Франкенштейн: Антология - Стивен Джонс

На первый взгляд это были человеческие фигуры, но с каждой из них было что-то не в порядке. Будто все они пострадали в катастрофе или стали жертвами генетической дегенерации. Они стонали, когда на них падали потоки света. Казалось, лучи резали их подобно лезвиям бритвы. Десятки этих странных существ толпились в запертых камерах, некоторые даже были прикованы. Сейчас они пытались выломать замки клеток и избавиться от цепей, стеснявших их движения.

И снова Стэйвертон был потрясен, когда понял, что эти монстры не собираются их атаковать. Скорее, они хотели чего-то, протягивая со всех сторон лапы с длинными когтями, как у зверей, и змеиной чешуей…

— Еда, — вдруг сказал Тёрнер, и его грубые черты лица исказились от отвращения. — Они хотят есть.

В жутком свете факелов Стэйвертон разглядел профиль чудовища, поймав его взгляд, в котором сквозь провалы глаз виднелось почти пугающее сострадание. Только существо до конца понимало муки этих полулюдей-полуживотных, заточенных в подземном аду.

Чудовище резко развернулось к Стэйвертону, и жалость в его глазах сменилась яростным гневом.

— Вы знали об этом?

Стэйвертон затряс головой, как будто факелы ослепили его. Но поразило его, разумеется, само зрелище, которое освещало пламя.

— Эксперименты над продолжительностью жизни, разной продолжительностью!.. — в ужасе бормотал Стэйвертон. — Вот они, побочные продукты преступных деяний Уолтона! Отходы! Но ради всего святого, почему он оставил их в живых?!

Чудовище отвернулось от него и направилось прямо в толпу страшных существ. Неуязвимое и бесстрашное, оно начало разрывать цепи, выдергивая их из стен, отбрасывая прочь, освобождая тех несчастных, которых можно было освободить. Тёрнер жестом приказал Стэйвертону следовать за своим господином. Теперь стало совершенно очевидно, что нападать на них никто не собирается.

— Что теперь будет с ними? — обратился Стэйвертон к чудовищу.

— Они отыщут дорогу в лес.

— Но там же они… — «умрут», хотел было сказать Стэйвертон, но промолчал.

На самом деле, может, этим несчастным было бы лучше умереть, чем продолжать свое существование заключенными в этой вонючей дыре. Да, именно то, чего желало бы и само чудовище. Пусть умрут, отомстив за себя, прихватив с собой столько своих мучителей, сколько смогут.

Чудовище пересекло камеру. Несколько скрюченных фигур двинулось за ним по пятам, словно оно отдало им безмолвный приказ. Похожие на зомби, раздувшиеся, серые, как оконная замазка, они уставились своими мертвыми глазищами на чудовище, как собака смотрит на хозяина в ожидании команды.

Тёрнер снова подтолкнул Стэйвертона вперед, остальные следовали за ними. Густая масса бесформенных существ постепенно редела: многие из них потянулись к выходу, причем казалось, что они находят его по запаху. Словно эти несчастные были способны уловить дуновение ночной свежести, находясь за милю от поверхности земли.

Чудовище взломало следующую дверь, за которой оказалась вполне современная лестница. Тёрнер погасил огни, оставив только один факел, для того чтобы освещать путь.

Охраны здесь не оказалось, видимо, никто не считал это необходимым. Присоединившиеся к чудовищу существа не издавали ни звука, и случайная вспышка света объяснила Стэйвертону, почему они молчат, — у бедняг не было рта. Было слишком темно, чтобы рассмотреть, чем же извращенный научный ум Уолтона заменил эту часть тела.

Чудовище жестом подозвало к себе Стэйвертона:

— Вы должны знать путь отсюда. Найдите Уолтона.

Спорить было бессмысленно. Стэйвертон повиновался, зная, что сейчас они находятся внутри основного блока Института. Уолтон мог оказаться здесь с той же вероятностью, как и в любой другой части своих владений. Сделав несколько бесшумных шагов по ковру, они внезапно наткнулись на вооруженного охранника. Тёрнер отправил одного из своих подручных разобраться с ним. Охранник не успел защититься от стальной хватки невесть откуда взявшегося врага. Напарник Тёрнера подтащил ошарашенную жертву к своим товарищам.

— Где Уолтон? — нервно спросил у него Стэйвертон.

Охранник выпучил глаза от ужаса, когда увидел, с кем имеет дело.

— Он неподалеку. В одном из главных залов. Но…

Стэйвертон едва подавил приступ рвоты, когда чудовище задушило охранника одним движением своих обожженных рук и отбросило труп в сторону, как тряпичную куклу.

Они шли по коридорам до тех пор, пока Стэйвертон не узнал двери, ведущие в главный зал. Охранника, стоявшего у входа, мгновенно оглушили. Одна из дверных створок была приоткрыта. Из зала доносились голоса, там оживленно спорили о чем-то.

Чудовище подняло свою массивную голову, его глаза налились ледяной ненавистью.

— Это он! Уолтон здесь!

Чудовище обернулось к существам-зомби, следовавшим за ним. Хотя оно не произнесло ни слова, всем стало ясно, что новые подручные чудовища получили смертоносную команду. И вот один из них тяжело прошел вперед, с грохотом распахнул двери и ворвался в зал.

Стэйвертон услышал сначала крики, а затем оглушительную пальбу из автоматов. Его ноги подогнулись, и Стэйвертон сполз по стене, вжимаясь в нее как можно сильнее, накрытый волной животного ужаса. Вот рядом с ним рухнуло чье-то тело, сокрушенное взмахом гигантского кулака… Какие-то люди — хирурги, охранники и прочие — стремились вырваться из зала, куда, казалось, явились силы ада. Чудовище и его подручные, стоявшие у входа, уничтожали своих врагов с беспощадностью и мастерством коммандос.

Через какое-то время Стэйвертон почувствовал, что его, все еще сжимающего в руках сумку, поднимают на ноги и тащат в зал с высокими потолками. Несмотря на то что лицо Стэйвертона заливали слезы, он увидел, что побоище закончилось. Перед ним предстало поле битвы: среди сломанной мебели валялись мертвые и покалеченные тела. Четверо зомби были выведены из строя и лежали, подергиваясь, среди своих жертв, двое других стояли, напоминая роботов, у которых отключили ток.

В центре побоища чудовище сошлось в схватке с единственным из оставшихся в живых, оно схватило противника за рубашку и развернуло. К величайшему ужасу, Стэйвертон оказался лицом к лицу со своим бывшим работодателем.

— Я знаю вас, — Уолтон задыхался, — вы…

Стэйвертона охватил гнев. Гнев за то, что погибло все, чего он хотел в этой жизни, за свою отставку и за то, что Уолтон оказался так дьявольски жесток. Эта ярость вытеснила все остальные чувства, и Стэйвертон сказал:

— Я был лучшим из всех, кто у вас был, Уолтон!

Существо крепче сжало плечо Уолтона.

— Если он не знал этого тогда, — заметило оно, — то скоро сможет убедиться в правоте ваших слов. Откройте сумку. Пора приступать к работе.

Роберт Уолтон выглянул из высокого окна, внимательно изучая группу людей, садившихся в черные машины, которые вот-вот должны были отъехать от стен Института. Его холодные глаза не выражали никаких эмоций. Удовлетворенный тем, что кортеж машин, везущих журналистов с их бойкими репортажами к Вестминстеру, скоро поглотит лес, Уолтон отвернулся от окна. Его движения казались слегка скованными, как будто он только что начал приходить в себя после незначительной аварии. Холодные глаза Уолтона встретились с настороженным взглядом Стэйвертона.

— У нас есть еще немного времени, — сказал Уолтон своим глубоким, мягким голосом. — Мой дорогой друг, вы, должно быть, совершенно измучены. Еще бы — такая сложнейшая операция. Но в ближайшее время вас ждет отдых, как, впрочем, и все, чего вы только пожелаете.

Стэйвертон с усилием выпрямился. Он выглядел так, как будто провел без сна несколько дней, — с посеревшим лицом и запавшими глазами.

— Пойдемте, — внезапно сказал Уолтон. — Давайте поскорее покончим с этим злосчастным делом.

Выйдя из кабинета, они прошли мимо двух вооруженных охранников, которые, казалось, смотрели на них слегка напряженно. Уолтон мягко заговорил с ними, его слова звучали успокаивающе, порядок был восстановлен, побоище объяснялось чрезвычайными обстоятельствами, кое о чем он предпочел умолчать… Затем Уолтон жестом пригласил Стэйвертона следовать за ним.

Они спустились в самое сердце Института. Охрана здесь отсутствовала, но дверь у подножия старой лестницы была надежно заперта. Уолтон достал из кармана ключ, открыл замок, кивнул, призывая Стэйвертона войти внутрь. Стэйвертон быстро и безропотно пересек порог страшной комнаты.

Ее освещали свисающие с потолка лампы. Почти пустая сейчас, лишенная своих жутких обитателей, комната была предоставлена в распоряжение одного-единственного пациента, растянувшегося на щите, похожем на надгробную плиту. Белая простыня покрывала человеческую фигуру целиком, оставляя открытым только лицо.

Уолтон склонил голову набок, и его глаза засияли.