Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спокойно, – сказал Геркулес. – Все получится. У тебя есть с собой факелы?
– Ф-факелы… Да.
Дрожащими руками Иолай достал связку смоченного в масле тростника и высек кремнем искру, поджигая его конец.
Геркулес вынул из колчана с полдюжины стрел и обернул наконечники в промасленные полоски ткани.
– Я спровоцирую чудовище, заставлю его броситься в нашу сторону.
– Ты хочешь, чтобы он на нас бросился?
– Лучше сражаться на твердой земле, а не там, где я могу поскользнуться на грязи или упасть в зыбучие пески.
Геркулес поджег первую стрелу и выстрелил ею в осоку, которая немедленно вспыхнула стеной огня. Гидра зашипела и поспешила прочь от пламени, но следующая стрела Геркулеса вонзилась прямо перед ней. Вскоре уже все болото пылало. Чудовищу было некуда идти, кроме как к ним, и оно ринулось в их сторону. От ее пятнистой коричневой шкуры валил дым.
– Оставайся здесь, – сказал Геркулес племяннику, пока тот старался удержать испуганных лошадей. – Кстати говоря, можно одолжить твой меч? Мой сломался.
Геркулес схватил клинок юноши и выпрыгнул из колесницы.
– Эй, спагеттиголовая! – закричал он гидре. – Сюда!
Девять голов гидры зашипели в унисон. Чудовищу не понравилось сравнение со спагетти.
Оно бросилось вперед, и Геркулес на миг заколебался. Запах яда щипал глаза. Головы чудовища двигались все в разных направлениях, и он не знал, с какой начать. Обернувшись в львиную шкуру, он пошел в наступление.
Пасти гидры клацнули по шкуре, но ядовитые клыки не смогли ее продырявить. Геркулес уклонялся и кружил, ожидая подходящего момента для удара. Когда очередная голова метнулась к нему, Геркулес ее отрубил.
– АГА! Вот тебе… ой, блин.
К сожалению, сведения Иолая были достоверны. Прежде чем отрубленная голова упала на землю, кровоточащий обрубок шеи забулькал и разделился посередине, как нитка сыра чечила, и из каждой новой шеи выросло по змеиной голове. На все про все ушло, наверное, секунды три.
– Ой, да ладно! – закричал Геркулес. – Это нечестно!
Прыгая из стороны в сторону, он рассекал мечом воздух, пока вся земля вокруг него не оказалась усеяна отрубленными головами, но чем больше он их отрезал, тем больше вырастало. Геркулес надеялся, что ему удастся отрезать бессмертную голову. Может, если отделить ее от тела, все чудовище погибнет, но он быстро понял, что методом проб и ошибок эту задачу не решить. От ядовитого запаха у него кружилась голова. Перед глазами плавали дюжины пар зеленых глаз. Это был лишь вопрос времени, когда гидра нанесет точный удар и вонзит клыки в его плоть. Нужно было как-то остановить удвоение голов.
– Иолай! – заорал он. – Иди-ка сюда с факелом и… УА-А-А!
Одна из шей чудовища скользнула над землей, сбив Геркулеса с ног. Он откатился, но другая шея обернулась вокруг его ног и подняла героя в воздух. Геркулесу удалось вырваться, и он оказался в извивающемся пучке из скользких шей и клацающих зубами голов. Он забил руками и ногами, но мечом воспользоваться не смел – не сейчас.
– Иолай! – крикнул он. – Когда я в следующий раз отрублю голову, мне нужно будет, чтобы ты прыгнул к ней с факелом и прижег обрубок, чтобы головы не выросли. Понял?
– К-к-краб! – воскликнул Иолай.
Геркулес вспотел от усиленной работы мысли. Он ударил кулаком очередную змеиную голову и перекувыркнулся через одну из шей.
– Краб?
– Краб!
«Что он несет? Я задал ему вопрос, требующий ответа «да» или «нет», а он сказал «краб»?» – Геркулес рискнул бросить взгляд на племянника.
Перед Иолаем из грязи вылезал краб размером с колесо колесницы. Вокруг его рта пузырилась пена, клешни звонко щелкали.
Геркулес никогда не слышал, чтобы гигантские крабы жили в болотах. С другой стороны, гадюки обычно тоже не заползают в детские.
– Опять эта Гера, – проворчал Геркулес. – Держись, Иолай!
Он прорубил себе путь через лабиринт из шей гидры, понимая, что это только увеличит их количество, но он не мог позволить, чтобы его единственный выживший родственник оказался съеден ракообразным. Он прыгнул на краба, выставив перед собой ногу, и опустил пятку точно между его глаз. Панцирь треснул. Нога Геркулеса пробила мозги краба, убив того на месте.
– ФУ! – Геркулес выдернул ногу из вязких внутренностей. – Так, парень, хватай факел и…
– Берегись! – закричал Иолай.
Геркулес только успел развернуться, а гидра уже напала на него. Лишь шкура Немейского льва спасла его от получения дюжины новых отверстий на теле.
Геркулес отрезал ближайшую голову.
– Давай, парень!
Иолай ткнул факелом в обрубок, прижигая рану. Новые головы из почерневшей плоти не выросли.
– Отлично! – похвалил Геркулес. – Осталось всего пятьдесят или шестьдесят!
Вместе они сокращали число голов гидры, пока воздух не наполнился едким дымом и запахом жареной рептилии. Наконец у чудовища осталась лишь одна голова в окружении подергивающихся поджаренных обрубков.
Геркулес застонал:
– И конечно, бессмертная голова будет последней.
Он перерубил шею. Чудовище тут же рухнуло, а все еще живая голова запрыгала по земле, шипя и плюясь ядом.
– Гадость, – прокомментировал Иолай. – Что нам с ней делать?
Геркулес хлопнул его по плечу.
– Ты хорошо поработал, племянник. Присмотри пока за этой прыгающей головой. Следи, чтобы она никуда не упрыгала. Есть у меня идейка…
Геркулес собрал несколько мертвых голов с земли, растянул брезент и осторожно накапал на него яд из клыков гидры. Затем обернул ткань вокруг наконечников стрел, покрывая их смертельной субстанцией, и вернул их в колчан.
– Ядовитые стрелы могут когда-нибудь пригодиться, – сказал он Иолаю. – А теперь насчет этой бессмертной головы: полагаю, уничтожить ее нельзя?
Иолай развел руками:
– Не зря же ее называют бессмертной.
– Значит, надо убедиться, что она больше никому не навредит.
Геркулес вырыл глубокую яму, закопал в ней голову и поставил сверху тяжеленный камень, чтобы никто случайно не наткнулся на эту мерзость. После чего они с Иолаем поехали назад в Тиринф.
Согласно мифам, голова гидры все еще жива и трепыхается где-то неподалеку от Лерны под большим валуном. Лично я не советую ее искать.
Верховный правитель Еврисфей успел покинуть декоративный горшок.
Геркулес отчитался о победе над гидрой и показал царю несколько мертвых голов и ящик первоклассного крабового мяса, что получил от друга Геры.
Глаза Еврисфея
