Исповедь гипнотезера - Владимир Леви

Из текста, не вошедшего в книгу: "…Печальная типичность ситуации такова, что нужна книга для массового употребления, специально о разводе — разводоведение — с подробнейшими практическими указаниями…"

Из обсуждения с Д. С.

Д. С. "Печальная типичность"?.. Во-первых, не все разводятся…

В. Л. Кто же сказал, что все…

— А во-вторых, иногда развод для детей очень даже не плох, я имею в виду превышение КПД над КВД.

— Что такое КВД?

— Коэффициент вредного действия. Не говоря уж об алкоголиках, домашних хулиганах и психопатах повышенного типа, но даже и просто при хронических конфликтах…

— Так ведь и я о том же. По-моему, если выбирать: домашняя война или развод, то развод — из двух зол меньшее.

— Это по-вашему. А по-моему, надо спрашивать об этом еще и детей. Во-первых, до некоторых родительских войн ребенку просто нет дела.

Пауза.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если бы развод автоматически устранял конфликт. Полем действий становится ребенок А это уж, сами знаете…

— Он и без развода арена битв. И ведь еще как разводиться. Вот год назад звонят давние приятели, муж и жена. "Приходи, говорят, у нас завтра праздник. Обязательно приходи".

Что, спрашиваю, за праздник? «Разводимся». Ну, поздравляю, говорю, детки, дозрели. "Вот-вот, говорят (у них параллельные аппараты, как и у вас), поняли мы теперь твою мысль, что брак явление устарелое". Это не моя мысль, говорю, книжки читать надо. Пришел. Большая компания, замечательно посидели, не хуже, чем на свадьбе, кричали «горько»… Оба были помолодевшие, обнимались, целовались, плакали немножко…

— А дети?

— При сем присутствовали девочка 10 лет и пятилетний мальчишка. Им объяснили, что теперь у них будет не один дом, а два, папин и мамин. Девочка поняла. Мальчик спросил: "А зачем, разве нам одного дома не хватает?" Ему сказали: "Понимаешь, Сашок, нам с папой вдвоем стало тесно, боимся, что кусаться начнем. Мы лучше будем ходить друг к дружке в гости. Будем дружить". Он тоже сделал вид, что понял.

— И как теперь?

— Папа женился второй раз, братик там появился. Первая и вторая жены подружились, папа с маминым другом тоже в прекрасных отношениях. Отпуск недавно провели все вместе, в байдарочной компании…

— Все понятно, случай один из тысячи. Если вы поняли меня так, что взрослые должны мучиться ради детей, а тем самым и детей мучить, то вы ничего не поняли.

— Кто же сказал, что понял. Что вы хотели выразить?

— Некоторые разводные ситуации с точки зрения детей. Для будущего справочника по разводоведению.

— Я весь внимание.

— Для удобства исключаем случаи разводов при совсем малых детях, не дотигших еще сознания, что у них должны быть и папа и мама.

— А с какого возраста уже есть такое сознание?

— Вот это очень трудно сказать. У кого с года, у кого с пяти, у кого никогда.

— Поэтому и исключаем?

— Виноват. Не исключаем, а имеем в виду, что родителям придется все равно объяснять, возможно, и встречаться… Короче, все то же самое.

— Я весь внимание.

— Я ребенок. Задавайте вопросы. Пауза.

— Э-э… Гм… Мальчик, как тебя зовут?

— Не знаю.

— Как не знаешь? Тебе разве не говорили, как тебя зовут?

— Мама говорит, что я Митя. А папа говорит, что Дима.

— Так ведь это одно и то же.

— Нет, не одно.

— Это же Дмитрий. И Митя — Дмитрий, и Дима — Дмитрий.

— Я не Дмитрий.

— Как?.. Почему?

— Не хочу быть Дмитрием. Мне не нравится.

— Но ведь тебя не спра… А какое имя хотел бы?

— Никакое.

— Почему?

— Потому что, когда у тебя нет имени, никто из-за тебя не дерется.

— Ты так думаешь?.. Ну хорошо, а скажи…

— Только не спрашивайте меня больше, пожалуйста, про моих папу и маму, ладно? Спрашивайте про других.

— Хорошо. Скажи, как ты думаешь, это очень плохо, когда мама и папа ссорятся?

— Нет.

— Как ты сказал?

— Я сказал: плохо не очень. Все ссорятся, а почему им нельзя?

— А что такое плохо?

— Плохо — это когда папа и мама не хотят друг дружку простить.

— А что такое очень плохо?

— Когда не любят. И когда врут.

— Это совсем плохо.

— Это еще не совсем плохо.

— А что же совсем плохо?

— Совсем плохо, когда и тебя заставляют не любить. И заставляют врать.

— Да… А тебя…

— Дяденька, я же вас просил.

— Извини.

— Я знаю многих ребят, которых мамы заставляют не любить пап, а папы заставляют не любить мам. И заставляют врать и те, и другие. А некоторых еще и заставляют любить новых пап и мам, и опять заставляют врать. Знаете, что получается с этими ребятами?

— Что?

— Они делаются мертвыми.

— Как?..

— Одному моему знакомому мальчику мама с шести лет твердила, что его папа плохой и что он ушел от них потому, что не любит их, а значит, и его, папу, любить нельзя. Мальчик этому верил, но не любить своего плохого папу не мог. Только скрывал это от мамы и от себя самого, то есть врал. И себе, и маме. И вот как-то однажды они с папой встретились. Мальчик сказал: "Папа, ты плохой. Я тебя люблю за то, что ты плохой. А маму люблю за то, что она хорошая". И заплакал.

— А папа?

— И папа… Я хотел вам сказать, что тот мальчик все-таки сумел превратиться обратно в живого. А одна девочка, которую папа сумел заставить не любить маму…

— Что?

— Девочка эта по решению суда жила с папой. Почему так решил суд, я не знаю. Видеться с дочкой папа разрешал маме только в своем присутствии. (Так и многие мамы делают, когда дети остаются с ними.) Мама девочки от этого сходила с ума, она и так была нервная. А девочка была маленькая, не понимала, что происходит. Мама приходит, но вместо того чтобы играть с ней, кусает губы, дергается. Папа смотрит на нее ледяными глазами. А когда мама уходит, говорит дочке, что мама ее не любит. Бесконечные похвалы и ласки, подарки, каких мама дарить не может. Папа даже машину купил и сказал, что это только для нее. Как же не любить папу — и как любить маму?.. Но мама не отступилась. Опять суд в присутствии девочки. Папу адвокат мамы, поговоривший до этого с дочкой, спросил: "Зачем вы купили для дочери автомашину? Не кажется ли вам, что это преждевременный подарок? Ведь ваша дочь еще очень долго не будет иметь водительских прав. Машина за это время придет в негодность". "Я купил машину для себя", — сказал папа. Девочка вскочила с криком: "Папа, ведь ты же сказал, что для меня?!" На другой день после суда убежала из дома. Ее так и не нашли.

— Извините, я немного вышел из роли.

РАЗМОРАЖИВАНИЕ БЫВШИХ ДЕТЕЙ

…Иногда, в порядке обмена опытом, я сижу, вернее, лежу у Д. С. на индивидуальном приеме — да, именно лежу на кушетке под видом загипнотизированного пациента. К такому здесь привыкли. Входящие не обращают на меня особого внимания. Слушаю, потихоньку подсматриваю… Естественно, играя загипнотизированного, нетрудно и впрямь впасть в гипноз, да еще в такой обстановке. Вероятно, этим можно объяснить некоторые иллюзии…

— …Здесь вы решаете себя из Другого, вы из него, вы для него. Поэтому всего прежде расслабьтесь, — пояснял Д. С. одому начинающему коллеге, — расслабьтесь мощно, концертно — откиньте себя — и включитесь — прием… Зацепкой может быть что угодно — и завитушка волос у виска, и моргание, оно ведь может жить от человека отдельно, как улыбка Чеширского кота, и, однако, человек именно в нем, и какое-то особое колыхание платья… Погружаетесь — начинаете слышать, начинаете жить… Главное, чтобы вас в себе было как можно меньше — только резонанс, только прием…

Прием сейчас начнется, я уже здесь, а вот и он входит, румяный невзрачный мальчик, виновато улыбается медсестре Нине, садится, откидывается. Очередь двинулась. Первым записан пациент С., алкоголик, запои на почве тяжких депрессий — едва он приоткрывает дверь, Д. С. становится отменно сухощавым, щеки втягиваются, обрисовывается хищный профиль аскета… Опять с похмелья, состояние простоквашное… Бормочет оправдательную невнятицу, Д. С. не слушает, ощетинивается — все ясно и надо дейстововать. Бледен, стальные глаза, резкий ломаный голос, пациент спит, прямо в кресле, императивный гипноз… Поспешно поднимаюсь, неуклюже помогаю переместить С. на кушетку, сам притуливаюсь как-то сбоку…

…Тебя нет, есть только Входящий, его походка, осанка, лицо, голос, мимика, поток сознания, эскиз ситуации, рисунок судьбы — все это становится тобой, с каждым новая жизнь, и в этой жизни ты — всё, что знал, делал, думал, чувствовал раньше, все прежде Входившие, сгусток знаний о том, как бывает, но всё сначала, но все иначе — появляется М., нескладная личность неопределенного возраста — вернее, старик с детства, а сейчас ему вроде бы 33, вроде бы работает в какой-то организации, вроде бы женат, вроде бы разводится — все вроде бы, потому что нереально это все, потому что не верит он в собственное существование, не участвует в спектакле, а так, статист. Выглядит так, будто уже пьяный портной, торопясь под праздник закончить и загулять окончательно, наудачу скроил его из несгодившихся обрезков других людей… И оттого все в нем напряжено, стиснуто, местами перекошено, местами висит — неудобно жить, неудобно… По клинической терминологии — тяжелый шизоид; болезни нет, просто такое существование. Безобиден, как травка, подозрителен, как носорог. Заколоченный со всех сторон ящик, не черный, а… Что случилось с Д. С.? Ну и солидность! Невероятно тучен, оплывшее лицо, профессорские сдобные глазки, один из которых к тому же слега косит; бровей тоже нет… Ни о чем не спрашивает, покашливает, пациент тоже покашливает, напрягается до последнего сосуда… И вдруг — что-то происходит, что-то неуловимое — сидят два обычных непримечательных человека, тихо беседуют…