Ганнибал. Враг Рима - Бен Кейн

— Не надо, — отрезала девушка.

— Прости… — поспешно сказала Элира.

Аврелия с трудом улыбнулась:

— По крайней мере, Квинт жив.

— И Ганнон.

Аврелия подавила приступ ревности, окативший ее жаркой волной после слов Элиры. Имя Ганнона сразу же заставило ее вспомнить о Суниатоне. Она уже четыре дня не носила ему еду. Скорее всего, его запасы подошли к концу. И в этот момент Аврелия приняла решение. Увидев Суни, она хоть немного поднимет себе настроение. Прищурившись, поглядела на Элиру:

— Тебе же нравился Ганнон, так ведь?

У иллирийки на щеках появились ямочки.

— Да… — прошептала она и залилась краской.

— Хочешь снова помочь ему?

— Конечно, — озадаченно ответила Элира и подняла взгляд на Аврелию. — Но он же уехал с Квинтом.

Аврелия улыбнулась:

— Сходи на кухню и набери в мешок еды. Хлеба, сыра, мяса. Если Юлий спросит, скажи, что мы с тобой отправимся на заготовки. И корзину возьми.

— Что, если госпожа спросит, где ты?

— Сообщи, что мы отправляемся собирать грибы и орехи.

Элира поглядела на нее с еще большим недоумением:

— Но как это поможет Ганнону?

— Узнаешь, — ответила Аврелия, хлопнув в ладоши. — Давай, приступай. Встречаемся на дороге, ведущей в горы.

Поглядев на нее с любопытством, рабыня спешно ушла.

Аврелии не пришлось ждать долго. Элира появилась меж деревьев, спеша к ней. В одной ее руке был кожаный мешок, в другой — плащ, такого же цвета, как у нее самой.

— Никто не спросил, что ты собралась делать? — беспокойно спросила Аврелия.

— Юлий спросил, но лишь улыбнулся, услышав, что мы собрались собирать грибы. Сказал, чтобы были поосторожнее.

— Как баба старая! — заявила Аврелия. Впрочем, тут же спохватилась, что не взяла ни кинжала, ни пращи, но немедленно выкинула это из головы, успокаивая себя тем, что их прогулка будет недолгой.

— Пошли, — уверенно сказала она.

— Куда мы идем? — попыталась выведать Элира.

— Туда, — сообщила Аврелия, небрежно кивнув в сторону ближайших холмов, возвышающихся над виллой, но тут же признала, что в ухищрениях больше нет нужды, и решила все объяснить: — Ты знала, что у Ганнона есть друг, который попал в плен вместе с ним?

Элира быстро кивнула.

— Суниатона продали в Капую, в гладиаторы.

— Ох, — скривилась рабыня, не смея выразить свои чувства, но интонация ее была красноречивой.

— Квинт и Гай помогли ему сбежать.

Иллирийка ошеломленно не сводила с нее изумленных глаз.

— Почему?

— Потому что Ганнон был другом Квинта.

— Понимаю, — пробормотала Элира, хмурясь. — Суниатон имеет какое-нибудь отношение к тому, куда мы сейчас идем?

— Да. Когда его освободили, он был ранен, и бедняга не мог самостоятельно отправиться в путешествие. Но сейчас, хвала богам, ему намного лучше.

— Где же он? — спросила Элира, сгорая от любопытства.

— В хижине пастуха, там, где Квинт и Ганнон победили разбойников.

— С тобой не соскучишься! — сказала Элира, хихикнув.

Дурное настроение слегка отпустило Аврелию, и она улыбнулась в ответ.

Оживленно болтая, они дошли до границ владений Фабриция. Поля по обе стороны были пусты, отдыхая до весны. Вокруг лишь летали галки, наполняя воздух резкими криками. Но вскоре они вошли в лес, и все звуки будто укрыли теплой шерстью. Аврелии казалось, что деревья будто навалились со всех сторон, не давая дышать. Она никогда не любила замкнутых пространств.

Когда на тропу вышел Агесандр, она испуганно вскрикнула. Как и Элира.

— Не хотел тебя напугать, — извиняющимся тоном сказал он.

Аврелия попыталась успокоить бешено бьющееся сердце.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.

Агесандр поднял руку, в которой держал лук. На тетиву уже была наложена стрела.

— На оленя охотился. А ты?

У Аврелии мгновенно пересох рот.

— Ищем орехи. И грибы.

— Понимаю, — Агесандр кивнул. — На вашем месте я бы не отходил так далеко от дома.

— Почему же? — с вызовом спросила Аврелия, из последних сил пытаясь выглядеть уверенной.

— Никогда не знаешь, на кого наткнешься. Разбойники. Медведи. Беглые рабы.

— Маловероятно, — уверенно заявила Аврелия.

— Возможно, и так. Но ты безоружна. Я мог бы пойти с вами.

— Нет!

Аврелия сразу же пожалела о своем быстром и категоричном отказе.

— Благодарю, но все будет в порядке.

— Если ты так уверена, — тут же согласился с ней Агесандр, делая шаг назад.

— Уверена, — сказала Аврелия, кивнув Элире, и прошла мимо него.

— Немного поздновато для грибов, а?

Аврелия тут же сбилась с шага.

— Еще есть, если знаешь, где искать, — наконец удалось ей подыскать ответ.

— Уверен… — задумчиво буркнул Агесандр, понимающе кивая.

Аврелия двинулась дальше, но у нее по коже бежали мурашки.

— Он знает? — прошептала Элира.

— Откуда бы… — одними губами ответила Аврелия, пытаясь добавить уверенности в голос, хотя и сама понимала, что может ошибаться.

Прошло много дней, и стало очевидно, что большого сражения так и не случится. Как объяснил Фабриций, командующий не начинает битвы, не выбрав нужного места и времени. Отказ Публия уходить с занятой позиции на высоком берегу реки и нежелание Ганнибала нападать на римлян, занявших удобную для обороны позицию, привели к патовой ситуации. Карфагеняне беспрепятственно перемещались по равнине к западу от Требии, а римляне держались поближе к лагерю. В настоящее время кавалерия Ганнибала во много раз превосходила численностью кавалерию римлян. Высылать патрули было настолько рискованно, что они стали редкостью. Несмотря на это, Квинт все сильнее тяготился вынужденным бездействием. Его до сих пор мучили страшные сны о том, что случилось с Лицинием, и юноша надеялся, что хоть в бою ему удастся избавиться от преследующих его кошмаров.

— Я с ума сойду, — попытался он пожаловаться как-то ночью отцу. — Сколько же еще нам ждать?

— Ничего не будем делать, пока не прибудет Лонг, — терпеливо повторил Фабриций. — Если мы сейчас выйдем на открытое место и соберемся биться, эти псы на куски нас порвут. Войско Ганнибала превосходит наше численностью, даже если не считать его тотального превосходства в кавалерии. И ты это знаешь.

— По всей видимости… — неохотно согласился Квинт.

Фабриций откинулся на спинку стула, удовлетворенный, что сын не перечит ему.

Юноша не отводил мрачного взгляда от углей в жаровне. «Что сейчас делает Ганнон?» — подумал он. То, что они стали врагами, до сих пор казалось ему чем-то нереальным. Квинт подумал и о сестре. Когда до нее дойдет его послание, отправленное им всего лишь день назад? Если им обоим улыбнется Фортуна, может, через пару месяцев он получит ответ. Так долго ждать… По крайней мере, все это время он будет нести службу вместе с отцом. А вот сестре повезло несравнимо меньше. У Квинта болело сердце, когда он думал о Аврелии.

— Вот вы где оба! — нарушил тишину знакомый громкий голос.

Фабриций сделал вид, что обрадован.

— Флакк. А где бы еще нам быть?

Квинт подпрыгнул и отдал честь. Что ему нужно? Со времени того отступления при Тицине они почти не видели будущего мужа Аврелии. Все трое знали, что причиной тому было поведение Флакка во время боя. Трудно отделаться от укоренившихся подозрений, подумал Квинт. Да он и не стал бы этого делать. Как и, похоже, его отец.

— Так-так. Кому не спится в ночь глухую, кроме часовых и безумцев? — проговорил Флакк и, усмехнувшись собственной шутке, поставил на стол небольшую амфору.

— Как любезно, — пробормотал Фабриций, принимая подарок. — Сам-то попробуешь?

— Как пожелаешь, — ответил Флакк.

Уверенным движением руки Фабриций открыл амфору.

— Квинт?

— Да, отец, сейчас.

Юноша быстро достал три глазированные керамические чаши.

Наполнив их вином, мужчины посмотрели друг на друга, ожидая, кто же произнесет тост. Через некоторое время Фабриций начал первым:

— За скорейшее прибытие Семпрония Лонга и его армии.

— И за последующую скорейшую победу над карфагенянами, — добавил Флакк.

— И за отмщение наших погибших товарищей, — сказал Квинт, подумав о Лицинии.

Кивнув, Фабриций поднял чашу выше.

Флакк просиял.

— Вот это разговор истинных воинов! Именно это я и хотел услышать!.. — Он заговорщически подмигнул обоим. — Я переговорил с Публием.

— Насчет чего? — спросил Фабриций.

— Насчет того, чтобы выслать патруль.

— А? — с подозрением переспросил отец Квинта.

— За рекой уже никого из наших не было больше недели.

— Потому, что это очень опасно, будь оно проклято, — тут же ощетинился Фабриций. — Враг целиком контролирует противоположный берег.