Война послезавтра - Василий Головачев

Афанасий первым добрался до самолёта, готовый открыть огонь из автомата или из «маузера». Поднял вверх сжатый кулак.

Бойцы остановились, пристально вглядываясь в корпус «Ила», ища на снегу следы членов экипажа или чужих людей. Но следов не было, ни своих, ни посторонних. Из самолёта за сутки с момента падения никто так и не вышел.

— Чисто, — доложил Дохлый.

— Надо пробраться внутрь.

— Через кабину пилотов.

Афанасий оценивающе глянул на зияющие дыры в верхней части кабины.

— Не долезем, нужна какая-нибудь лестница.

— По крылу на фюзеляж, оттуда по верху к кабине.

— Помоги. — Афанасий скользнул к ближайшему почти неповреждённому крылу. — Остальным — глаза в кольцо!

Это означало — занять круговую оборону.

Никто не возразил, всецело доверяясь командиру.

С помощью сержанта он взобрался на крыло, вытащил наверх Дохлого, и они вдвоём двинулись к верхней части корпуса самолёта, цокая подошвами ботинок по металлу крыла. Взобрались на округлую тушу фюзеляжа, добрались до пилотской кабины. Афанасий заглянул в пустой — без бронестекла — перекошенный прямоугольник и сглотнул.

И Витюша, и Костя без движения лежали в креслах, не реагируя на звуки. Руки первого пилота были стиснуты на штурвале управления, голова упала на грудь, по плечам тянулись чёрные ручейки застывшей крови. Костя, наверное, пытался встать, но не смог и лежал боком на левом подлокотнике. Лицо его представляло собой кровавую маску. Кровь вытекла из ушей и глаз, и вытереть её у него не хватило сил.

— Инфразвук! — севшим голосом произнёс Дохлый.

Афанасий не ответил. Было очевидно, что пилотов убил мощный инфразвуковой удар, и казалось чудом, что они всё-таки сумели посадить самолёт, спасти его от полного разрушения, хотя сами не выжили.

Внутрь удалось протиснуться с великим трудом, мешали изогнутые шпангоуты крепления стёкол. Афанасий на всякий случай проверил, дышат ли пилоты, потом пробрался в грузопассажирский отсек. Там его ожидала печальная картина разрушения и смерти.

Команда была мертва! Уксус и Шило лежали, скорчившись, в своих креслах, обхватив головы руками. По чёрным застывшим ручейкам крови, просочившимся из-под пальцев, было видно, что у них, как и у остальных членов группы, лопнули глаза и уши.

Ещё двое — оператор Центра и майор Мамонов, заменивший Афанасия, лежали в проходе между креслами, в лужах крови, так же обхватив головы руками. Удар инфразвукового солитона был таким мощным, что защита самолёта с ним не справилась, и у людей глаза, барабанные перепонки, внутренние органы буквально взорвались, не давая им никакого шанса выжить.

Пробравшийся вслед за Пахомовым Дохлый пошевелил одного из лежащих, второго, покачал головой.

— Глухо… узнать бы, кто стрелял…

Афанасий с трудом открыл дверь в отсек с «Коршуном», вошёл, ворочая лучом фонаря. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить: генератор электромагнитных волн был к работе непригоден. Корпус его разорвала трещина, цилиндр излучателя был смят, реактор, питающий комплекс, выпал из разломанного гнезда, и на боку его мигал красный индикатор отсечки питания.

— Пиндык? — спросил возникший за спиной Дохлый.

— Как видишь.

— В вертолёте он не уместится. Да и выгрузить его не удастся, он весит не меньше тонны.

— Заберём что сможем. Кот, как обстановка?

— Пока тихо, — ответила рация голосом капитана. — Сизый уверяет, что слышал звон.

— Понаблюдайте за небом, может, над нами подвесили дрон. Не нравится мне, что здесь так тихо.

— Нам самим не нравится.

— Майор, что слышно? — вызвал Афанасий Рябинина.

— Пограничники спрашивают, нужна ли помощь.

— Для транспортировки блоков генератора понадобится катер. Выпускайте к нам эксперта, пусть посмотрит на изделие.

— Ваши парни живы?

— Шесть «двухсотых».

Пауза длилась несколько секунд.

— Посылаю вашего человека.

— Командир, я поднимусь? — спросил Котов.

— Мы сейчас выбьем боковой люк. — Афанасий жестом отправил Марина выполнять поручение. — Не расслабляйтесь. Дрон не видно?

— Если он и летает, то высоко.

— Давай.

Послышались удары металла о металл, скрежет.

— Залезай, — раздался тихий голос сержанта.

В самолёте появился капитан, включил фонарик, оглядел отсек.

— Что это с ними?!

— Инфразвуковое поражение. Американцы создали акустрон, мощный генератор инфразвука, способный генерировать своеобразные звуковые шары. Мы с Дохлым на себе прочувствовали.

— Как же вы остались живы?

— Скорее всего, спецам из АНБ удалось резко увеличить мощность излучателя.

— А ведь если бы мы полетели, — вдруг сообразил Марин, почесав в затылке, — лежали бы сейчас вместе с командой.

Афанасий промолчал. Он подумал о том же. Попробовал связаться с Центром. Однако то ли глонассовский спутник удалился от Камчатки, то ли айкому не хватило сил пробить атмосферу до Петропавловска-Камчатского, но связь с базой установить не удалось.

— Майор, свяжись с пограничниками: мы начинаем демонтировать установку, пусть помогут.

— Катер будет часа через два.

— А у них нет своих «вертушек»?

— Есть, но обе сейчас на южном побережье, участвуют вместе с эмчеэсовскими машинами в эвакуации населения посёлков рядом с Узоном.

— Ладно, мы начнём, они присоединятся.

— Если смогут высадиться, — усомнился Рябинин. — Здешний берег крут и неудобен для высадки. Они поэтому и не смогли осмотреть самолёт.

— Тогда и ваша помощь не будет лишней.

Появился капитан Новицкий. Ему помогли взобраться в грузовой отсек.

— Я думал, будет хуже, — признался он, осмотрев корпус «Коршуна».

— Спасибо им, — кивнул на соседний отсек Афанасий, имея в виду лётчиков. — Если бы упали — мог взорваться реактор.

— Не мог, у него три системы безопасности, при ударе зона реакции глушится, реактор капсулируется и делится на три модуля.

Афанасий знал основы работы питающего генератор реактора, но у него было своё мнение по поводу гарантий его безопасности.

— Разобрать сможем?

— Дело нехитрое, инструмент нужен.

— Вдоль бортов ящики инструментальные, ищите.

— Можно я… посмотрю? — Блондин повернул голову к пассажирскому отсеку.

— Посмотри.

Капитан пробрался в кабину и вскоре вернулся, бледный и взволнованный, потрясённый увиденным.

— Это их… при посадке?

— Инфразвук, — ответил Афанасий коротко. — Дохлый, Кот, Сизый — помогите разобрать изделие. Голубь — на самолёт, с биноклем, будешь изображать боевое охранение.

Принялись за работу.

Вынесли тела погибших, уложили рядом с левым крылом самолёта, на снег, прикрыв кусками пенопласта.

Выгрузили оружие, сняли ПЗРК и пушку, так и не нашедшие применение. Разобрали на блоки корпус «Коршуна», хотя половина из них была покорёжена, и пришлось повозиться, срезать болты и шпильки.

Пограничники не появились ни через два часа, ни через три.

Рябинин связался с заставой и выяснил, что моряки заметили чужой корабль недалеко от мыса Столбовой, в территориальных водах Камчатки, и вынуждены были направиться к нему для выяснения принадлежности и причин появления. Корабль, эсминец канадских морских сил «Сиэтл», сдал назад, катер сбавил ход, эсминец остановился, а как только катер начал приближаться, снова двинулся прочь, как бы заманивая российских пограничников. Катер прибавил скорость, эсминец тоже; катер сбавил скорость — эсминец тоже. И эта игра в кошки-мышки продолжалась до сих пор.

Услышав сообщение, Афанасий насторожился. Канадец явно отвлекал на себя береговую охрану полуострова, провоцируя пограничников на активные действия и не отвечая на их запросы, а это означало, что американцы рассчитывали каким-то образом «распотрошить» секретное оборудование самолёта — «Коршун» и неймс; Афанасий был уверен, что они знают о наличии последнего, но не знают, что «изделие Д» перед отправлением на Камчатку было снято с борта «Ила».

— Всем «шухер»! Кот, Сизый — слева, Лапа, Голубь — справа, залечь на глаза! Дохлый, Рябинин — к вертолёту! Новицкий, вон из самолёта! Шустрее!

— Но там ещё блок управления…

— Потом заберём! Шустрее!

Новицкий зачем-то начал собирать с пола инструмент, и Дохлый пинком заставил эксперта на карачках пробежаться по проходу салона к люку.

— Шевелись, наука, не в лаборатории!

Но команда Афанасия запоздала. Те, кто готовился захватить секретные изделия самолёта, начали атаку раньше.

По борту «Ила» словно ударили гигантской дубиной!

Афанасию показалось — на самолёт упала скала!

Глаза едва не выскочили из орбит, во рту появился солёный привкус крови.