Ученик воина. Игра форов - Лоис Буджолд

— Милорды, я призываю вас в свидетели и обвиняю адмирала Хессмана в намеренной порче корабля, в убийстве и в покушении на убийство. Я могу доказать, что по его приказу был выведен из строя скоростной курьерский катер капитана Димира, в результате чего все, кто был на его борту, погибли ужасной смертью. У меня есть доказательства, что среди них, по плану Хессмана, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.

— Вы нарушаете регламент! — заорал Фордроза. — Ваши обвинения не подлежат рассмотрению в Совете графов. Можете обращаться с ними в военный трибунал — если посмеете, пр-р-ре-датель!

— Могу и туда. Но, к сожалению, военный трибунал судил бы одного Хессмана. А как же вы, граф Фордроза?

Старый граф Форкосиган начал медленно, жестко постукивать кулаком по столу, словно подгоняя сына, задавая ему ритм. Вперед, вперед, вперед!

Приободрившийся Майлз заговорил еще громче и увереннее:

— Он будет осужден один и умрет один — ведь у адмирала нет свидетелей, что преступление он совершил по вашему приказу. Или вы думаете, адмирал, что граф Фордроза настолько предан своему соратнику, что сам во всем признается?

Хессман мертвенно побледнел. А Фордроза, забегавший по кафедре, как по горячей сковородке, крикнул:

— Милорды, я протестую! Это не защита. Он хочет отвлечь ваше внимание контробвинениями. И при этом грубо нарушает регламент. Милорд церемониймейстер, я убедительно прошу вас восстановить порядок!

Лорд-церемониймейстер уже начал подниматься с места, но встретился глазами с графом Форкосиганом, подумал и тихо опустился обратно на скамью.

— Все это, конечно, не вполне соответствует регламенту, — пробормотал он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно усмехнулся.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, граф Фордроза! — напомнил Майлз. — Как вы оцениваете действия адмирала Хессмана?

— Подчиненные всегда склонны превышать данные им полномочия…

«Пытаешься отвертеться? Не выйдет. У меня крепкая хватка».

— О! Значит, вы признаете, что он выполнял ваш приказ?

— Ничего подобного, — спохватился Фордроза. — Нас связывает лишь общая забота о благополучии империи.

— И более вас ничто не связывает? Вы слышали, адмирал Хессман? Интересно, как себя чувствует человек, которого закалывают с таким изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает, как в его спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец!

Хессман вскочил и рявкнул:

— Ну уж нет! Ты все это затеял, Фордроза. И если мне суждено очутиться в могиле — будь уверен, что я и тебя туда утащу! — Адмирал повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: — Все началось с того, что он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые свежие сведения из Разведуправления службы безопасности, касающиеся сына Форкосигана…

— Заткнись! — отчаянно заорал Фордроза. Он явно не ожидал, что из столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора.

Его дрожащая рука скользнула под мантию и вынырнула оттуда с небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза замер в нерешительности, глядя на свое оружие, словно на нечаянно пойманного скорпиона.

— Так кто же все-таки нарушает регламент? — усмехнулся Майлз. Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе, и предсказать их реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета, а тем более достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу вскочили со своих мест.

«Только на Барраяре, пригрозив заряженным оружием, ты рискуешь потерять поддержку, а не обрести ее», — подумал Майлз. Группа титулованных особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью от Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить игольник на своего главного врага и разоблачителя — юного калеку. Майлз стоял неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула…

Через секунду Фордроза был погребен под кучей все еще дюжих тел в развевающихся красных мантиях. Айвену выпала честь нанести первый удар, и он с силой лягнул предателя в колено.

Майлз стоял перед императором. В зале воцарилась гробовая тишина, горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал черед настоящего разбирательства.

Грегор тяжело вздохнул и нервным жестом подозвал к себе лорда-церемониймейстера. Несколько минут они тихо совещались, затем церемониймейстер объявил:

— Император объявляет перерыв на один час для изучения новых обстоятельств дела. В качестве аудиторов[2] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас.

Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый — Грегор, за ним — граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по не совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк — это еще куда ни шло: он был одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным другом. В Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться новое поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас…

Это был самый старый и самый непримиримый враг его отца — с тех пор, как сыновья графа погибли, встав на сторону Фордариана, претендовавшего на трон. Это было восемнадцать лет назад… Майлз с неприязнью покосился на старика. Однажды его наследник бросил ночью солтоксиновую гранату в окно усадьбы Форкосиганов, решив таким образом отомстить за смерть младшего брата. Единственное, чего он добился, — казни за государственную измену. Сможет ли граф Форхалас устоять перед таким соблазном — жизнь молодого Форкосигана за жизнь своего старшего сына?

Но, с другой стороны, Форхалас был известен как честный и справедливый человек. Поэтому можно было предположить, что он примет нелегкое решение встать на сторону отца Майлза, не желая терпеть отвратительные козни Фордрозы. Два графа так долго враждовали, пережили стольких друзей и недругов, что их распря стала уж чем-то самодовлеющим, независимым от них самих. Пожалуй, выбор императора имел свой резон — никто не рискнул бы обвинить старика Форхаласа в симпатии к бывшему регенту…

Оба аристократа обменялись короткими поклонами, как пара фехтовальщиков перед поединком, и сели друг против друга.

— Итак, — граф Форкосиган стал еще серьезнее и сосредоточеннее, — что на самом деле там произошло, Майлз? Я выслушивал доклады Иллиана, но они лишь порождали новые вопросы. А в последнее время я вообще не имел никаких вестей…

Майлз решил выиграть еще несколько секунд.

— Почему? Разве его агент больше не присылает донесений?