Брак по расчету. Златокудрая Эльза - Евгения Марлитт

Взгляд Елизаветы временами скользил и по двору, но безмолвная девушка больше не показывалась. Она не появилась и за обедом, похоже, решив избегать всякого общения с гостями. Елизавете было очень жаль Берту, хотя рассказ дяди произвел на нее неприятное впечатление. Но молодость не так легко отказывается от своих иллюзий и предпочитает разочаровываться, видя, что они лопаются, как мыльные пузыри, чем принимать к сведению слова старших.

«Немая» девушка все больше и больше интересовала Елизавету, и она терялась в догадках относительно причин ее загадочного молчания.

Глава 4

После обеда Сабина взяла с полки туго набитую трубку, подожгла бумажку и подала все это дяде.

— Что ты, Сабина? — воскликнул тот с комическим негодованием. — Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно курить трубку, когда у маленькой Эльзы уже ноги не стоят на месте от нетерпения поскорее подняться на гору и сунуть носик в замок? Нет, я думаю, теперь мы можем отправиться в путь.

Все начали готовиться к выходу. Лесничий предложил руку невестке, а остальные двинулись за ним. На дворе к ним присоединился еще один человек — каменщик, которого дядюшка на всякий случай хотел иметь под рукой.

Пришлось подниматься в гору по крутой дорожке, однако она стала постепенно расширяться и, наконец, закончилась небольшой площадкой, за которой возвышалась, как казалось на первый взгляд, большая скала.

— Имею удовольствие представить тебе наследие блаженной памяти господина фон Гнадевица во всем его великолепии, — с саркастической улыбкой проговорил лесничий, обращаясь к изумленному Ферберу.

Они стояли перед высокой стеной, производившей впечатление монолитной гранитной громады. Зданий, лежащих позади нее, не было видно, потому что их закрывали подступившие вплотную к ним деревья. Лесничий пошел вдоль стены и остановился, наконец, около огромных дубовых ворот, заканчивавшихся железной решеткой. Здесь он накануне приказал расчистить кусты. Он достал из кармана связку ключей, которую госпожа Фербер получила в Л., когда семейство проезжало через него.

Понадобилось немало усилий для того, чтобы очистить от ржавчины замки и засовы. Наконец ворота поддались, подняв облако пыли. Вошедшие очутились во дворе, с трех сторон окруженном зданиями.

Перед ними возвышался величественный фасад замка, к которому вела широкая каменная лестница с тяжеловесными железными перилами. Вдоль боковых флигелей тянулась мрачная колоннада, гранитные колонны и арки которой, казалось, решили оказать сопротивление времени. Несколько старых каштанов посреди двора простирали свои тощие ветви над громадным бассейном, в центре которого возвышались четыре каменных льва с разинутыми пастями. В былые времена здесь, вероятно, били четыре фонтана, теперь же меж зубов одного из грозных чудовищ бежала лишь тоненькая струйка, своим тихим меланхоличным журчанием привносившая некоторое подобие жизни в эту картину полного упадка. Наружные стены зданий и колоннады были единственными объектами, на которых мог безбоязненно остановиться взгляд. Окна без стекол давали возможность видеть ужасное разрушение внутри зданий. В некоторых комнатах обвалились потолки, в других провисали балки, готовые обрушиться при малейшем прикосновении. Лестница местами угрожающе висела в воздухе; некоторые большие, поросшие мхом камни, оторвавшись, докатились до середины двора.

— Тут ничего не сделаешь, пойдем дальше, — сказал Фербер.

Пройдя под аркой, они попали во второй двор, который был гораздо больше первого, но вследствие своей неправильной формы производил еще худшее впечатление. Большое, мрачное, полуразвалившееся строение далеко вдавалось в этот двор и закрывало собой угол, куда не проникал ни один солнечный луч. Тут возвышалась неприветливая башня, бросая густую тень на прилегающий боковой флигель. Старый куст бузины, листья которого были покрыты осыпавшейся побелкой, и несколько пучков жухлой травы придавали этому месту еще более унылый вид. Ни один звук не нарушал мертвой тишины, царившей здесь, а потому даже шорох собственных шагов, гулко раздававшийся в мощенном камнем дворе, произвел на вошедших жуткое впечатление.

— Эти могущественные господа возводили каменные громады, рассчитывая, что колыбель их рода будет нерушима и прославит их имя на все времена. — Фербер вздохнул: на него столь полный упадок произвел сильное впечатление. — Каждый из них, как это видно по различным стилям построек, устраивал родовой замок сообразно своим вкусам и потребностям, не думая, что этому когда-то наступит конец.

— И все же он просуществовал лишь краткое мгновение вечности, — перебил его лесничий. — Но пойдемте дальше. Бр-р… Мне холодно… Здесь царят смерть и запустение…

— Ты называешь это смертью, дядя? — внезапно подала голос Елизавета, указывая на одну из арок.

Там за решеткой виднелась залитая солнцем яркая зелень, и между железными прутьями просовывались душистые цветки шиповника.

Елизавета в несколько прыжков очутилась около ворот и, сильно дернув, отворила их. Довольно большая площадка, на которой она очутилась, видимо, представляла собой когда-то сад. Теперь уже нельзя было так назвать чащу, сквозь которую никто бы не продрался. Кое-где в просветах в зарослях кустов, переплетенных вьющимися растениями, виднелись изуродованные статуи. Дикий виноград покрывал до самого верха стену прилегающего здания, обвивая подоконники и ниспадая оттуда зеленым дождем на одичавшие кусты роз и сирени. Над этим отрезанным от мира клочком земли раздавалось невообразимое жужжание, в воздухе носилось бесчисленное множество бабочек, а по гигантским папоротникам бегала масса блестящих жучков. Сад был с трех сторон окружен двухэтажными зданиями, а с четвертой замыкался валом, за которым виднелся лес. Постройки и тут мало чем отличались от остальных — довольно хорошо сохранившиеся стены снаружи и полнейшее разрушение внутри. Только одноэтажное здание, стиснутое с двух сторон высокими флигелями, имело совсем другой вид. Оно не было прозрачным, как другие постройки, лишенные окон и дверей. Плоская крыша с кружевными каменными выступами, очевидно, одержала победу над бурями и непогодой. Лесничий высказал предположение, что это, очевидно, и есть то самое хваленое «среднее здание», о котором говорила Сабина. Можно было допустить, что оно и внутри не в таком безнадежном состоянии, как остальные постройки. Только дядя не мог сообразить, каким образом можно добраться до этого «ласточкиного гнезда», так как не было видно ни лестницы, ни дверей — все закрывала непроницаемая зеленая стена. Вследствие этого приехавшие решили подняться по лестнице одного из боковых флигелей, на вид довольно крепкой, и таким образом добраться через обветшавшие постройки до цели, составлявшей главную надежду семьи. Это им удалось.