Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

— Андерсон всегда оставлял тела в парке, усаживал возле дерева, будто пытался выставить дело рук своих напоказ, — хрипло произнесла я, с трудом сумев проглотить горький комок. Коротко взглянула на оглянувшегося на меня Хотча, после чего вновь перевела взгляд на тело. Тошнота, подкатывающая к горлу, никуда не делась, бороться с ней было по-прежнему трудно, а отняв от лица платок и спрятав руки в карманы джинсовых брюк, я попыталась игнорировать тот факт, что пальцы так и норовят сжаться в кулак. — Подражатель выбирал разные места, но всегда открытые, как и Андерсон, он хотел похвастаться своей работой. Почему же сейчас решил просто выбросить тело на помойку, будто хотел спрятать? Здесь бы ее могли не найти очень долго, это сбило бы систему, не внушало бы людям такого ужаса от упоминаниях о серийном убийце.

— Нужно понять, что до такой степени выбило его из равновесия, что он решил изменить своим привычкам, — констатировал глава ОПА, приняв вертикальное положение, после чего, бросив последний взгляд на погибшую, оглянулся через плечо. — Дэйв, Морган, нужно опросить людей, узнать, может быть, кто-то видел хоть что-то. Район здесь в ночное время суток достаточно оживленный, кто-то из полицейских говорил, что тут любят ошиваться дилеры и проститутки, так что, может быть, кто-то из них заметил, как тело привезли в этот переулок.

— Займемся, — кивнул Дерек, не собираясь спорить, и дернул подбородком в сторону банкомата, расположенного на противоположной стороне улочки. — Нужно позвонить Пенелопе, может, она сможет вытянуть из банкомата записи, вдруг наш субъект настолько изменил своим привычкам, что попался в объектив.

Подобная удача была сомнительна, однако спорить с коллегой я не собиралась, подавив ироничный смешок где-то внутри.

Остальные члены команды разбрелись по переулку, опрашивая людей и полицейских, Хотчнер, заприметив машину подъехавшего к месту происшествия капитана полицейского участка, пошел ему навстречу, а я, старательно игнорируя тот факт, что мы вновь остались со Спенсером вдвоем, присела возле тела, куда больше заинтересованная расследованием, чем выяснением отношений. Сцену у кофейного автомата мы явно помнили оба, судя по тому, как все еще хмуро выглядел Рид, с силой сжимающий челюсти, однако лично я ненужные мысли пыталась задвинуть в самый дальний ящик.

Позиция друга была мне понятна, а выслушивать претензии я совсем не собиралась, чувствуя, как на клетку ребер изнутри давит ноющая боль.

Взгляд, скользящий по покрытой кровью коже, цеплялся за многочисленные раны и ссадины, глубокие тонкие порезы вызывали подкатывающую к горлу тошноту, и я старательно пыталась мыслить рационально, отрешившись от реальности. Не представлять Кассандру Гэйб все еще живой было сложно, смириться с тем, что придется работать с телом, оказалось не так-то просто, а рука, затянутая в тонкую латексную перчатку, отчетливо дрожала, когда я невесомо коснулась края изорванного платья, немного его приподняв и рассматривая одну из нанесенных нашим субъектом ран. Группа, прибывшая сюда раньше нас, уже успела все сфотографировать и описать, я не боялась повредить улики, и так отчаянно выискивала хоть что-то, что позволило бы нам продвинуться в расследовании. Чуть нахмурилась, присмотревшись повнимательней к повреждениям, а после неуверенно прикусила губу, чувствуя, что что-то совершенно точно не так.

Какая-то деталь не позволяла расслабиться, крутилась у самого края сознания, не позволяя поймать ускользающую мысль за хвост, и я готова была себя живьем съесть за то, что не вижу очевидного.

На мгновение крепко зажмурилась, пытаясь заставить уставший, перегруженный мозг работать на привычных оборотах, мысленно отмахнулась от ехидного голоса совести, шепчущего, что Спенсер был прав, и что в таком состоянии я только мешаю расследованию, а затем, поборов мерзкое ощущение жжения под веками, резко распахнула глаза, уставившись на лежащее передо мной тело так, словно видела его впервые. Чуть подалась вперед, склонив голову набок, от чего защекотали скулу несколько выбившихся из хвоста прядей, а после вдруг удивленно выдохнула, понимая, что именно не давало мне покоя все это время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эти порезы, — пробормотала я едва слышно, ни к кому конкретно не обращаясь и даже не пытаясь делиться своей догадкой раньше, чем коронер подтвердит внезапно возникшую у меня версию. Неловко пошевелилась, чувствуя, как от неудобной позы затекла нога, и легко, не касаясь бледной кожи, провела над изувеченной рукой погибшей девушки пальцами, обрисовывая те следы, которые привлекли мое внимание. — Они отличаются от тех, что были обнаружены на жертвах Андерсона, угол не тот, будто…

— Нанесены левшой, — негромкий голос, раздавшийся совсем рядом, заставил вздрогнуть, и я резко вскинула голову, почти без малейшего удивления увидев перед собой сосредоточенное лицо Рида. Опустившись на корточки с противоположной стороны от тела, мужчина с таким же профессиональным интересом осматривал ранения, а почувствовав мой взгляд, направленный в его сторону, мимолетно взглянул на меня, вовсе не удивленный заключением, к которому мы пришли одновременно.

Кажется, даже крупная ссора не могла разбить устоявшийся тандем «Дэвис-Рид», даже не желая этого, мы по-прежнему действовали сообща, вместе, как единый организм, и эта мысль внезапно получила теплый отклик где-то внутри, от чего разлилась по всему телу приятная, горячая волна. Глядя в знакомые, каре-зеленые глаза, находящиеся напротив моих собственных, я невольно задумалась, как вся эта ситуация вообще зашла настолько далеко, однако эта мысль как вспыхнула в голове, так тут же и исчезла, стоило Спенсеру вновь опустить взгляд вниз.

Тепло, усмиряющее нервную дрожь и придающее сил, испарилось без остатка, и я едва удержалась от того, чтобы не обхватить себя руками, будто в попытке удержать ускользающее ощущение безопасности.

В сознании эхом отдалась брошенная мужчиной фраза, и я, тут же позабыв о собственных переживаниях, внимательней уставилась на ранения, привлекшие мое внимание.

Теперь, когда Рид это сказал, я ясно видела то, что меня так смущало, и только поразилась тому, как не увидела этого раньше. Вполне возможно, любой другой не обратил бы на это внимания, пропустил бы или не счел столь важным, однако для человека, который почти целых три года вместо настольной литературы просматривал одни и те же фотографии обезображенных трупов, на первый взгляд, таких похожих на этот, отличия, все же, были. Вычленить их на фоне обезображенной ссадинами и гематомами кожи было почти невозможно, глубокие порезы, оставленные, скорее всего, перочинным ножом, казались вполне обычными, в том смысле, в котором ножевые ранения вообще могут быть обычными.

Но разница действительно была, разница в угле наклона, меняющегося в зависимости от того, с какой силой были нанесены, и я, сжав руку в кулак, занесла ее над телом, имитируя удар ножом. Нахмурилась, прикинув результат, а после повторила тот же жест, только левой рукой. На этот раз все сошлось, и в груди всколыхнулось ощущение какого-то мрачного удовлетворения.

— Значит, левша, — выдохнула я, словно подводя итог, после чего, понимая, что это была единственная стоящая внимания деталь, с тихим кряхтением поднялась на ноги, разминая затекшую спину. Откуда-то со стороны оживленной улочки послышался рокот мотора и скрип тормозов, в поле зрения попался характерный темный фургон, из которого выбрался хмурый мужчина в темном плотном костюме, держащий в руках серебристый чемоданчик. — Коронер приехал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рид, по-прежнему сидящий на корточках у тела, на мои слова не обратил никакого внимания, то ли продолжал игнорировать, то ли действительно всерьез увлекся изучением места обнаружения тела, и я решила просто махнуть на гения рукой.

Разговаривающие друг с другом Прентисс и Хотчнер привлекли мое внимание, глава ОПА что-то с интересом рассматривал в маленькой женской сумочке, обнаруженной возле трупа, и я, справедливо рассудив, что ни на какие личные темы эти двое сейчас явно не говорят, и я их ни от чего важного не оторву, подошла ближе, сложив руки на груди и прислушиваясь к тому, как скрежещет под подошвами ботинок битое стекло. С каждым мгновением узкий, смердящий переулок хотелось покинуть все больше и больше.