Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Десерт был отправлен наверх, и девушки, вернувшиеся с пустыми подносами, сообщили, что и пудинг, и бисквит были встречены с восторгом.
Я кивнула в ответ, но ничуть не обрадовалась.
Ближе к полуночи гости начали расходиться, а мы с Джоджо приготовились перемыть горы грязной посуды. Мне не хотелось встречаться ни с кем из гостей, поэтому я до последнего тянула укладывать детей. И только когда Логан уснул на полуслове, я взяла его на руки и понесла наверх. Черити шла рядом, держась за мою юбку и зевая, но сразу перестала быть сонной, когда к нам навстречу попала госпожа Хизер. Она спускалась по лестнице уже в шубе и шапке, в сопровождении горничной, и я посторонилась, чтобы пропустить их, оберегая сон Логана.
Но уйти просто так Хизер де Монтальви не смогла.
Она остановилась и смерила меня взглядом.
— Какая трогательная картина, — сказала она ласково. — Значит, вот кто позаботился об этой свадьбе? Я всё гадала — почему Тодо согласился выдать дочь замуж за этого нищего мальчика? А это ваша заслуга, Элизабет? Очень, очень верное решение, — похвалила она меня. — Между нами говоря, эта семья — выскочки. Благодаря трудам Тодо деньги появились, а вот манерам тут так и не обучены. Вы убежали с маскарада слишком рано и не видели, что устроила там Ванесса. Бедняга Тодо волок её с бала, как нашкодившую кошку, — она усмехнулась и сделала паузу, ожидая — отвечу я или нет
Мне казалось, она нарочно называет хозяина уменьшительным именем, потому что знает, как неприятно и больно мне было слышать это из её уст. Но я молчала, потому что не хотела ничего отвечать на эти ядовитые речи. Я ждала, когда госпожа Хизер уйдет, потому что на моих руках спал Логан, и Черити вцепилась в юбку. И это было гораздо важнее словесных перепалок со злой женщиной.
Только эта самая женщина уходить не торопилась:
— Но я вижу, в славно потрудились на благо этого семейства, — продолжала она. — И дети уже не выглядят зверёнышами, и даже Бонита смотрится прилично. Знали бы вы, какой она была в годы молодости… Заплетала косы, перетягивая их обрывками тряпок!
— Тётя заплетала косы тряпками? — переспросила Черити.
— Да, моя дорогая… — запела госпожа де Монтальви, но тут я её перебила.
— Ни слова больше, — сказала я резко. — Спокойной ночи, госпожа, и не трудитесь больше заговаривать со мной. Я всё равно не пойму вас, потому что у меня нет такого благородного пренебрежения к бедности.
— Говорите как принцесса крови, — заметила Хизер, отбросив показную любезность. — Вижу, в вас ещё больше спеси, чем в Ванессе. Я замечала, что те, кто был беден, а потом разбогател, ведут себя особенно спесиво…
— Дверь — там, — подсказала я. — Дайте пройти, я хочу уложить ребёнка, а вы занимаете моё время глупостями.
Госпожа де Монтальви ничего больше не сказала, а молча удалилась, подтолкнув в спину свою горничную, чтобы шла быстрее.
— Не слишком удачный получился банкет, — шепнула я Черити, когда мы поднялись на второй этаж и тихо, как мышки, прошмыгнули мимо гостиной, где Ванесса прощалась с последними гостями.
— По-моему, вечер был чудесным! — услышала я её слова. — Не так ли, дорогая Беатрис?
Что там ответила Беатрис, я не услышала, потому что часы начали глухо бить полночь.
Глава 29
На следующий день мы с Джоджо и Корнелией в шесть рук принялись за уборку дома. Ванесса и госпожа Бонита проспали до обеда, а господин Тодеу с Эйбелом, Нейтоном и близнецами вернулся к полудню. Они прекрасно переночевали и позавтракали в местной гостинице, и Эйбел жаловался, что Нейтон обыграл его в кости подчистую.
Близнецы не слушали его стенаний, потому что были заняты — они сочиняли новую историю, чтобы рассказать её Черити и Логану.
— Почему бы вам не записать её? — предложила а Огастину, пока причёсывала Мерси и заплетала ей косичку. — Когда наберётся сказок, можно будет сделать настоящую книгу. Красиво переписать и нарисовать картинки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Книга, — сказал Огастин, посмотрев на сестру.
— Пусть будет книга, — хихикнула она.
И они отправились в детскую, прихватив бумагу, чернила и перья.
— А они умные, — задумчиво заметил господин Тодеу, незаметно появляясь рядом.
— А вы очень удивлены, — поругала я его. — Приглядитесь получше к собственным детям, увидите и узнаете много нового.
— Опять проповеди, матушка Элизабет, — засмеялся он. — Идите-ка лучше спать. И вам, и Джоджо полагается выходной.
— Но мы ещё не готовили обед, — напомнила я больше для вида, потому что мне, действительно, страшно хотелось спать.
— Сегодня мы обойдемся холодной ветчиной и хлебом, — заверил меня хозяин. — И чай сможем вскипятить сами. С этим я справлюсь, пусть у меня и нет ваших талантов.
Он шутил, и было приятно слышать его шутки. Особенно вспоминая вчерашний вечер.
— Господин Десинд, — сказала я вдруг, потому что меня посетила кое-какая догадка. — Могу ли я спросить вас о не очень приятном моменте…
— Слишком неприятном? — уточнил он. — Может, лучше не надо, а то вызнаете мои тайны и придётся посадить вас под замок, чтобы не разболтали.
— Именно о тайнах, — подтвердила я. — Скажите, я правильно поняла, что это вы и Ванесса застали… госпожу Карину в спальне не одну?
— Называйте вещи своими именами, — посоветовал хозяин, сразу оставив шутки. — Застали мою жену с любовником. Всё верно. Прямо в нашей постели. Не слишком приятное зрелище. Вам это так интересно?
— Нет, совсем нет, — торопливо ответила я ему. — Я хотела спросить, рассказывали ли вы кому-нибудь об этом? Другу, сестре, ещё кому-то…
— Нет, совсем нет, — сказал он мне в тон, а потом серьезно добавил: — Об этом неприятно вспоминать, не то что рассказывать. Если бы я смог, я бы скрыл это. Но слухи не остановить, Элизабет. От людей ничего не скроешь.
«Если ты не из болтливых, — мысленно говорила я хозяину, когда уже укладывалась в постель, — то это не значит, что остальные такие же. Значит, остается Ванесса. Кому могла пожаловаться на родную мать десятилетняя девочка? Другому, не менее родному человеку… Например, дорогой тётушке Боните».
Я была уверена, что слухи о покойной жене господина Тодеу распустила именно его сестра. Вчера я убедилась, как легко она разрушает репутацию семьи, чтобы сделать гадость неприятному человеку. Неприятному ей человеку.
Любила ли она жену брата? Надо будет расспросить об этом… Ванессу.
С этим я и уснула, и проспала до самого вечера, потому что когда открыла глаза, то небо в окне было сумеречно-серым.
Хотелось спать ещё, но что-то мешало. Почему я проснулась? Что меня побеспокоило?
— …вы это прекрасно знаете, Десинд, — услышала я мужской, красиво поставленный голос, и рывком села в постели.
Господин Гибастиас! Что он здесь делает?!.
Вскочив, я набросила поверх ночной рубашки платок и приоткрыла двери, не решаясь сразу выбежать в коридор.
Судя по всему, Гибастиас только что вошел, и это его голос разбудил меня. Красивый голос, но от него мурашки бегут по спине. Я поёжилась, когда Гибастиас заговорил снова:
— Это мой сын, вам это известно. Заключим выгодную сделку — я избавляю вашу семью от позорного нахлебника, вы отдаёте мне сына.
Голоса хозяина я не слышала, зато услышала, как заговорила Бонита:
— Тут и суд не нужен, — желчно заявила она. — Мальчишка — вылитый отец. Таких чернявых у нас в помине не было.
— Суд — это крайнее средство, — вкрадчиво произнёс Гибастиас. — Вы же не хотите процесса? Старый позор семьи Десиндов вспомнится, и все будут с удовольствием его обсуждать. В этом городишке так мало интересного…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Позор нашей семьи? — наконец-то заговорил господин Тодеу. — А вы, значит, не считаете свое поведение позорным?
— Мужчине прощается многое, — по голосу угадывалось, что господин Гибастиас улыбается. — Вы и сами не без греха, Тодеу Десинд, — он засмеялся. — Но ваша служанка и правда очень хороша…
