Тогайский дракон - Роберт Сальваторе

Теперь Джуравиль почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Однако он справился с собой, и вместе с Каззирой они покинули сокровищницу вслед за готовым к увлекательным приключениям драконом.

У каждого разветвления туннеля — а их было великое множество — им приходилось сворачивать наугад, и потому продвигались они мучительно медленно.

Но потом Аграделеус обнаружил прямой, длинный и уходящий вверх туннель, в котором пусть совсем слабо, но все же ощущалось движение воздуха.

Стояла поздняя осень 841 года Господня, когда эльфы, спустя почти год с тех пор, как вступили на Дорогу Беззвездной Ночи, выбрались на поверхность под прекрасное, усыпанное сверкающими звездами небо. Джуравиль и Каззира замерли, точно завороженные: они почти забыли, насколько это красиво. Почти впав в транс, они не обращали внимания на треск костей у себя за спиной и потому очень удивились, услышав рев дракона. Не тот рев, от которого сотрясались скалы, а тот, от которого они просто разваливались на куски. Аграделеус снова вернулся к подлинному облику огромного дракона!

Эльфы молниеносно обернулись и на мгновение замерли в ужасе от одной и той же мысли: что соглашение, которое Джуравиль заключил с Аграделеусом, больше не действует.

Но тут дракон перестал реветь и расправил огромные крылья.

— Как приятно снова почувствовать бьющий в крылья ветер!

ГЛАВА 23

ЧЕГО ХОЧЕТ АГРАДЕЛЕУС…

Почти каждый день Бринн спускалась по длинной лестнице с Обители Облаков в долину у подножия Огненных гор и шла дальше, в поля, где Крепыш бегал на свободе с другими лошадьми. Мистики Джеста Ту, понимая ее желание проводить время с пони, налагали на нее обязанности, позволяющие делать это.

С приходом осени тогайранке поручили собирать и приносить наверх черные лавовые камни. Впоследствии эти камни размалывали в порошок, которым удобряли почву в многочисленных садах, разбитых вокруг монастыря. Девушка без единой жалобы таскала тяжелые ведра на высоту пяти тысяч ступеней со стоицизмом, который выработался у нее за годы обучения у тол'алфар. Как и все другие будущие рейнджеры, она потратила в Эндур'Блоу Иннинес немало часов, разыскивая на болотах похожие на губку млечные камни, оттаскивая их к специальному корыту и выжимая из них болотный сок. Еще тогда она научилась уходить вглубь себя, полностью отрешаясь от внешнего мира. Таким же образом тогайранка действовала и сейчас, медленно поднимаясь по лестнице с коромыслом на плечах, на уключинах которого покачивались тяжеленные ведра с камнями.

Это было хорошее время — столь необходимая Бринн передышка от превратностей судьбы, время раздумий и накопления сил.

Почти все вечера она проводила с Астамиром и другими Джеста Ту. В отличие от Эндур'Блоу Иннинес здесь можно было открыто спрашивать о чем угодно. То и дело возникали краткие дискуссии на темы философии и различных религиозных течений, в которых мистик, как правило, задавал тон, причем споры неизменно сворачивали в сторону религии бехренских ятолов.

Довольно быстро тогайранка поняла, что Астамир поступает так намеренно — помогая познать себя, он одновременно дает ей возможность как можно больше узнать о врагах. Мистик мягко подводил Бринн к пониманию того, что не все бехренцы мыслят одинаково, не всех можно считать ненавистными Тюрбанами, они представляют собой сообщество людей, чьи заповеди в целом не так уж отличаются от ее собственных.

— Ты хочешь отвлечь меня от того, что я считаю своим предназначением, — сказала девушка как-то вечером после особенно жаркого спора о том, что сюжеты фресок и других изображений в пантеонах тогайру, монахов абеликанского ордена и Джеста Ту не слишком отличаются друг от друга. Астамир смотрел на нее с улыбкой. — Да, именно этого ты и добиваешься. Все время стараешься подчеркнуть человеческие черты бехренцев, надеясь, что я перестану ненавидеть их и в конечном счете сверну с уготованного мне пути.

— А может, я считаю, что если ты не научишься понимать бехренцев — даже Чезру, даже жрецов-ятолов, — то, скорее всего, закончишь жизненный путь как Ашвараву.

— Скажи прямо, ты хочешь, чтобы я отказалась от своей миссии? — после долгой паузы спросила Бринн.

— Я хочу, чтобы ты продолжала совершенствоваться и физически, и духовно, — ответил Джеста Ту. — И пусть сердце подскажет тебе, когда настанет время выйти в бескрайний мир и решить, где твое место среди тогайру и бехренцев. В конечном счете, откровения всегда приходят изнутри, а не под влиянием внешних причин.

— Ну да, так было и с тобой, когда ты присоединился к отряду Ашвараву, — заметила тогайранка. — Теперь, когда я увидела Обитель Облаков и начала понимать учение Джеста Ту, твое тогдашнее решение покинуть монастырь ставит меня в тупик даже больше, чем прежде. Что заставило тебя пойти на это?

— Может быть, это судьба, или безмолвный приказ свыше, или просто случай, и только время покажет, был ли удачен этот опыт.

Мистик, усмехнувшись, встал, собираясь уйти, но Бринн схватила его за руку и повернула лицом к себе.

— Ты считаешь встречу со мной неудачей?

— Нет, — ответил Астамир. — Я никогда так не думал.

Затухшая было искра желания разгорелась вновь, и Бринн всем телом прижалась к мистику, который, не сделай она этого первой, сам готов был скрепить свои последние слова печатью долгого поцелуя.

— Еще одна ничем не примечательная деревенька, — заметила Каззира, глядя с гребня холма вниз.

— Я могу разрушить ее и сожрать всех жителей. Тогда ее название будут помнить в веках, — простодушно предложил Аграделеус.

Эльфы сердито посмотрели на спутника, и дракону ничего не оставалось, как глубоко вздохнуть, выпустив из ноздрей облако дыма.

Уже несколько недель они двигались по открытой всем ветрам степи. Все это время дракон сохранял обличье двуногого существа, за исключением нескольких ночей, когда, вернувшись к своему подлинному виду, отправлялся на промысел: воровал скот, ловил диких лошадей или каких-то других животных в местах, о которых Джуравиль и Каззира считали за лучшее его не расспрашивать.

До той, что виднелась впереди, им на пути попались всего две деревни. Не показываясь на глаза местным жителям, спутники старались разузнать как можно больше о том, что происходит вокруг. Из разговора двух пожилых женщин, стирающих белье в мелком ручье, они узнали, что в расположенной неподалеку деревне Телликвик возникла смута, в результате которой были убиты местный ятол и женщина чежу-лей, но сейчас Телликвик снова под властью Тюрбанов, и их там даже больше, чем прежде.