Иди через темный лес. Вслед за змеями - Джезебел Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жил. Или изображал, что живу, – ответил спокойно он, и это спокойствие больше походило на грусть. Сейчас, без своих извечных шуточек и подначек, он казался сломленным и уставшим.
Жалеть его Марья не спешила.
– Изображал? И как, оценила восторженная публика?
Она следила за его лицом в стекле и не сразу заметила, что и он смотрит только на ее отражение.
– Ну как сказать, – Финист растянул губы в слабой улыбке, – с вилами и факелами за мной не гоняются, ни на этой стороне, ни на той. Но пару врагов нажил, это ты верно угадала.
– А за мной зачем следил? Только не ври опять, что присматривал и оберегал!
– Хорошо, не буду, – легко согласился Финист, прикрывая больные глаза. – Можешь считать, что я тебе завидовал. Что тебе не нужно ничего изображать.
Во рту пересохло, и Марья отвела глаза.
Изображать приходилось – маска «идеальной сестры» прижилась легко, ведь стоило ее хоть немного приподнять, как от удушающей вины жить не хотелось. Аня столько ради нее сделала, через столько прошла, а она даже не может ее просто не огорчать! И самое противное: гадкий, въедливый голос существовал только в мыслях Марьи, сама Аня ни в чем ее не упрекала и сама смотрела тревожно, предугадывая желания сестры.
Марья поймала себя на том, что только сейчас, еще оглушенная одержимостью Ани, она прекратила притворяться. И ей это нравится.
– Приходилось, – хриплым шепотом призналась она, так и не поднимая глаз. – Приходилось притворяться.
– Что ж, значит, мой план никому счастья не принес. Жаль, что утешить себя нечем. – В его голосе снова прорезалась горькая ирония, и Марья поняла, что ни о чем он не жалеет. – Но, маленькая сестрица, даже знай, как все обернется, я все равно бы попытался. Что угодно лучше Нави.
– Понимаю. Лучше чувство вины, чем сожаление об упущенных возможностях.
Немного помолчав, она спросила:
– А о чем ты жалеешь? Что не удалось в твоем плане?
Финист оттолкнулся от стекла, потянулся, как кот, щуря глаза.
– Любишь ты растравлять раны, маленькая сестрица. – Он усмехнулся, но все же ответил: – Я был тварью леса и ею же и остался. Оказалось, чтоб ожить, вырваться в мир живых недостаточно.
Он замолчал, и неловкая тишина встала стеной. Марья покатала на языке горькие и едкие слова насмешки, но проглотила их, как и слова сочувствия – на них Финист оскорбится, пожалуй, сильнее, чем на издевку. Но прежде, чем она задала очередной вопрос, башня зазвенела сверху донизу, словно по стеклянной лестнице дробью застучали каблуки сотни людей.
Марья напряглась, вцепилась в сумку, снова вспомнив о газовом баллончике и снова – что он бесполезен. Финист же размял плечи и неохотно поднялся на ноги.
– Что происходит?
Он поморщился, но ответил, в руке матово блеснул крупный нож с зазубренным лезвием:
– Что ты и предсказывала, маленькая сестрица: нажитые враги явились по мою душу… Ну, один из них.
– Мне следует бояться? – заинтригованно уточнила Марья. Финист был спокоен, и его спокойствие передалось и ей.
Прежде чем он ответил, на площадку шагнул человек – обычный такой, в строгом пальто, блестящих ботинках, с очками в металлической оправе на тонкой переносице. Вот только в сухом лице угадывалось что-то звериное – в разрезе глаз, носогубных складках, изгибе губ. Словно лис натянул на себя маску человека, но звериная суть все равно проступала наружу.
– Да, определенно стоит. – Он поприветствовал их сухим кивком, худые ладони с длинными пальцами спокойно покоились на оголовье трости. – Но не вам, юная сударыня, а вашему бесчестному спутнику.
Финист только устало закатил глаза:
– Лис, не драматизируй. Мы, кажется, в прошлый раз обо всем договорились. Не слишком ли рано ты явился снова?
По губам Лиса скользнула неприятная улыбка.
– Ты сбежал посреди разговора, мой пернатый друг. Разве это называется «договорились»? – Он удрученно покачал головой. – Мое терпение кончилось еще в прошлый раз, и я говорил тебе о том. Пришлось распорядиться твоим долгом… по-другому.
Финист напрягся, нож взлетел к груди, готовый парировать любой удар.
– С кем ты договорился? – почти прорычал он, медленно обходя Лиса по кругу. Тот же даже не считал нужным следить за ним.
– Это совершенно не важно. Неужели тебя так волнует, кто возместил мне все убытки с лихвой взамен на твою голову? – Он бросил короткий взгляд на Марью: – Вам лучше уйти, юная сударыня, для вашего же блага. Пока этот бесчестный проходимец не решил вами прикрыться.
Марья криво улыбнулась – уж этого Финист точно не сделает. Она попятилась, внимательным взглядом обшаривая площадку башни, пытаясь отыскать хоть что-то, что может помочь Финисту. Разве что разбить перила, вдруг края окажутся достаточно острыми.
Финист атаковал первым, он двигался быстро и ловко, Марья едва заметила его движение. Но Лис легко уклонился, поймал нож тонким лезвием – Марья даже не уловила, когда он успел вытащить его из трости. Скрежетнула сталь, посыпались искры – нехорошие, черные. Мужчины кружили друг вокруг друга, иногда звенел металл, и стеклянные стены подхватывали звук, искажали его, множа и множа среди отражений.
Финист хмурился и молчал, а значит, дело действительно было нехорошо. Марья прикусила губу, просчитывая, как лучше поступить. Пока лидировал вариант «не вмешиваться». Ее тревожило, что Финист больше не атаковал – оружие Лиса было длиннее, и он легко удерживал сокола на расстоянии. Тому оставалось только парировать хлесткие удары.
Сколько это все еще продлится?
После очередного звона руку Марьи обожгло короткой вспышкой боли, она даже вскрикнуть не успела, только удивиться. Тонкий порез над запястьем медленно наливался кровью. Вариант «не вмешиваться» сразу утратил лидерские позиции. В конце концов, решила Марья, роясь в сумке, все его раны достанутся и мне. А значит, надо что-то придумать.
Баллончик легко лег в ладонь, и Марья испытала злое удовлетворение, что наконец пустит его в дело. Когда противники снова отпрянули друг от друга и Лис оказался спиной к ней, она шагнула вперед и вцепилась в его плечо.
– Эй, сударь! – Она дернула его на себя, и Лис оглянулся.
Всего лишь на короткий миг, удерживая клинок между собой и Финистом, но ей хватило. Резкая струя газа ударила ему в лицо, и он отшатнулся, роняя лезвие, и вскинул руки к лицу, скорее инстинктивно, чем из реальной необходимости. Но он на мгновение отвлекся, и Финист успел – подскочил со спины, дернул за волосы, вынуждая Лиса запрокинуть голову, открывая шею, и перерезал горло.
Крови не было
