Мерецков - Николай Великанов

Кулик. Но мастерами они должны быть.

Мерецков. Поэтому-то и нужно правильно политически воспитывать и хорошо обучать. Муштрой не следует увлекаться, это будет вредно. Нам нужно иметь хорошего командира — преданного, грамотного, культурного, и тогда дисциплина быстро будет налажена.

Пятый вопрос. Об агентурной разведке. Мы обвиняли агентуру в том, что она нам не дала самых детальных сведений. Тут надо меру знать, агентуру нельзя всегда обвинять. У нас, например, был альбом YP противника, по нему мы и ориентировались.

Голоса из зала. Где он лежал?

Мерецков. У меня на рабочем столе, с левой стороны.

Сталин. В архиве.

Мерецков. Нет, одних данных агентуры мало, нужна хорошая войсковая разведка. Вот пример: 123-я дивизия неоднократно проводила частные мелкие операции по овладению высотой 65,5, считая, что на этой высоте имеется одно дерево-земляное сооружение, но всякий раз частные атаки отбивались. Мы с товарищем Ватутиным приехали в 123-ю дивизию, организовали бой разведкой при поддержке большого количества артиллерии, а сами наблюдали бой метров с 800 от переднего края на командном пункте командира полка товарища Титова. Противник вел такой сильный огонь, что невозможно было головы поднять из землянки, и все-таки, несмотря на потери, нам не удалось установить — какие укрепления у противника на переднем крае. Потребовалась длительная разведка боем отдельными мелкими партиями и постоянное наблюдение, чтобы выявить бетонные сооружения, а как только их выявили, то артиллерия быстро их разбила. Войсковая разведка требует опытных командиров, а мы, к сожалению, разведке укрепленных полос почти не обучались. Агентура не всегда может дать точную точку расположения бетонного сооружения. Поэтому рассчитывать только на агентурную разведку нельзя. Я считаю, что всеми мерами нужно добиться научить войска вести разведку.

Голос из зала. Почему ее нет?

Мерецков. Вы мне скажите, товарищ замнаркома Проскуров, кто ведает у нас войсковой разведкой?

Голос из зала. Никто не ведает.

Мерецков. У вас есть представители и в Генеральном штабе, и в Управлении по боевой подготовке, а кто отвечает за руководство и обучение войсковой разведки — неизвестно. Нет у нас настоящей войсковой разведки, так же как, к сожалению, и агентурной. У меня есть пожелание, чтобы в течение ближайших двух-трех месяцев предложить нашим людям крепко заняться учетом опыта, но беспристрастно, без этого могут погибнуть ценные данные»[69].

Пошли бы уроки впрок

В заключительный день совещания произнес речь Сталин. Она долгие годы оставалась засекреченной и была открыта лишь в 1996 году.

Выступление генсека имело оптимистический настрой и начиналось так:

«Сталин. Я хотел бы, товарищи, коснуться некоторых вопросов, которые либо не были задеты в речах, либо были задеты, но не были достаточно освещены.

Первый вопрос о войне с Финляндией.

Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной армии.

Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны. Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить, безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30—35 оборонной промышленности нашей страны, и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, — это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти.

Вот вам оборонное и политическое значение Ленинграда как центра промышленного и как второй столицы нашей страны. Вот почему безопасность Ленинграда — есть безопасность нашей страны. Ясно, что, коль скоро переговоры мирные с Финляндией не привели к результатам, надо было объявить войну, чтобы при помощи военной силы организовать, утвердить и закрепить безопасность Ленинграда и, стало быть, безопасность нашей страны.

Второй вопрос: а не поторопились ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября — в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела, и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября — в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а скорее всего, от международной обстановки. Там, на Западе, три самые большие державы вцепились друг другу в горло, когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить.

Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет война на Западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на двадцать, потому что ведь всего не предусмотришь в политике…»

В речи генсека раскладывается всё по полочкам: политические вопросы, военные вопросы. Сталин дает положительную оценку общим итогам войны. Он говорит: «К чему свелась наша победа… Вот мы 3 месяца и 12 дней воевали, потом финны встали на колени… Финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить — не бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить…» Далее он развивает мысль шире: СССР победил не только финнов, но и их европейских учителей. Мы «победили и технику передовых государств Европы, их тактику, их стратегию. Вся оборона Финляндии и война велась по указке, по наущению, по совету Англии и Франции».

Что касается военного анализа, здесь Сталин делает большое количество критических замечаний, связанных с неудачами первого периода войны и явными провалами командования.

Будут ли извлечены уроки из опыта Советско-финляндской войны — покажет время.

НАЧАЛЬНИК ГЕНШТАБА, ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРКОМА

Обновление руководства РККА

— Нам нужен сейчас более молодой начальник Генерального штаба с неплохим здоровьем, — сказал Сталин и обвел глазами сидевших за столом членов Политбюро и военачальников.