяющий два моря — Белое и Балтийское. Происходит это на нашем Севере среди дремучих лесов Карелии. Как осколки разбитого зеркала, блестят в этих лесах бесчисленные озера и вьются большие и малые реки. Царь приказал прорубить просеку — и потащили волоком посуху за царем его суда. В народе так и осталось с тех пор название — Осударева дорога. Пришвин увидал ее незарастающий след и услышал это название в свои первые путешествия по Северу в начале века.

Но вот наступило новое время, лет сорок тому назад пришли сюда новые люди и стали прорывать по старому следу великий водный путь. Новые люди встречаются со старожилами, насельниками края, почти не тронутого ни крепостным правом, ни революцией. Происходит борьба старого с новым. У новых людей также идет борьба между собой. Новое рождается не просто и не сразу.

Таков внешний сюжет. Но подлинный смысл романа был гораздо шире. Это был поиск нравственного выхода из борьбы Медного всадника с Евгением, или, иначе, говоря словами Пришвина, поиски «выхода из давки».

Роман по внутреннему своему содержанию начался, как только Пришвин взялся за перо, и шел с ним неотступно всю жизнь. Эта была, по словам Пришвина, «сточная яма», куда он, автор «отводил свои мысленки». Было то, о чем мы часто молчим. Но у художника, хочет он того или не хочет, «мысленки» неумолимо требуют воплощения в образы и слова. Основная труднейшая задача для художника — это двигаться вместе с жизнью, участвуя во всех ее изменениях, и в то же время оставаться самим собой.

Это движение мы наблюдаем у Пришвина из года в год.

В 1946 году он записывает: «Узнал, что Петр ехал по осударевой дороге, а за ним везли виселицу. А Пушкин: «Да умирится же с тобой» и «Красуйся, град Петров…»

Для человека современного сознания невозможно оправдать такую дорогу. Вот почему дальнейшие размышления Пришвина сводились к тому, чтоб понять пушкинское противоречие и найти из него нравственный выход.

Об этом такая запись: «Как мог Пушкин, заступаясь за Евгения, возвеличить Петра? Как это можно так разделить себя? Но, верно, надо быть очень богатым душою и мудрым… И вот только если я открою в себе это большое чувство, я напишу свою сказку».

«Медный всадник («Надо») есть образ безличный, образ человеческой необходимости, через который должен пройти каждый человек и сама стихия. Он прав в своем движении, и Он не будет мириться, а с ним будет мириться «стихия» путем рождения личности».

«Итак, «да умирится же с тобой… стихия» означает рождение личности, как и физическое рождение человека…»

Мы наблюдаем, как Пришвин прорывается сквозь историческую необходимость к высшей для него эстетической ценности — к прекрасной личности человека, к тому, что, по его слову, «выжало» из себя человечество на своем бедственном пути. В романе это выражено в двух лицах: старике Волкове, бывшем капиталисте, и начинающем жизнь чистом мальчике Зуйке. Оба они совершают сложный путь борьбы с необходимостью, прежде чем находят свою внутреннюю свободу и вступают, наконец, в гармонические отношения с окружающим миром природы и людей. Для этого Пришвин опускает старика Волкова в мир уголовных преступников, а мальчика сталкивает, кроме